Реинкарнация: вторая жизнь в альтернативном мире - Emory Faded Страница 26

Помню, как ещё во времена начальной школы один мой одноклассник очень сильно захотел в туалет, он начал отпрашиваться у учительницы, говоря, как есть, а та же в ответ говорила, что ему нужно сесть на своё место и помолчать. Как итог… парень не сдержался. Это заметила сидящая рядом с ним девочка и, конечно же, сразу же громко сообщила об этом всему классу. А дальше… весь класс моментально охватил одновременный хохот, «фуканье» и наигранное отвращение.

Разумеется, после такого родители узнали об этом и начала разбираться, но дало ли это какой-то весомый результат? Конечно же нет — учительница отделалась обычным выговором. Разве что родители узнали и сообщили другим родителям причину её озлобленного поведения в последнее время. И заключалось оно… в проблемах на личном фронте. Иначе говоря, её бросил парень.

Вот так, всё из-за такой глупой причины.

А что же до того парнишки, то он некоторое время не приходил в школу, а когда всё-таки набрался смелости и пришёл… его, разумеется, засмеяли. Очевидный результат. А как иначе? Дети ужасно жестокие существа, потому что у них ещё совершенно не развита эмпатия и, в большинстве своём, они банально не понимают, когда это действительно просто шутки, а когда — всеми «любимый» буллинг, из-за которого, в последствии, происходят ужасные вещи.

Благо, в данном случае всё решилось относительно, насколько это вообще возможно для темы с буллингом, нормальным исходом — парень просто перевёлся. А ведь хватает случаев, когда после такого люди ломаются и творят ужасные, и зачастую совершенно необдуманные, глупости. Хорошо, если человек просто замкнётся на время, а после найдёт в себе силы вернуться к своей прошлой жизни, попытавшись забыть произошедшее. А ведь бывают и куда более ужасный финалы подобных историй, коих, к сожалению, множество…

Ладно, хватит об этом. Это произошло в моей прошлой жизни и осталось в прошлом мире. Сейчас же я живу новую жизнь в новом мире, и происходящее в нём в данный момент — куда важнее уже произошедшего в другом мире.

И раз уж я рассказал о том, что происходит, когда у кого-то из нас, учеников Архаидэс, что-то не получается, стоит так же хотя бы упомянуть, что происходит, когда у нас всё получается. И вот тут и начинается самое удивительное для меня и других детей, ведь, как оказалось… Архаидэс умеет улыбаться. Та, кто всегда обычно ходит с серьёзным, строгим лицом и холодным, пробирающим до дрожи взглядом, оказывается, умеет улыбаться.

Мы с той розоволосой девочкой это заметили ещё на самом первом, но вот другие дети увидели это чуть позже. И вылилось это всё в то, что до этого момента они всё первое время из всех сил противились служанкам и до последнего отпирались, не собираясь идти на её занятие. Какие они только отмазки и способы не придумывали для этого, но, конечно же, каждый раз они так или иначе всё равно шли туда. А потом, что хуже всего, они какое-то время пытались саботировать её занятия, что, естественно, выливалось в её холодный гнев и, соответственно, целую кучу проблемы для самих детей.

В один же момент, увидев, как она, с доброй улыбкой на лице, хватил ту розоволосую девочку, многие из них, наконец-то, поняли, что они действуют совершенно неверно. И вместо того, чтобы пытаться не идти на её занятия или саботировать их, тем самым лишь играя на её нервах и доводя её лишний раз, они попробовали зайти с иной стороны…

И какого же было их удивление, когда вместо очередной порции холодной, гневной тирады в их сторону, они услышали… похвалу. Их выражения лиц в тот момент были непередаваемы. Разумеется, потребовалось ещё какое-то время, чтобы это дошло до всех остальных детей, однако это не заняло столь уж много времени. Тем более, время потребовалось и самой Архаидэс, что со временем лишь продолжила раскрывать эту свою скрытую черту, теперь уже не изредка улыбаясь, а ещё, бывает, даже иногда посмеиваясь вместе с нами или над нами, когда кто-то из детей говорил или делал какую-то забавную глупость.

И вот, всё в итоге пришло к тому, что дети не избегают всеми силами её занятий, а наоборот ждут их с нетерпением каждый день, ведь для них изучение магии кажется куда интереснее, чем то же обучение чтению, изучения языка, математики и прочих предметов, книг по которым было полно в библиотеке.

Да, кстати говоря, с самого начала обучения нам всем была предоставлена в наше распоряжение целая библиотека, которую мы могли посещать в любое время по собственному желанию, чем некоторые из нас часто пользовались, в том числе, разумеется, и я, ждавший этого столь давно.

Но были и те дети, которые библиотеку наоборот избегали всеми силами, предпочитая ей изучение магии. И хоть Архаидэс подобное рвение к магии одобряла, однако всё равно сказала, что к пяти годам абсолютно все дети должны уметь читать, чтобы каждый мог прочитать хотя бы большинство магических книг. Дети же, уже отлично на опыте зная, что ей лучше не перечить, стали сочетать изучение магии с обучением чтению, которое уже, кстати, лежало не на Архаидэс, но и не на служанках, видимо потому, что те всё-таки недостаточно грамотны для такого, хотя они и учили нас до этого.

Эта роль выпала кое-кому другому… другим ведьмам.

Как я говорил, с самых первых дней в этом мире, я видел в этом месте несколько ведьм, и всё это время они то куда-то девались, какое-то время совершенно не попадаясь мне на глаза, то наоборот неожиданно появились в большом количестве.

Причём, какие бы ведьмы не приходили и сколько бы их не было, в их поведении всегда было отчётливо видно, что Архаидэс стоит во главе их иерархии. И одна из таких ведьм, которая до этого, то появилась, то исчезала, стала учить нас чтению.

Когда Архаидэс нам её представляла, она сказала нам называть её Онэко — и ни как иначе. Никто же из нас с этим спорить, разумеется, не стал, ибо зачем? А ещё все мы ожидали от этой Онэко примерно того же — холодная снаружи, коей она и была, и тёплой внутри.

Но… мы этого не получили.

В отличии от Архаидэс, эта девушка была холодная и снаружи, и внутри.

Она не радовалась вместе с нами нашим успехам, она не смеялась вместе с нами над глупостями, она не смотрела на нас с материнской добротой. При этом