Капли крови: Город Греха (СИ) - Сашетта Котляр Страница 26

Перед тем, как сделать перерыв на завтрак, я бегло проглядела все имеющиеся на руках личные дела, и, убедившись, что документы медиков двух наиболее популярных больниц такая же лажа, подошла к кровати и посмотрела на Алаверо.

Тот все еще крепко спал, обнимая мою подушку. Вид у него был на редкость умиротворенный, даже мечтательный, и ему явно снилось что-то приятное. Я решила, что не буду его будить, и расскажу, насколько дрянь наши дела, когда он проснется самостоятельно. Тем более, как показывает практика, ждать этого осталось от силы пару часов. Рик редко спал больше шести часов, чаще вообще четыре, и этой его способности я искренне завидовала.

Чтобы не привлекать к себе слишком уж много внимания, я взяла всего лишь небольшую часть материалов, посвященных предыдущим убийствам. Потом, немного подумав, взяла из чемодана специально для этого привезенный глянцевый журнал. Тот был розовый и довольно толстый, и им можно было без проблем прикрыть от посторонних глаз почти все, что угодно. Ну, кроме какой-нибудь совсем объемной энциклопедии.

Вложив в журнал материалы дела и убедившись, что их сложно заметить, если не заглядывать мне через плечо, я вышла из номера, и решительной походкой отправилась вниз, стараясь, впрочем, не шуметь, когда прикрывала дверь. На лестнице меня встретил Слэй, и «радостно» пробормотал:

— Не ожидал увидеть вас так рано утром. Заболели? — после этого слова мне отчетливо послышалось «надеюсь», но вслух он этого не сказал, и формального повода сказать какую-нибудь гадость не дал.

— Не спится, — отозвалась я. — Хочу позавтракать и почитать, пока Рикки не проснется! Нельзя же нарушать сон любимого!

Эдвин поморщился так, словно я затолкала ему в глотку лимон, и, буркнув себе под нос условно-вежливые слова прощания, очень быстро пронесся вверх мимо меня. Куда он идет, я выяснять не стала, но от души порадовалась, что удалось от него избавиться. Один-ноль в мою пользу.

Теперь можно было, наконец, позавтракать. Внизу, на рецепции отеля, я заказала себе крепкий черный кофе и пару тостов, и уселась за самый дальний, угловой столик. Кроме меня, в этом небольшом недокафе, что организовывали в «Заре» на том же месте, что и бар вечером, почти никого не было. Какая-то парочка, мило воркующая и шепчущая друг другу нежности. Толстосум, которого я еще в первый день взбесила своей «глупостью», когда восхищалась «подлинниками». Было еще несколько человек, в основном пожилых, которых я не знала. Должно быть, они появляются здесь в основном по утрам, а я утром еще не выбиралась из номера.

Когда еду принесла миловидная, коротко стриженная официантка с бейджиком Мари и родинкой над верхней губой, я невольно отметила ее натуральный блонд, и, поблагодарив ее кивком, уткнулась носом «в журнал». Я взяла с собой только фото с мест преступлений и все имеющиеся данные относительно последнего убийства, жертв которого я видела, но этого было достаточно, чтобы надолго занять меня и даже почти «отключить» мою способность внимательно читать что-то и одновременно слушать разговоры вокруг.

Я отметила, что поскриптумы есть не везде, где маньяк писал свои «стихи», а только в паре записок. Если он писал кровью на стенах или на полу, то ничего лишнего туда не приписывал. А еще меня весьма заинтересовали данные экспертизы, которые показывали, что не во всех случаях он писал кровью жертв. Он, по всей видимости, выбрасывал из своего логова лежалые трупы, и свежей крови из них «надоить» уже не получалось, а потому использовал… собачью. Это могло стать зацепкой, стоило проверить, где и когда в городе пропадали собаки.

И я не нашла среди того, что принесла с собой, никаких свидетельств, что эту информацию вообще кто-то собирал. Они даже не пытались выяснить, что там за псы, а ведь информация о происхождении крови — вот она, полицейским участком и предоставлена. И бродячих собак тут практически нет, потому что за выброшенного питомца хозяину грозит штраф в зарплату за полгода, а то и больше, если с работой не повезло. Да и тех, кого все же выкидывают, находит служба отлова и держит в приюте не более трех дней. А значит он мог красть только домашних собак!

Если, конечно, не добыл где-то фертильных суку и кобеля и не разводит щенков ради крови, но это было что-то на грани фантастики, и я это предполагала лишь в порядке бреда. Кровь-то принадлежала разным собакам, образцы между собой не совпадали, а значит, он либо отпускает собак после, либо убивает. Это могло стать отправной точкой, и я теперь понимала, чем я отправлю заниматься «мужа», когда он проснется.

Жаль, но больше ничего действительно полезного не находилось. По «стихам» у меня складывался образ нарциссичного психопата, страдающего паранойей, и я полагала, что стоит искать мужчину, хотя бы один раз бывшего в разводе, скорее всего одинокого. Таких здесь было в избытке, особенно среди полицейских, и это ничего не давало. Особенно если это все не из взрослого возраста идет, а, как оно часто бывает, из детства. И мы снова возвращаемся к тому, что вместо досье Рику подсунули лажу.

Я просто не знаю, кто из копов, часто бывающих в «Заре», подвергался насилию в детстве. Какие у них отношения с матерями. Как рано они лишились отцов. Не знаю, отказывались ли от них. Не знаю, были ли серьезные конфликты с родителями, и водили ли их когда-либо к детским психиатрам или психологам. Ничего не знаю, потому что этой весьма важной информации нам тупо не предоставили. И все мои выводы, и даже примерный портрет убийцы, что я себе составила, не имеют никакого значения, пока это не изменится.

Пока я думала, читала, и пыталась понять, что с этим городом не так, и насколько, мир вокруг меня не стоял на месте. Начали подтягиваться посетители, поменялась, судя по убегающим переодетым официанткам, смена у последних, вернулся Слэй, и теперь снова наблюдал за работой девушки на рецепции, как и в день нашего прихода. А еще стрелка часов перевалила за девять утра, а Рик все еще спал. Это наводило на мысль, что лег он не позже пяти, иначе бы я уже