Вокруг Света - Журнал «Вокруг Света» №06 за 1987 год Страница 27

— А вы не боитесь, что, если начнется война, сюда нахлынут горожане и все разграбят?

Добродушная улыбка вмиг исчезла с лица Фреда, глаза зло заблестели:

— У меня десять тысяч патронов и три винтовки. Пусть сунутся.

И все-таки Фред Керпси оказался одним из самых мирных среди сервайвалистов. В горах штата Юта Клюге довелось беседовать с мормонами-сервайвалистами, объединенными чувством превосходства над остальным человечеством, не озаренным светом истины. Поскольку оно погрязло в грехах, его ждет гибель в геенне огненной, объяснили журналисту. И тут же привели основные параметры этой «геенны»: «Если взять водородную бомбу в 100 мегатонн, то радиус сплошного поражения составит свыше ста километров. Плюс смерть от радиоактивных осадков на расстоянии до тысячи километров».

— Но ведь предполагается, что в мире насчитывается 50 тысяч ядерных боеголовок. Это миллион Хиросим. Разве не может получиться, что в геенне огненной сгорит сам земной шар?

Про «ядерную ночь» и экологическую катастрофу в глобальном масштабе, которые, по заключению ученых, неизбежно последуют за термоядерной войной, Петер промолчал.

— Нет, этого не произойдет, потому что вслед за ядерным пожаром будет второе и окончательное пришествие Иисуса Христа на землю,— заверили журналиста.— Конечно, явится он только избранным.

Мормоны-сервайвалисты намерены соорудить целый подземный город. За 47 тысяч долларов любой из «избранных» может получить там «квартиру» со всеми удобствами размером 30 на 12 футов. Стены в них будут зеркальными: создаваемая ими иллюзия простора должна предотвращать клаустрофобию. А главное — город будут охранять электронные стражи, лазеры, пулеметные доты. «Даже если власть попробует силой проникнуть туда, они получат отпор»,— услышал Клюге.

Однако самое большое впечатление на журналиста произвела встреча с «духовным отцом сервайвалистов», автором книги «Выживание» Куртом Сэксоном. Тот расстелил на столе большую карту Штатов, а затем стал укладывать на нее прозрачные пластинки с разноцветными пятнами — желтыми, красными, черными, зелеными. Пятна эти означали районы, которые станут мертвой пустыней в случае ядерного конфликта.

— В одних все живое будет уничтожено ударной волной, в других — световым излучением, в третьих — радиацией, в четвертых — последующими эпидемиями,— скрупулезно перечислял Курт Сэксон, и перед мысленным взором Клюге Америка превращалась в разлагающийся труп с редкими очагами жизни.— Каждый убитый, особенно в городе,— одним голодным ртом меньше. Америка нуждается в чистке: она больна. Нужно выжечь опухоль, чтобы остались самые умные и наиболее приспособленные. Только они заслуживают того, чтобы выжить.

Клюге стало страшно. Но потом он подумал: а разве остальные сервайвалисты смотрят на будущее по-иному? Нет, они тоже мечтают только о том, чтобы выжить самим. «Нация едина и неделима»,— вспомнились ему полные парадного оптимизма слова Рейгана...

В Цинциннати около полуночей он проезжал через центр города, направляясь к мотелю. Залитые лунным светом пустые улицы, темные, мрачные громады небоскребов, ни души, ни звука. И Петеру подумалось, что именно так должен выглядеть город после взрыва нейтронной бомбы. На одном из перекрестков его заставила притормозить необычная картина: высокий седой человек в комбинезоне, неторопливо водя баллончиком с фосфоресцирующей краской, подновлял аршинные буквы лозунга, выведенного на стене какого-то здания: «Протестуй против ядерного безумия! Только так ты выживешь!»

— Послушайте, зачем вы это делаете? — окликнул его Клюге.

Мужчина полуобернулся и жестом показал, чтобы тот подождал. Когда последний восклицательный знак повелительно засветился на серой стене, незнакомец подошел к машине.

— Зачем? — улыбнулся он.— Пытаюсь спасти вас и себя. Меня зовут Эллис Дауни, я из «Граунд зиро»,— протянул он руку.

Журналист припомнил, что эта организация сторонников мира с необычным названием «Граунд зиро» — «Эпицентр взрыва» — зародилась в Джорджтаунском университете. Ее активисты устраивали массовые митинги, пикетирования, лекции, на которых рассказывали, что произойдет, если в том или ином месте взорвется атомная бомба. Газеты писали, что в этих мероприятиях участвуют сотни тысяч американцев.

— Простите, мистер Дауни, я понимаю, что давать интервью в такой неурочный час не принято. Но не могли бы вы ответить, что вы думаете о сервайвалистах?

— О сервайвалистах? — седовласый на секунду задумался.— Да в общем-то ничего хорошего. Это страусы, прячущие голову в песок. От страха они потеряли способность

соображать. Видите ли, наша администрация годами старалась приучить нас к мысли, что вполне допустимо первыми начать швырять атомные бомбы. Но для чего это делалось? Чтобы запугать русских, а заодно заставить и остальных беспрекословно повиноваться Америке. Русских мы не запугали. Зато многих американцев заставили дрожать от страха. Ядерный призрак породил сервайвализм. В нынешних условиях это движение не так уж безобидно. Ведь оно пробуждает в человеке зверя, который готов перегрызть глотку всем и каждому, лишь бы спастись самому. А наше общество и так уже похоже на стаю голодных хищников в джунглях.

— Тогда почему власти...— начал было Клюге, но старик не дал ему договорить.

— Власти? Да они сами фактически пропагандируют и поощряют сервайвализм. Как иначе понимать то, что администрация уведомила власти Штатов, чтобы они больше не рассчитывали на средства, отпускаемые в рамках закона о гражданской обороне на борьбу с природными бедствиями, если не будут активно готовиться к... ядерной войне. А федеральное агентство по управлению страной в кризисных ситуациях в своем докладе конгрессу призывает немедленно просветить американцев относительно «жизненной необходимости того, чтобы они индивидуально или группами — слова-то какие, от них жутью веет, послушайте — приступили к подготовке своего спасения в войне». Их эксперты твердят: «Выкопайте яму, прикройте ее парой досок да насыпьте побольше земли. И все будет о"кэй». Это порождает у людей опасную иллюзию, будто можно уцелеть после ядерной катастрофы. Таких страусов легче заставить смириться с воинственным безумием, которым охвачен Вашингтон. Но персональный бункер не выход, от атомной бомбы он не спасет...

Клюге был по-настоящему ошеломлен этой полночной лекцией. Свой репортаж в журнале «ГЕО» он закончил так:

«За время поездки по Штатам у меня было много встреч с сервайвалистами. Я пробовал замороженные и сублимированные припасы и, не морщась, хвалил их, восторгался хитроумными конструкциями убежищ и скорострельностью винтовок. Я не спорил, когда они говорили, что Америка катится в пропасть. Я вернулся из этой поездки с надеждой, что эти люди просто заблуждаются, что мне никогда не придется умереть или выжить вместе с ними».

По материалам зарубежной печати

Роберт Хайнлайн. Гражданин галактики

— Номер девяносто семь,— объявил аукционист.— Мальчик! Паренька вытолкали на помост. Он стоял в напряженной позе, затравленно сверкая глазами и озираясь по сторонам. Невольничий рынок располагался с той стороны площади Свободы, которая примыкает к космодрому, и отсюда открывался широкий вид на холм, увенчанный, словно короной, знаменитым зданием Президиума Саргона — капитолия Девяти Миров. Вид этот был незнаком и непривычен юному рабу: мальчик даже не знал, на какую планету забросил его невольничий корабль.

— Номер девяносто семь,— повторил аукционист.— Здоровый симпатичный парень. Может быть использован как паж или мальчик для накачки шин. Взгляните на...— Его голос потонул в реве севшего звездолета.

Старый нищий по прозвищу Кривой Баслим изогнулся всем своим полуобнаженным телом и заглянул единственным глазом за край помоста. Мальчик был похож на изможденное и затравленное животное. Под коркой грязи на спине виднелись белые шрамы — следы плетки, красноречивые свидетельства отношения прежних хозяек

Разрез глаз и форма ушей мальчика навели Баслима на мысль, что этот юный раб, возможно, прямой потомок землян, однако сказать это наверняка нищий не решился бы. Заметив устремленный на него взгляд калеки, паренек яростно сверкнул глазами.

— Два минима,— объявил аукционист.— Кто предложит четыре?

— Четыре,— со смехом крикнул синдонианин из первого ряда.

— Пять! — послышался чей-то голос. Синдонианин жестом поманил к себе нищего. Баслим подполз на руках и одном колене, волоча по пыли культю второй ноги.

— Пять минимов — раз,— запел аукционист.— Пять минимов — два...

— Шесть! — прошипел синдонианин и, заглянув в торбу Баслима, высыпал в нее из своего кошелька горсть медяков.