Московский доктор - Тимофей Тайецкий Страница 27

Черныш вдруг резко остановился у двери, его ноздри раздувались, как у охотничьей собаки, почуявшей дичь.

— Это чистая душа, — произнёс он с особым восторгом. — Мне повезло. Из неё можно выжать кучу демонических минералов.

Я толкнул дверь и увидел бледного мальчишку, лежащего в полумраке. Респиратор тихо шипел, подавая воздух в его ослабленное тело, а выбритая голова блестела в тусклом свете.

После паузы я спросил:

— Как он умрёт?

— У него в голове что-то нехорошее. Ровно в три часа дня это его прикончит, — ответил Черныш, прищурив глаза.

— А если дать ему демонический камень? — в моем голосе прозвучала нотка надежды, хотя я знал ответ.

— Это лишь отсрочит его конец. Пока эта штука в голове, смерть не уйдёт насовсем, — произнёс Черныш, словно врач, выносящий вердикт. — Но если хочешь, чтобы я отказался от добычи, придётся обсудить компенсацию.

— Я дам тебе камней на год вперед.

— Недостаточно.

— Не торгуйся. Это моя цена. Не устраивает — забирай его душу.

— Ладно, но в следующий раз будь осторожнее с ценой.

Я окинул взглядом комнату, убедившись, что камер нет, и достал из кармана демонический порошок. Высыпал его в рот мальчишке, наблюдая, как его дыхание выровнялось.

— Он спасён, — сказал Черныш. — У него есть полгода.

В этот момент дверь палаты открылась, и на пороге появилась врач.

— Кто ты такой?

— Эм… родственник пациента, — пробормотал я, пытаясь сохранить хладнокровие.

— Нет, ты не родственник Даниила. Он здесь уже два года, и я тебя ни разу не видела. И вообще, у него давно не было визитов. Кто ты такой? — её голос звучал сурово, глаза сверлили меня, как рентген.

— Я… ошибся палатой. Мой друг в реанимации, и все палаты похожи.

Она не раздумывая схватила рацию и произнесла с ледяным спокойствием:

— Охрана, срочно сюда.

Ну вот опять, что за день такой сегодня? Я стоял как вкопанный, буквально прирос к месту. Бежать? Да уж, конечно. Как будто я бы просто так взял и рванул отсюда, зная, что за мной потом явится служба безопасности. Нет уж, пусть попробуют. Не буду же я их бояться.

Когда пришла охрана они проводили меня в свою комнату. Докторша не отставала от нас.

Уже в комнате охраны она продолжила допрос:

— Если не скажешь правду, вызову полицию, — голос докторши звучал твёрдо, а взгляд, как сканер, сверлил меня, явно намереваясь раскусить. Она была не из тех, кто просто так отпустит.

— Да я уже сказал тебе — ошибся палатой, — постарался произнести это как можно невиннее, хотя и понимал, что в такой ситуации это звучит довольно натянуто.

— А зачем тогда с самого начала врал? — она прищурилась, прицеливаясь к новым атакам.

— Ты что-то путаешь, — нахмурился я. — Когда это я врал?

Докторша не сдавалась и явно не собиралась пускать дело на самотёк.

— Похоже, придётся звать полицию, — угроза повисла в воздухе.

Я тоже достал телефон. Время было действовать по-своему.

— Ольга, подойди-ка в комнату службы безопасности, — сказал я, набрав её номер. — Тут врач немного недопонял.

Ольга, как всегда, не заставила себя долго ждать. Она появилась так быстро, будто стояла неподалёку. Окинула меня взглядом, потом перевела его на докторшу.

— Расскажите, что произошло? — её голос был спокоен, но в нём звучала скрытая сталь.

Докторша явно была настроена решительно:

— Этот человек вломился в палату мальчика. Подозреваю, что у него были плохие намерения.

В этот момент к нам подбежала взволнованная медсестра, чуть ли не задыхаясь от волнения.

— Флора, Даниил очнулся! Очнулся!

— Что? Даниил-младший? Как такое возможно? — Докторша выглядела ошеломлённой. Её профессионализм начал давать сбои.

— Правда! Очнулся и сразу заявил, что хочет есть.

Флора была в шоке. И все побежали в палату мальчика.

— Невероятно… Он же был без сознания после химиотерапии. Аппетита у него не может быть… Плюс последние сеансы химиотерапии были ужасными. Опухоль не уменьшилась. Она давит на его центральную нервную систему. Он не мог очнуться.

Флора знала состояние Даниила лучше всех. Она следила за ним последние недели, видела, как химиотерапия уничтожала его вкусовые рецепторы. Бедный ребёнок питался только через капельницы, ведь всё, что он мог проглотить, вызывало у него ужасную боль.

Это было жестоко по отношению к ребёнку. Но ещё жестче было то, что никакого улучшения не происходило, несмотря на все усилия врачей. Химиотерапия, по сути, лишь убивала его.

— Но он кажется полным сил, — Флора недоумевала, не понимая, как такое возможно.

Ольга поняла, что пришло время вмешаться:

— Доктор, если с мальчиком всё в порядке, могу я забрать друга?

— Нет! — резко ответила она, словно отрезав все варианты.

Но Ольга не собиралась так просто сдаваться:

— Больница не имеет права удерживать его. Если хотите, звоните в полицию, пусть поговорят с моим адвокатом. Мы будем в палате интенсивной терапии. Вызывайте, когда захотите, — она повернулась и я пошёл вслед за Ольгой.

Когда мы отошли на безопасное расстояние, я повернулся к ней.

— Спасибо. В долгу перед тобой.

Ольга прищурилась:

— Ты спас мальчика?

— Какого мальчика? О чём ты вообще? — я скривился, не желая вступать в обсуждения.

— Ты ворвался в ту комнату, чтобы его спасти?

— Может, сначала займёшься своим отцом? Пора бы ему позавтракать, — попытался сменить тему, зная, что у неё не будет аргументов против.

— Он уже проснулся и сразу попросил еды, как тот мальчик, — она с вызовом посмотрела на меня, явно ожидая объяснений.

— Кажется, я справился, — сказал спокойно. — Ах да, попроси Павла отправить деньги за работу. И напоминаю, беру только наличными.

— Ты не останешься, чтобы обсудить лечение моего отца?

— Нет, — покачал головой. — С твоим отцом скучно иметь дело.

Она смело посмотрела мне в глаза, и в её взгляде читалось что-то большее.

— А как насчёт меня?

Я усмехнулся.

— Да у нас с тобой ничего общего. Ты правда веришь в любовь после первого секса?

Она вздохнула, не желая сдаваться так легко.

— Назови цену.

— Шесть процедур, и твой отец проживёт ещё год. Стоимость — десять миллионов за каждую.

Она нахмурилась, осмысливая сказанное.

— В мире нет такого дорогого лечения.

Я пожал плечами.