Вокруг Света - Журнал «Вокруг Света» №11 за 1989 год Страница 28

Перевалив через поросший чернолесьем овраг, волчье семейство выбралось на освещенное месяцем поле. Еще недавно здесь, на Владимирщине, было пестрым-пестро от разнотравья, теперь же обо всем этом напоминали лишь огромные копны сена, от которых пролегали полозницы, ведущие в деревню.

Зверей несколько смутил санный след. Они остановились и долго смотрели в сторону деревни, откуда соблазнительно тянуло коровьим и овечьим испаром. Однако волки не решились приблизиться к человеческому жилью. Только на следующую ночь они подошли к овчарне. Их встретили добротные стены и прочные запоры. Правда, тогда волки задушили двух собак: дворняжку, не успевшую нырнуть в подворотню, и лохматого сеттера, которого они сцапали на задворках дома старого пасечника. Несколько ночей местные охотники, зарядив ружья картечью, поджидали прихода хищников. Но звери, словно угадав намерения человека, ушли в отдаленные урочища Совьяковского леса.

Прошло около месяца. После крещенских морозов завьюжило, закрутила метелица. Вот тут-то, когда о хищниках вроде бы и забывать стали, они совершили нападение. Вечером, после того, как сгустились сумерки, округа вдруг наполнилась собачьим лаем, послышался топот копыт в конюшне, блеянье овец, которые, к несчастью, находились еще на улице. Три зверя — два матерых и переярок — ворвались в огороженный редкими жердинами загон. В один миг они зарезали четырех и ранили шесть овец. Унести серым удалось только одну — подоспели люди. Утром в низине, окруженной зарослями лещины и серой ольхи, местные жители обнаружили место пиршества: окровавленный снег с клоками шерсти. Пришлось обратиться в районное общество охотников.

Бригада волчатников занялась пре следованием семейства серых разбойников: двух матерых, четырех прибылых сеголетков и одного годовалого переярка. Вскоре выяснилось, что на этот раз звери залегли на Горелом болоте. Потребовалось два с половиной километра шнура, увешанного красными флажками для полного оклада. Правда, цвет флажков, похоже, особой роли не играет: есть сомнения — отличают ли они красный цвет? Волков в основном пугает запах человеческого жилья. Ведь боязнь человека у волков особая... Если флажки для облавы (независимо от цвета) находились где-нибудь на печке, среди полушубков, валенок, рукавиц и пропитались их запахами, лишь тогда они способны держать в окладе хищников по нескольку суток.

О страхе волков перед человеком хочется сказать особо. Однажды разыскивая гнездо редких птиц, я заплутал в незнакомом лесу. Не заметил, как сгустились сумерки. Подыскивая место для ночлега, неожиданно уловил запах псины. А вскоре под огромным еловым выворотнем обнаружил волчье логово с пятью еще не совсем прозревшими щенятами. Родителей не было, они явно покинули жилище, почуяв приближение человека. После многокилометрового скитания по болотным и лесным дебрям не было сил развести костер и соорудить какое-либо укрытие. Вот и пришла мне в голову шальная мысль — а не переночевать ли в логове? Смертельная усталость притупила во мне чувство страха, и я решился на подобный эксперимент...

Волчата, почуяв чужака, забились в дальний угол. Не обращая на них внимания, я устроился поудобнее, положил под голову свой рюкзак, и в ту же минуту заснул крепким сном. Под утро сильно продрог. «А ну-ка, давайте греться»,— сказал я волчатам и, нашарив во тьме теплые меховые комочки, всех пятерых засунул к себе под рубаху. Видно, и малышам понравилось у меня за пазухой, они мирно посапывали, уткнувшись носами в мои бока. Так мы спали, пока не рассвело. Утром я рассмотрел своих соседей по ночлегу. Это были симпатичные, забавные создания, напоминавшие щенят собаки. Однако отличались от них довольно крупной тупой мордочкой, темной полосой по хребту, несколько приподнятой и удлиненной шерстью на голове.

До самого вечера я находился у логова. Развел неподалеку небольшой костерок, на котором согрел чай и обсушился. Всем своим нутром я постоянно ощущал присутствие волков-родителей, явно находившихся поблизости, но так и не решившихся прийти на помощь своему потомству, хотя щенята сильно страдали от голода. Ближе к вечеру я оставил в покое волчье семейство и двинулся в путь, сочтя, что достаточно испытывал судьбу и эксперимент закончен. Ночь провел в двух-трех километрах от места первой ночевки. Утром, любопытства ради, вернулся к уже знакомому мне выворотню. Как и ожидал, в логове было пусто. Звери, дождавшись моего ухода, перетащили детенышей в другое место, считая, что оставаться в жилище, где побывал человек, опасно.

Можно, конечно, обвинить хищников в трусости. Но ведь именно страх перед человеком спасает зверей от ружейных выстрелов, капканов и многих других неприятностей. Волки понимают, что если их логово обнаружено, то лучше бросить жилье и даже щенят, чтобы затем все начать сначала: выжить и продолжить свой род.

Судите сами. На протяжении всего существования человека на земле серый разбойник всегда находился вне закона. Его уничтожали в любое время года, всеми способами, подчас самыми жестокими. Однако он выжил и в этих условиях. Да и поселяется он чаще не в лесной глухомани, а неподалеку от человека, чтобы потихонечку обкрадывать его.

Та облава, о которой я начал рассказывать, проводилась опытными охотниками. Восемь стрелков заняли свои номера. Загонщики медленно шли по окладу. Быстрое продвижение, как и крики людей, удары палками по деревьям могут вызвать панику среди зверей. Волки начнут метаться, изменят направление и прорвутся через цепь загонщиков.

Звери на этот раз шли гуськом. И только метров за тридцать старая волчица почуяла человеческий дух. Сразу же последовал прыжок в сторону; и в этот же самый миг прогремели выстрелы...

Только двум зверям удалось спастись. Было видно, как они, оставляя на снегу капли крови, обезумев, метнулись в сторону загонщиков и вышли из оклада. Как вскоре выяснилось, ими оказались старый самец и переярок — молодая волчица.

Через несколько дней егерь Андрей Иванович Соколов во время обхода своего участка обратил внимание на скопление сорок в Гремячем овраге. Спустившись, он увидел мертвого матерого волка, того самого, что, истекая кровью, ушел из оклада.

Только молодой волчице суждено было остаться в живых. Рана у нее была незначительной: картечь рассекла правое ухо. О своем присутствии волчица лишь изредка напоминала следами, оставленными в удаленных болотных крепях, а потом и среди глухих, занесенных снегом оврагов.

Пригрело солнышко, потекла зимушка-зима мутными потоками в приречные уремы, и о волчице совсем забыли. И только на следующую зиму от охотников, лесников и егерей стали поступать сигналы о волчьем нарыске, появляющемся то у старой плотины, то на моховом болоте, то на обочине санного пути. Ходили слухи и об исчезновении мелких дворняжек. Но не было случая, чтобы где-либо пропала овца или коза. Поэтому одинокая волчица не вызывала особого беспокойства... Правда, кое-кто пытался подкараулить хищницу у привады, ставили на нее и капканы, но Рваное Ухо — так окрестили волчицу местные жители — оставалась неуловимой.

Наступила пора февральских вьюговеев. В эту предвесеннюю пору в поведении волчицы произошли изменения. Она стала совершать длительные переходы. Видно, ее тяготило одиночество. Волчица искала друга. Да только как его найти, если Рваное Ухо — единственный уцелевший зверь из той волчьей стаи, что была в округе. Казалось бы, где уж тут быть потомству...

В селе Никольское Суздальского района жила черной масти овчарка. Ее хозяин Анатолий Васильевич Луговкин работал сторожем на животноводческой ферме. Дружок — так звали собаку — помогал ему. Но вот однажды, когда словно наперекор приближающейся весне, встали на дыбы вдоль огородных плетней снежные надувы, собака вдруг стала непослушной. Вскоре она совсем ушла из дома. Вернулась только недели через полторы и, насытившись хозяйской пищей, снова куда-то исчезла.

Каково было хозяину, когда он узнал, что его пес подружился с одиноко блуждавшей волчицей. Днем Рваное Ухо и ее избранник скитались по оврагам и лесным чащобам, а ночью наведывались в маленькие деревушки. Появление волчицы наводило страх на дворняжек, заставляло их забиваться под крыльцо и поленницы дров. Только для здоровенного Дружка Рваное Ухо была верной и неизменной подругой. Видно, сумела она пробудить в собаке зов диких предков, хотя внутренняя борьба еще продолжалась в песьей душе. Дружок несколько раз возвращался к хозяину, но вскоре опять уходил из дома. Так продолжалось до тех пор, пока люди не изловили его и не посадили на цепь. Через какое-то время собака снова стала верой и правдой служить человеку.

Миновали долгие месяцы. Зацвели душистые донники, ромашки, клевер. Наполнились земляничным настоем лесные прогалины, разбрелись по сечам тетеревиные и глухариные выводки. И вот в эти прекрасные дни из непроходимого бурелома и буйных травянистых дебрей стали выходить на прогулку невесть откуда взявшиеся игривые щенята. Их мать прекрасно понимала, что судьба семейства зависит от умения оставаться незамеченным. Этому она учила и своих детенышей. Человеческое жилье и сам человек стали для нее синонимами опасности. Ради спасения своего рода, чтобы не вызвать подозрения, ей приходилось добывать пищу вдали от своего логова, в котором росло необычное потомство — помеси волка и собаки.