Страж - Леонид Викторович Зайцев Страница 28

– Сам его спросишь при встрече, – с грустью констатировал голос.

– Обязательно! – Заявил я и сунул руку прямо сквозь разбитое стекло зеркала навстречу своему отражению, застрявшему в вечности.

Глава 28

Я только почувствовал контакт, как он попытался рвануться мне на встречу. Но вырваться из пут межпортального пространства не так-то просто. На всякий случай я схватил его за левую руку, чтобы не очень сопротивлялся. Наконец он рассмотрел меня, понял, что ему хотят помочь и перестал дёргаться. Прежде, чем втащить его в свой мир, я должен был ему объяснить некоторые правила.

– Ты меня слышишь? – Спросил я.

Парень, до жути похожий на меня, резво заморгал, ибо кивнуть головой ему мешала вязкая масса, в которой он висел, как муха в паутине. А я смотрел на собственное лицо, искажённое страхом, и невольно испытывал отвращение, хотя, должен был чувствовать жалость.

– Слушай внимательно, если хочешь жить, – медленно произнёс я. – У тебя нет возможности вернуться в свой мир. Это понятно?

Из глаз бывшего стража потекли слёзы. Вот только этих бабских штучек мне сейчас не хватало! Я ему жизнь спасаю, а он по родной конуре тоскует.

– Это понятно? – Повторил я. – Или оставить тебя тут?

Глаза у парня расширились от ужаса. Понятное дело, висеть в паутине до скончания веков – прелести мало. И я немного подождал, пока его собственный выбор отложится в его мозгу, как неизбежность, как плата за его побег. И только тогда продолжил разговор, когда его рука перестала дрожать.

– Ты будешь жить в моём мире, – продолжил я, – не думаю, что тут хуже или лучше, чем там, откуда ты. Мои родители уж точно не заметят подмены. Хотя… твоя леворукость…

Парень изо всех сил скосил глаза в направлении своей правой руки, и часто заморгал. Я понял это, как готовность изображать правшу в повседневной жизни.

– Я тебя правильно понял? – Прямо спросил я. И он снова отчаянно заморгал.

Сколько ж уже там висит этот бедолага, подумал я. Без еды, без воды, без права умереть! Может ли существовать более изощрённая пытка? Уж точно не та, к которой я сам стремлюсь.

– Ты станешь мной, – продолжил я, – у тебя будет всё, даже девушка.

При этих словах, он в панике задёргался, ещё более увязая в пространстве. Первичная Элла явно внушала ужас всем, кто побывал в её объятьях.

– Успокойся, – мне уже надоела роль инструктора, но необходимо было подготовить свою смену, ведь я не желал родителям лишних переживаний, – эта девушка никакого отношения не имеет к Стражу, которую ты знал. Она, лишь её отражение. Совершенно безобидное отражение.

Я подождал, пока парень переварит свалившуюся на него информацию. Хвала его разуму – он понял и принял всё довольно быстро. И только после этого я пожелал ему удачи и рванул на себя за руку, которую держал.

Глава 29

– И снова здравствуйте, – приветствовал меня Старший, когда я опять оказался на диване в зале Врат. – Я потрясён! Мы все потрясены! Хладнокровно убить Старшего, но спасти от вечного заключения простого парня из далёкого отражения! И не просто спасти, а поставить на своё собственное место!

Мой дед по-прежнему был тут. Теперь он скалой нависал надо мной. Выражение его лица меня не пугало, но и не вдохновляло – дедушка был полон скорби. Он находился в привычном для меня обличии пожилого, но ещё полного сил мужчины, однако, был облачён в доспехи и вооружён моим мечом. Поправка – своим мечом. А это значило, что, как и предсказывал Старший, обстановка после нашей маленькой победы накалилась до предела и грозила взорваться событиями в любое мгновение.

– Я чувствовал, что ты вернёшься, – очень тихо произнёс он, – но, зачем ты вернулся? Это не твоя битва. Моя беспечность однажды поставила Вселенную, которую мы знаем, на грань гибели, а значит – мне это и исправлять.

Я спокойно встретил его взгляд. Возможно потому, что здесь – в центре мироздания – взрослеешь гораздо быстрее, и ощущаешь всё гораздо глубже, чем в далёком отражении, где сейчас мои родители безумно радовались возвращению утраченного сына, не смотря на то, что он потерял память и превратился из правши в левшу. Или потому, что для себя я уже всё решил. Не каждому, ведь, суждено родиться прямым наследником двух первичных сил – Света и Тьмы! Не всякому дана возможность своим служением сберегать от гибели миллиарды миров, жители которых живут себе и даже не подозревают о далёком Страже, охраняющем их существование.

– У моих родителей, – ответил я деду, – снова есть сын, а у тебя – внук. Ему нелегко будет обживаться в нашем мире без знающего и доброго советника. А кто может быть лучшим советником, чем родной дедушка? А кто поймёт бывшего Стража лучше, чем Первый Страж?

Дед нежно растрепал мои волосы и присел рядом. Я слышал его дыхание, я видел его такой родной и знакомый профиль, но я не мог знать его мыслей – этого подарка мне не досталось, не смотря на моё происхождение. А сам он молчал.

– Кого-то одного я должен отсюда убрать, – я совсем забыл о присутствии Старшего, и даже вздрогнул от неожиданности при первых звуках его голоса. – Решайте быстрее, напряжённость у Врат возрастает. Старшие Тьмы ничуть не глупее нас, хотя, сейчас они в некотором смятении, но их ответные действия не заставят себя долго ждать. Двух Стражей у Врат быть не может – это станет нарушением Договора.

– Уходи, – едва слышно прошептал дед, – Мой отпуск кончился, а у тебя впереди ещё вся жизнь. Да и опыта у меня больше на десяток миллиардов земных лет. А зная, что в далёком отражении со странным названием «Земля» у меня есть потомки, я вдвое надёжнее стану защищать Врата от напора Тьмы.

Старший стоял неподвижно, но его облик периодически расплывался, что, как я теперь уже знал, свидетельствовало о крайней степени нервного возбуждения. По всему было видно, что он не шутил и не врал, как это не раз случалось – что-то готовится на той стороне.

– Не ты ли, дедушка, сам признал то, что я оказался гораздо сильнее тебя? – Я понял, что надо торопиться. – И это подтвердили Старшие и этой и той стороны!

– Это так, – кивнул он, – но…

– И сейчас наступает критический момент в противостоянии?

– Да, – подтвердил Старший.

– Тогда отдай мне меч и иди, – как можно спокойнее попросил я, – теперь моя очередь. В решающей схватке всегда выставляют сильнейшего бойца.