Вокруг Света - Журнал «Вокруг Света» №04 за 2009 год Страница 29

По мнению В.П. Скулачева, те же механизмы могут играть значительную роль в развитии неинфекционных болезней (инфарктов, инсультов и т. д.), а также в процессе старения, механизмы которого до сих пор остаются неясными. Но эта тема заслуживает отдельного разговора. Нам же пора вернуться к проблеме повышенной уязвимости одиноких людей.

Чем лечить ненужность?

Во многих исследованиях, посвященных связи между одиночеством и болезнями, отмечалось, что решающими оказываются не столько объективные показатели (число людей, проживающих в одном доме с участником исследования, частота и длительность встреч, телефонных разговоров и т. д.), сколько субъективные ощущения. Человек может жить в отдельной квартире, но при этом чувствовать о себе заботу, разговаривать по телефону, принимать гостей. Другие же, живя в большой семье, ощущают себя лишними. На такого «лишнего» никто не обращает внимания, его слова пропускают мимо ушей, никто не считается с его желаниями. И тогда все риски, связанные с одиночеством, распространяются на него в полной мере. Состояние безысходности усугубляется, если человеку начинает казаться, что его никто не любит. Все хорошо знают распространенную ситуацию «у мамы слабое здоровье»: один из членов семьи (обычно пожилой и почти всегда женщина), ссылаясь на хроническое недомогание, требует к себе постоянного внимания, настаивает на своем мнении, претендует на какие-то особые права. При этом врачи часто не могут найти никаких объективных симптомов либо констатируют какое-нибудь расстройство, но никак не могут установить его причину. Домочадцы, попавшие под такой диктат, обычно подозревают, что все это сплошное притворство и манипулирование. В некоторых случаях так оно и есть, но чаще речь идет о бессознательном стремлении вновь и вновь подтверждать свою значимость для окружающих.

Трудно отделаться от мысли, что перед нами полная аналогия поведения клетки. Мы помним, что ее нужно все время «уговаривать» продолжать жить, что в отсутствие сигналов, подтверждающих ее востребованность, она быстро уйдет в апоптоз. Человек тоже нуждается в таких сигналах, в постоянном переживании сопричастности чему-то большему, чем он сам. Иногда их дефицит кончается для него тем же, чем и для клетки — одинокие люди чаще других попадают в сводки самоубийств. Но, как правило, саморазрушение принимает хроническую форму и не нуждается в каких-то целенаправленных действиях жертвы. Душевный дискомфорт, депрессия, расстройства сна — это только наиболее очевидные последствия изоляции. Дальше идут уже знакомые нам телесные болезни: гипертония, стенокардия, расстройства пищеварения. При детальном обследовании оказывается, что снижается способность организма к сопротивлению практически любым болезням и неблагоприятным факторам: доля одиноких неизменно высока и среди жертв летних тепловых ударов, и среди умерших от осложнений после гриппа.

В 2007 году было опубликовано исследование, выполненное специалистами Калифорнийского университета в Лос-Анджелесе (UCLA). В нем участвовали две группы пожилых людей: те, кто максимально остро ощущал заброшенность и социальную изоляцию, и те, кто был вполне удовлетворен своими отношениями с людьми. Взяв у тех и других пробы крови и выделив иммунные клетки — лейкоциты, ученые определили уровень  активности в них генов, тем или иным образом связанных с работой иммунной системы. Заметные различия обнаружились в активности 209 генов. Направление этих различий оказалось очень характерным: у людей, страдающих от одиночества, была снижена активность ключевых групп генов, отвечающих за продукцию антител и защиту от вирусных инфекций. Зато гены, отвечающие за активацию иммунной системы и запуск воспалительных реакций, были у них гораздо активнее, чем у их благополучных сверстников. Заметим: если гипотеза академика Скулачева верна, то именно эти процессы должны реализовывать программу самоуничтожения в организме, ощутившем свою ненужность. При этом авторы исследования особо подчеркивают: все обнаруженные ими отклонения оказались связаны именно с субъективным ощущением одиночества и никак не зависели от реального числа знакомых у того или иного испытуемого и интенсивности общения с ними.

Благодаря таким работам связь между социально-психологическим статусом человека и работой тонких молекулярных механизмов в его теле понемногу обретает плоть. Но мы пока не можем даже предположительно сказать, как работает эта система. Откуда, например, иммунная система может знать, что человек страдает от недостатка внимания? Работа иммунных клеток и органов не контролируется напрямую нервной системой. Можно предположить, что посредниками между ними выступают гормоны и другие химические сигналы, но какие именно? Где они вырабатываются, на что действуют, какие молекулярные механизмы запускают? Об этом можно только гадать. Даже сама идея о том, что в наше тело встроена программа самоуничтожения, активируемая нехваткой эмоциональных контактов, пока что остается не более чем гипотезой.

Но у этого вопроса есть и другая сторона: допустим, мы выяснили, что так оно и есть. И что мы можем сделать, чтобы воспрепятствовать срабатыванию этой бомбы?

Трудно ожидать, что какие бы то ни было научные данные смогут повернуть вспять изменения образа жизни, происходящие в последнее время в развитых (а теперь уже и в среднеразвитых) странах. Современный человек проводит все больше времени в толпе незнакомцев и все меньше в кругу семьи. Сами семьи стали гораздо меньше не только из-за снижения рождаемости, но и из-за нежелания молодых людей жить одним домом с родителями. Наконец, во всем мире постоянно растет доля людей, живущих в одиночестве. И если для молодежи и людей среднего возраста это, как правило, результат собственного выбора, то старики все чаще оказываются одни по независящим от них обстоятельствам: супруг умер, у детей своя жизнь и часто в другом городе. Единственная альтернатива — это дом престарелых, где им, конечно, будет обеспечен надлежащий уход, но где они не смогут ни на что повлиять и постоянно будут ощущать себя ненужными.

Одиночество — это реальная и серьезная угроза здоровью, но от него невозможно защититься ни вакцинами, ни чудо-таблетками, ни палатами интенсивной терапии. И если к механизмам его разрушительного влияния на человека наука уже подступается, то до практических мер профилактики и лечения дело дойдет не скоро. Кого-то спасают бессловесные друзья (показано, что у людей, перенесших инфаркт, вероятность умереть в первые несколько лет после него значительно ниже, если у них есть какое-либо домашнее животное), кого-то — Интернет, позволяющий общаться и получать знаки внимания от друзей, которых он никогда в жизни не видел, кого-то — интерактивные теле- и радиопрограммы. Но можно не сомневаться, что в ближайшие годы и даже десятилетия острота проблемы будет только расти.

Впрочем, никакую проблему нельзя решить раньше, чем она будет замечена и осознана.

Борис Значков

Страсти по-антигуански

Если вам доведется побывать в гватемальском городе Антигуа и услышать, как кто-нибудь весело насвистывает траурный марш, не удивляйтесь. И не пытайтесь объяснить это макабрическими пристрастиями, свойственными соседям-мексиканцам с их любимым праздником — Днем мертвых. Главные торжества гватемальцев проходят во время Страстной недели. Жители Антигуа готовятся к этому событию целый год: шьют костюмы для процессии, придумывают сюжеты для уникальных «живых» ковров из цветов и в предвкушении праздника дарят друг другу компакт-диски с лучшими записями печальных мелодий.  Фото вверху: EYDEA/EAST NEWS

Город Антигуа (полностью — Антигуа-Гуатемала) был заложен испанцами в 1543 году и вскоре стал одним из важнейших в их заморской империи, мало чем уступая Лиме или Мехико. Представьте себе, что к середине XVIII века, когда город достиг наивысшего расцвета, здесь обитали шестьдесят с лишним тысяч жителей — почти вдвое больше, чем сегодня. Но в 1773 году Антигуа был беспощадно разрушен мощным землетрясением, вошедшим в историю под безмятежным именем «Святой Марты» — оно случилось в ее праздник. Новый административный центр решили построить в более безопасном месте, в 45 километрах к востоку от прежней столицы (слово «антигуа» означает «старая», «бывшая»). Сегодня это трехмиллионная Гватемала, большой и шумный мегаполис. А Антигуа со временем превратился в тишайший музей под открытым небом.

То что он сохранил свой старинный облик — большая удача. После катастрофы 1773 года появился королевский указ, повелевавший всем жителям покинуть пострадавший город, а остатки зданий разобрать на стройматериалы для нового. Но подданные повиновались неохотно: почти все сохранившиеся фасады и колонны остались на своих местах, и к концу столетия среди них все еще проживали несколько тысяч ослушников. А спустя полвека в этой местности стали выращивать кофе, и из города-призрака Антигуа превратился в процветающий районный центр. Тогда же началась наконец масштабная реставрация церквей и домов. В 1960-х правительство приняло специальный «Закон, защищающий Антигуа», который не позволял возводить там постройки в современном стиле. В 1979 году, одним из первых на континенте, бывший центр страны был внесен в Список Всемирного наследия ЮНЕСКО.