Литературная Газета - Литературная Газета, 6574 (№ 44/2016) Страница 3

Да, сегодня мы превратились в страну, в которой на футбольных стадионах молодые ребята ухают, намекая на расовую неполноценность чернокожих атлетов. Но эти ухающие подростки – результат уже антисоветского воспитания, самого духовного, самого вариативного в мире. Вполне предсказуемый результат.

Последние двадцать лет в России «политкорректность» и «толерантность» прививали на официальном уровне как американскую диковинку. И конечно, ничего, кроме конфуза, из этого не вышло. Фальшь чувствовали даже школьники. Мы впали в «обратное общее место»: теперь у нас считают доблестью демонстративную нетолерантность. Показать презрение к «малым сим» – за милую душу! Вот профессор Александр Асмолов, один из идеологов истребительных школьных реформ, частенько вворачивает в свои проповеди такой каламбур – «быдл-класс». Должно быть, приятно ощущать собственную расовую и социальную полноценность, припечатывая «недочеловеков». Вот где уж точно нужна «нашенская политкорректность» – в ограничении такого социального расизма. Но главная беда даже не в грубом снобизме профессора, а в том, что система, основанная на генетической или социальной розни, неэффективна. Тот же Асмолов, наверное, без лицемерия мечтал, чтобы у нас больше любили, скажем, стихи Мандельштама, которые он нередко цитирует. Но интерес к высокой словесности пробуждала как раз советская «уравниловка». А элитарные изыски тешат самолюбие, но не приводят к намеченной цели, как сломанный компас.

И это не парадокс, а простая арифметика. Государство и его система просвещения в наше время должны обращаться к массовому человеку, а не к двум тысячам аристократов. В противном случае мы получаем торжество контрпросвещения и, как следствие, стратегическое поражение. Это как ружья кирпичами чистить. Законы новейшего времени хорошо понимали и Луначарский, и Потёмкин, и Прокофьев – наши министры-просветители с их установкой на всеобщее бесплатное обязательное образование… Об успехах нашей системы просвещения на Западе в годы противостояния систем говорили и открыто, и кулуарно. И они понимали, что эти успехи связаны не только с учебниками и методиками, но и со стратегией развития.

После вьетнамской войны американцам поднадоело проигрывать, и они взяли на вооружение лучшие советские политические технологии, чтобы приспособить их к собственным реалиям. Им удалось спасти свою державу от межрасовой гражданской войны. И помогла в этом по-сусловски осторожная и догматичная внутренняя политика, во многом лицемерная, но всё-таки изменившая американский дух. Американцы изучают советский опыт со времён Вудро Вильсона, обратившего внимание на первые ленинские декреты… И многое перенимают, хотя никогда в этом не признаются. Когда-то Голливуд противопоставлял левацкому коллективизму агрессивных одиночек. Но в последние десятилетия политкорректность привела их к почти ждановскому идеалу: оказалось, что идея страны, идея прогресса важнее ретивой личности. В американской идеологии, которую у нас принято бранить, сегодня больше социальной ответственности, чем когда-либо.

Технический прогресс, войны, пропагандистские технологии и демографические качели каждое столетие до неузнаваемости меняют мир и человека. Можно презирать товарища Маркса, но гораздо труднее выйти за пределы его законов. Отказавшись от наследия марксистов, социалистов и прочей неблагонадёжной публики, мы опрометчиво разоружились. Советская идеология во многом соответствовала вызовам новейшего времени. О нынешней нашей системе ценностей этого не скажешь: она пёстрая, в чём-то – музейная, где-то – вороватая, во многом – благородная, но не имеющая отношения к будущему. Потому и учат нас толерантности наши недавние ученики. Поделом бьют, между прочим. Уж больно легкомысленно мы относимся к собственному наследию. К чему приводит отказ от политического капитала, наработанного в советские годы? Да просто мы останемся вечными студентами, да ещё и с запьянцовской, криминальной репутацией. А наш Октябрь был прорывом в будущее – и его влияние ещё долго будет проявляться не только явно, но и подспудно.

Будапешт-1956: восстание обречённых

Будапешт-1956: восстание обречённых

Политика / Настоящее прошлое / Годовщина

Славин Алексей

Памятник Сталину разрезали на части

Теги: смерть Сталина , Венгрия , военный переворот , политика , общество , трагедия

Как Венгрия оказалась в эпицентре холодной войны

10 ноября 1956 года закончилась войсковая операция «Вихрь». 17 советских дивизий приграничных военных округов и воины расквартированного в Венгрии Особого корпуса подавили Венгерское национальное восстание, длившееся 19 дней. Это были поистине кровавые дни, которые даже через 60 лет невозможно оценить однозначно.

Размытый ландшафт

После смерти Сталина стал меняться политический ландшафт союзных восточноевропейских государств. В Венгрии в июне 1953 года от власти был отодвинут «верный сталинец» диктатор Матьяш Ракоши, сохранивший тем не менее пост первого секретаря Венгерской партии трудящихся (ВПТ). В соответствии с реалиями того времени руководство страной перешло к премьер-министру – ставленнику Л. Берии и Г. Маленкова Имре Надю, участнику Гражданской войны в России и, как и Ракоши, коминтерновцу. Берия хорошо знал Надя, который с 1933 года был осведомителем Лубянки (псевдоним Володя).

Была проведена амнистия, сведены к минимуму политические репрессии, что пробудило среди венгров надежды. В экономике Имре Надь ослабил давление на крестьян, свернул строительство ряда крупных предприятий, уменьшил налоги, снизил цены на продукты, поднял зарплаты. Это сделало его популярным.

Однако в 1955 году, вскоре после падения Г. Маленкова, Надь был смещён с поста премьера, а позже исключён из ВПТ как «правый уклонист». В народе же он по-прежнему считался символом реформ.

После ХХ съезда КПСС в Венгрии вновь началось брожение. Катализатором послужило июньское восстание рабочих в польской Познани на заводе имени Сталина, где, по разным данным, погибло до 80 человек. Брожение, правда, имело не только внутренние корни.

Ещё 8 сентября 1954 года руководство американского комитета «Свободная Европа» утвердило «Директиву № 15, Венгрия, операция «Фокус». В соответствии с ней была разработана программа «движения национального сопротивления» из 12 пунктов. Радио «Свободная Европа» в специальном цикле передач разъясняло программу.

С того же 1954 года англичане и американцы начали готовить в Австрии и ФРГ из эмигрантов и перебежчиков кадры «подрывников» и «боевиков». А в январе 1956 года американская разведка выпустила доклад «Венгрия: активность и потенциал сопротивления». В нём рассматривался «перевод недовольства в фазу активного сопротивления».

С 1 октября 1954 года Венгрию начали забрасывать листовками при помощи воздушных шаров. Их вскоре стали запускать тысячами, каждый нёс от 300 до 1000 листовок.

Подключилась венгерская интеллигенция. Члены «кружка Петёфи», преподаватели будапештских вузов, члены Союза писателей посещали предприятия с лекциями о «преодолении культа личности», требуя возвращения к власти «истинного венгра» Имре Надя. Здесь нелишне заметить, что в радиопередачах на Венгрию муссировалась идея о засилье в руководстве страны «инородцев» и о возвращении к власти «национальных кадров» – многие в окружении Ракоши, как и он сам, были евреями.

18 июля 1956 года М. Ракоши был, наконец, смещён и отбыл вместе с женой-якуткой Феодорой Корниловой на «лечение» в СССР. Его место занял верный сподвижник, бывший глава МВД Эрнё Герё. Руководил смещением Анастас Микоян.

Оружие оказалось даже в женских руках

Первая кровь

Перезахоронение 6 октября Ласло Райка, видного коммуниста, замученного в 1949 году по приказу Сталина, вылилось в огромную стотысячную демонстрацию. Прозвучали призывы к отставке Герё как одного из виновников репрессий.

Американские дипломаты сообщали: «Ситуация в Венгрии ухудшается быстро; бесспорно, быстрее, чем это предвидели в Москве».

13 октября прозвучал новый призыв «Свободной Европы»:

«Требуйте вывода частей Советской армии, обнародования соглашений и расчётов между СССР и Венгрией, требуйте демократии вместо демократизма, независимости вместо опекунства!»

Через три дня в Сегёде была создана независимая студенческая организация. А 22 октября к ней присоединились столичные студенты, сформулировавшие 16 требований к властям (немедленный созыв партсъезда, назначение Надя премьером, вывод советских войск, снос памятника Сталину, отказ от изучения марксизма-ленинизма и русского языка и пр.) и запланировавшие на 23 октября марш протеста в центре столицы.