Разные - Журнал «ОТКРЫТИЯ И ГИПОТЕЗЫ», 2012 №3 Страница 3

Взрывная демократизация знания заставила саркастичного Рабле вложить в уста Гаргантюа замечание: «Всюду мы видим ученых людей, образованнейших наставников, обширнейшие книгохранилища, так что, на мой взгляд, даже во времена Платона, Цицерона и Папиниана было труднее учиться, нежели теперь… Ныне разбойники, палачи, проходимцы и конюхи более образованны, нежели в мое время доктора и проповедники». На смену философу и богослову приходит ученый, на смену безымянному скриптору и чтецу — популярный автор, развлекающий публику, которую презирает.

Разумеется, Гутенберг, изобретая свой пресс, имел в виду несколько другие последствия. Сам человек благочестивый, он стремился положить Библию на стол в каждый дом. «Бог страдает от того, — писал он, — что существуют великие множества душ, которым нельзя передать его священное Слово; религиозная истина заперта в немногочисленных и малых рукописях, которые стерегут общее сокровище вместо того, чтобы его распространять. Сорвем же печать, которой связаны эти святые вещи, дадим истине крылья, да летит вместе со Словом; уже не ценою огромных затрат, а бесконечно умножаемая с помощью не ведающей усталости машины, — в каждую душу, приходящую в эту жизнь».

Однако первым печатным бестселлером стала почему-то не Библия, а листовка бунтовщика.

В октябре семнадцатого года, если точнее — 31 октября 1517-го, на воротах церкви города Виттенберга в Германии появился лютеровский список из 95 пунктов, полемизирующий с практикой продажи индульгенций. Лютер написал эти тезисы от руки, но они оказались настолько востребованы, что печатники мгновенно поняли свою выгоду. За очень короткое время лютеровские тезисы разошлись огромным тиражом, а 31 октября 1517 года считается официальной датой европейской Реформации. Роль, которую в ней сыграл печатный станок, многие сравнивают с ролью интернета и социальных сетей в недавней революционной «арабской весне».

В шестидесятые годы двадцатый век еще честно заблуждался на предмет компьютерной цивилизации, считая ее электронную коммуникацию принципиально бесписьменной и попугивая себя сюжетами о бунте «разумных» машин, которым удалось «договориться между собой». Чтобы увидеть в дырявых перфокартах путь к общемировой и общедоступной информационной сети, понадобилась гениальность Джобса, начавшего делать машины не для программистов, а для человечества. «Компьютер» значит «вычислитель», от английского compute, но по иронии судьбы вычислительные потребности большинства сегодняшних пользователей прекрасно обслуживает маленькая программка «калькулятор». Зато практически не осталось человека, который бы не пользовался компьютером как системой хранения, поиска и копирования любой мыслимой информации: текстов, музыки, картинок и кино. Названия новых поколений этой техники отражают их изменившуюся функцию: ноутбуки и нетбуки, идущие на смену стационарным компьютерам, напоминают о «книге», а айпады — о маленьком блокноте — pad. Язык невозможно обмануть: успешно переименовав вычислителя в книгу, он указал информационным технологиям их настоящее место в мире людей.

Огрубляя, вся информационная эволюция сводится к попыткам так или иначе преодолеть ограничения, налагаемые материальным миром: временем, пространством и возможностями человеческой памяти. Благодаря Всемирной сети память, в терминах Данцигера, снова сделалась внешней: складом, гигантским хранилищем, но на этот раз снабженным гораздо более быстрыми и простыми механизмами извлечения нужного материала. Социальные медиа — форумы, блоги и социальные сети — активно стирают границу между диалогом, который так нравился Платону, и письменной речью. Физическая сохранность и массовая доступность сказанного, которую обеспечило книгопечатание, получили в Сети свое новое воплощение: «написанное вилами по воде» больше никуда не исчезает, по крайней мере пока существует хостинг, а то, что собака лает, уже не ветер носит, а хранит всеядный Яндекс. Как ранее печатная книга, интернет уравнял в правах серьезную аналитику, качественную литературу, графоманию и болтовню: у любой глупости есть шанс за десять минут стать достоянием всего человечества. У мудрости, конечно, тоже, но глупостей по определению говорится больше.

Независимо от ее качества, сетевой информации слишком много, чтобы ее можно было переработать вручную, поэтому «штамповка», упрощение, вытеснение штучного конвейерным добрались от производства машин и табуреток до производства ценностей и идей. Автоматизирован не только поиск информации, но и некоторые занятия, традиционно считавшиеся ручными: преподавание, проверка знаний, научный поиск. Data mining — техника работы с базами данных — позволяет обнаружить такие особенности поведения объектов, которые при ручной, «человеческой» обработке этих данных остались бы невидимыми — или потребовали бы гения. Интернет-тезаурус подскажет нужное слово, специализированный интернет-словарь — рифму, поисковая система — спектр фактов, источников и идей, причем так быстро и легко, что пользователь получает искомое прежде, чем успевает заметить, что в нем нуждался. Если кремневый топор стал продолжением руки, микроскоп — глаза, то Всемирная сеть больше всего напоминает продолжение непосредственно сознания (с этим связано такое разнообразие в ее оценках: как правило, результаты, полученные в Сети, характеризуют не столько ее, сколько пользователя).

Интеллектуальная специальность «эрудита», «человека, умеющего работать с большими объемами информации» или «человека, знающего, где посмотреть», по мере фрагментации задач и совершенствования поисковых систем может в лучшем случае трансформироваться, как трансформировались в библиотекарей и архивистов римские graeculi, а в худшем — вымереть за ненадобностью, как вымерла профессия античного мнемона.

«Часто упоминалось о том, — пишет Маклюэн, — что далеко идущие изменения в окружающей нас среде и в нашем образе жизни, вызванные технологическим прогрессом, также опасно повлияли на наш способ мышления и что здесь залегают корни кризисов, потрясших наше время […]. В действительности это возражение гораздо старше, чем современная технология и наука, поскольку человек начал пользоваться инструментами с самых первых шагов своей истории. Так, две с половиной тысячи лет назад китайский мудрец Чжуан-цзы уже говорил об опасности, которую порождают машины:

«Как-то во время своего путешествия к северу от реки Хан Цзы-гун увидел старика, работавшего у себя в огороде. Тот вырыл оросительную канаву и теперь поминутно спускался в колодец, чтобы набрать воды в сосуд, а затем вылить ее в канаву. Хотя он трудился без остановки, результаты его труда были скудными.

Цзы-гун сказал: «Есть способ, благодаря которому ты сможешь наполнить водой сотню канав за день и с гораздо меньшими усилиями. Хочешь узнать о нем?» Старик остановился, взглянул на него и спросил: «И в чем он заключается?» Цзы-гун ответил: «Нужно взять деревянный рычаг и привязать к нему с одной стороны груз. Таким образом ты сможешь черпать воду так быстро, что она хлынет потоком». Тогда гнев отразился на лице старика, и он сказал: «От своего учителя я слышал, что тот, кто использует машины, и сам выполняет всю свою работу, как машина. У того же, кто выполняет свою работу, как машина, и сердце становится машиной, а тот, у кого в груди сердце, как машина, теряет свою простоту. Потерявший же простоту перестает понимать влечения своей души. А когда человек перестает понимать свою душу, ему нелегко остаться честным. Я уже слышал раньше о таких вещах, но мне стыдно пользоваться ими»».

Все это — составляющие цены, которую человечество «платит за безлимитный интернет». Что оно получает взамен? Только ли «внешнюю память с удобным интерфейсом»?

В 2010 году на традиционной публичной лекции в МГУ ведущий специалист по берестяным грамотам и древнерусскому языку А. А. Зализняк рассказывал о результатах очередной берестологической экспедиции. По ходу своего рассказа профессор упомянул о лингвистической проблеме, которую поставила перед участниками раскопок очередная находка. Чтобы решить ее, археологам потребовалось несколько дней на размышления и звонки друзьям, потому что интернета в месте проведения раскопок не было.

Когда профессор поставил ту же проблему перед переполненной поточной аудиторией, посыпались предположения с мест, обмен репликами, и наконец, хорошая гипотеза. Только там, где идеи участников распространялись мгновенно, этот процесс занял несколько минут.

Эпизод на лекции может служить иллюстрацией того, насколько социальные сети — большое количество посторонних друг другу людей, соединенных непосредственно и горизонтально, наподобие нейронной сети, — оказываются эффективны как минимум в качестве альтернативы автоматизированному компьютерному поиску. Если рассматривать их в качестве данцигеровской «внешней» памяти, невозможно не вспомнить платоновский тезис о том, что именно успешное использование памяти способствует принятию правильных решений.