Журнал «Наш современник» - Наш Современник, 2005 № 09 Страница 3

Судебная палата судила Мищука за то, что он подсунул вещи убитого на Юрковской горе, признала в его действиях явный подлог, явное желание скрыть (настоящие) следы преступления*…

Вначале дело было поручено обыкновенному судебному следователю, затем было передано судебному следователю по особо важным делам Фененко, который распорядился пригласить к расследованию выдающихся экспертов профессора Оболонского и доктора Туфанова…

Александра и Лука Приходько были освобождены в апреле месяце (1911 г., убийство произошло 12 марта, тело было найдено 20 марта) после того, как прокуратура и следственная власть убедились в невозможности опираться на Мищука, арестовавшего невинных людей… Однако не успели выпустить Приходько, как 11 мая является другой сотрудник «Киевской мысли» (крупнейшая киевская газета, издаваемая евреями) — некий Ордынский, и снова наводит следствие на явно ложный путь. Заметим, что это тот самый Ордынский, который потом разъезжает по ресторанам с Чеберяк (в сле-дующей стадии запутывания дела, когда его хотели «пришить» ворам, якобы собиравшимся на квартире Чеберяк). Ордынский заявляет следователю, что прачке его (еврейской) знакомой, некой Клейман, достоверно известно, что мать и отчим убитого мальчика везли труп в мешке на извозчике. По словам г-жи Клейман, родственники убитого хотели (убив мальчика) завладеть его деньгами — которых, как впоследствии оказалось, вообще не существовало…

Сотрудники «Киевской мысли» смогли этой базарной сплетней затемнить для следственной власти настоящие следы преступления…

Одновременно с появлением Ордынского на горизонте появляется и некий Красовский (также начальник сыскного отделения). На него возлагаются большие надежды, так как он перед этим смог раскрыть серьезное преступление. Что же он прежде всего делает? Он арестовывает (родного дядю убитого) Федора Нежинского, против которого нет решительно никаких подозрений, кроме показания содержателя пивной, (еврея) Добжанского, что пальто его будто бы было выпачкано в глине. Нежинского арестовывают, держат под стражей 20 дней, после чего Красовский… говорит ему, что он должен быть у него агентом и показывать на Луку Приходько…Что же делают с арестованным Лукой?…Его везут утром в город, везет его Красовский, и чтобы он был похож на человека, которого какой-то печник Ященко видел около пещеры (где был найден труп Ющинского), его гримируют, обстригают ему волосы и подкрашивают усы. И вечером Ященко признает в нем того человека, которого он видел около пещеры. Приходько терзали совершенно напрасно: достаточно было спросить его хозяина (владельца переплетной мастерской Колбасова), где он провел всю неделю, чтобы установить, где он был во время убийства… Для чего все это делается, и что нужно Красовскому?…Для чего он забирает под стражу Луку Приходько, его отца и братьев — почему? И здесь действуют определенный план и цель — запутать дело. Как делалось «общественное мнение» в Киеве? — Прямо говорили и писали в газетах, что всем, мол, известно, Ющинского убили его же родст-венники; а Бейлис тут при чем, господа? Ясно, что ни при чем…

Мне необходимо указать здесь на те приемы, которыми пользовались лица, расследовавшие настоящее дело, и затем доказать, что все версии и предположения о тех или иных якобы виновных лицах разбивались, как совершенно несостоятельные…Идя последовательно, я должен показать деятельность Красовского в июле 1911 г., который впервые появился на горизонте 7 мая… Кроме Красовского в мае-месяце (1911 г.) продолжал действовать еще не устраненный тогда Мищук…

Кроме названных в этом же деле принимали участие и совершенно посторонние лица. Одни из них… главным образом, сотрудники газеты «Киевская Мысль», большей частью из евреев, преследовали вполне определенную цель: навести подозрение на родственников Ющинского и других непричастных к убийству лиц и тем самым отвести следствие от усадьбы (еврейского завода) Зайцева. Но оказались в среде киевской молодежи также и лица, патриотически настроенные и глубоко возмущавшиеся убийством Ющинского. Я скажу, что немного найдется у нас людей, которые, подобно студенту Голубеву, подвергаясь нападкам и издевательствам, оскорблениям, подвергая свою жизнь опасности, решились бы… добровольно производить расследования и принимать участие в розысках. Кроме этих лиц судебный следователь со стороны должностных лиц не встречал никакой поддержки. Когда Красовский приступил к действиям, он придерживался всевозможных версий, и на одну из этих версий я считаю нужным указать: какой-то Григорий Брейтман, редактор или издатель «Последних новостей», еврей, хотя и крещеный… указал, что, может быть, это преступление совершено цыганами. В этом направлении производится розыск, и, разумеется, цыгане оказались совершенно ни при чем. Нас здесь упрекают в том, что мы, в ХХ в., верим таким суевериям (как ритуальное убийство евреями); и в то же время крещеный еврей говорит нам, что у цыган существует поверье, будто кровь имеет целебные свойства. Так не вправе ли мы спросить, чем же, собственно, цыгане отличаются от всех остальных, в том числе от евреев? Они ведь такие же кочевники, как и евреи, если у них могут быть суеверия, то почему же их не может быть у евреев? Эта подробность дела мне кажется весьма знаменательной.

Далее, в том же июле-месяце (1911 г.), когда расследование производит Красовский, возникает легенда о «прутиках». Создана она была начальником сыскной полиции Мищуком, у которого, очевидно, главной целью было запутать елико возможно данное дело…Какая-то Лепецкая, или Репецкая… слышит где-то на базаре или на улице от какой-то подвыпившей женщины рассказ о каком-то мальчике — заметьте, что ни подвыпившей женщины, ни мальчика найти не удалось, — который будто бы был свидетелем разговора между покойным Андрюшей и мальчиком Женей Чеберяк. Они из-за каких-то вырезанных ими прутиков поспорили, и Андрюша пошел ночевать к Чеберякам — а мы знаем, что он там вообще никогда не бывал. Вся эта картина с «прутиками» — с начала и до конца — явный и никуда не годный вымысел.

После того как созданные еще Мищуком легенда о «прутиках» и легенда о Луке Приходько рухнули, г-н Красовский попадает наконец на усадьбу (кирпичного завода) Зайцева и начинает действовать. В июле-месяце (1911 г.) г. Красовский представляет весьма веские соображения (о том, что убийство, по всей вероятности, произошло на территории еврейского завода), которые послужили основанием для привлечения по этому делу Бейлиса (через почти 5 месяцев после убийства!).

Красовский представляет следующую картину дела:…убийство явно совершено не в пещере (где был найден труп, но не найдено ни капли крови, которой в теле мальчика почти не было)… не могло оно быть совершено и в доме Приходько на Слободке. Красовский установил, что в последний раз Андрюша был в 8 часов утра на Лукьяновке (район Киева, где расположен завод Зайцева и пещера, где был найден труп), что был он там с Женей Чеберяк (дом Чеберяков находился рядом с усадьбой кирпичного завода), что мальчики, а также и другие дети играли на «мяле» (приспособление для разминания глины на территории кирпичного завода), как они это часто делали и раньше, что их оттуда спугнули и что в этом принимал участие Бейлис (служивший на заводе Зайцева приказчиком). Далее было установлено, что (дети убежали, а) Андрюшу Бейлис схватил за руку и потащил по направлению к так называемой гофманской печи (для обжига на кирпичном заводе). По предположению Красовского, убийство могло произойти в помещении этой печи. Далее Красовский указал на заявление еврейского мальчика Пиньки (сына Бейлиса), будто он впервые слышит о Жене и Андрюше, что было несомненной ложью, и было ясно, что мнение Красовского складывается не в пользу Бейлиса. Прокуратура нашла возможным привлечь Бейлиса к делу…

Но, оказалось, что это в планы Красовского вовсе не входило. Наоборот, по соображениям, которые мне неизвестны, он находил более выгодным для себя повернуть дело иначе. Как только, в силу указаний Красовского, привлекли Бейлиса к делу, он — Красовский — немедленно является к г-ну Бразулю… Перед Бразулем Красовский разыгрывает роль возмущенной совести, говоря, что арестовали невинного человека…Любопытное совпадение: арестовывают Бейлиса, и одновременно арестовывается и Вера Чеберяк, которую хотят связать с этим делом. Ее арестовывают в конце июля (1911 г.), а 1 августа, в ее отсутствие, заболевает ее сын Женя и обе дочери… Женя и Валя умирают*.

…Не мое дело расследовать это событие, тем более что дело прекращено за отсутствием виновных, за отсутствием состава преступления. Защита может мне указать, что у меня нет данных предполагать отравление детей…Но мы слышали здесь от самого Красовского инсинуации, будто это Вера Чеберяк сама отравила детей — она, сидевшая под арестом… Эти инсинуации со стороны лица, производившего расследование, заставляют меня остановиться на вопросе: отчего же могли умереть эти дети? В отсутствие Веры Чеберяк приезжали в ее дом сыщики, они что-то хотели от ее детей узнать, дети их боялись, так как они их запугивали, хотя и давали какие-то сладости, после чего дети заболели дизентерией. Врачей здесь спрашивали, могут ли дизентерийные палочки быть привиты (то есть даны как отрава), — ответ был неопределенный. Другими словами, вопрос, не были ли дети отравлены, остается в высшей степени под сомнением. От них что-то хотели узнать, их запугивали, они боялись, ибо они были свидетелями происшедшего (с Ющинским на кирпичном заводе). И действительно, они имели все основания бояться, потому что ведь в конце концов они погибли…И странно, никакой эпидемии дизентерии нет (никто поблизости не заболевает), а они вдруг заболевают в самой острой форме…