Вокруг Света - Журнал «Вокруг Света» №08 за 1989 год Страница 3

Небольшой зал, куда привел меня гид, был заполнен манекенами рыцарей, закованных во всевозможные латы, воинов, одетых в красочные арабские, вестготские, кельтские одежды и доспехи. В центре зала восседал на коне какой-то арабский вельможа. Все было сделано так искусно, что, казалось, стоит мавру лишь тронуть поводья, и конь и всадник сорвутся с места. Стены от пола до потолка были увешаны холодным оружием. Чего только тут не было: огромные двуручные мечи, кривые арабские сабли, ятаганы, толедские клинки, изящные дамские кинжалы, стилеты, украшенные драгоценными металлами, секиры, алебарды, луки, арбалеты я множество другого оружия, о котором мне раньше не приходилось слышать.

— Обратите внимание на эту арабскую кольчугу,— сказал служащий, поглаживая по плечу фигуру арабского воина, замахивающегося саблей на невидимого врага.— Она может украсить любой дом и, поверьте, совсем недорого. Я вижу, вы настоящий ценитель старины, и поэтому сделаю для вас максимальную скидку.

«Да это же магазин, а никакой не музей!» — дошло до меня наконец. Все та же сувенирная лавка. Вот уж, что называется, опростоволосился «знаток и ценитель старины». Но делать нечего. Набравшись духу, я решил не хитрить и честно признался, что я не покупатель, а просто зашел посмотреть.

«Гид» поначалу явно разочаровался, но воспрянул духом, узнав, что я «журналист из России» и, возможно, расскажу о его магазине.

— Ну что ж, неплохая реклама,— сказал он бодро,— тем более что вы первый человек из России, который посетил мой скромный магазин. (Как часто — к сожалению, слишком часто — приходилось мне в Испании бывать «первым из России». Наши туристские связи с этой интереснейшей страной весьма ограниченны.)

Разговорившись с Адольфо Ферреро, владельцем магазина, я узнал, что в его магазине и трех лавках можно приобрести всевозможные изделия: от дешевых украшений в псевдонациональном стиле и неизменных статуэток боевых быков, тореро и Кармен до искусных изделий из керамики и драгоценных металлов. Но главное в лавке-музее Адольфо, как, впрочем, и во всей его жизни,— это оружие, изготовленное по старинной технологии.

Мы проходим в небольшую мастерскую, где работают два его сына и их жены. Небольшое полуподвальное помещение завалено различными инструментами.

Печь с ручными мехами, в которой выплавляется металл для изготовления оружия и доспехов. Рядом комнатка, где вымачивается и проходит специальную обработку дерево, благодаря чему деревянные части предметов выглядят как старинные, изготовленные сотни лет назад.

— Все вещи мы делаем вручную,— рассказывает Адольфо.— Работа, конечно же, очень трудоемкая, требует больших навыков и терпения. Но главное — любовь к старине, к истории. Без этого мы, наверное, не смогли бы работать. Я продолжаю дело моего отца и деда. Надеюсь, и сыновья не бросят ремесла, хотя... Жить на заработанные от продажи наших изделий деньги становится все труднее. Покупатели нынче не те. Помню, в конце 50-х — начале 60-х годов, когда в страну хлынул поток туристов из-за океана, наше дело процветало. Богатые «американские дяди» не мелочились, скупали все подряд: уж очень они были падки на все старинное или на то, что им казалось старинным. Теперь богатые люди предпочитают отдыхать где-нибудь на море, на Балеарских или Канарских островах...

Очень интересно было наблюдать за работой этого семейства мастеров-оружейников. Младший сын сеньора Ферреро, Хуан, как раз заканчивал ковку «лат XVI века». Он с удивительным проворством орудовал дюжиной молотков и молоточков, щипцами и зажимами немыслимой формы. Для того чтобы сковать лишь грудную часть доспехов, требуется более 200 заклепок разной величины, и это — отнюдь не самая сложная часть работы.

— На изготовление одних полных доспехов уходит около месяца, причем трудятся все члены семьи,— поясняет Хуан,— конечно, в том случае, если делается все от души. Полностью соблюдая древнюю технологию, например, можем выковать настоящий толедский меч. Иногда коллекционеры делают нам такие дорогие заказы...

— К сожалению,— с легкой грустью констатирует сеньор Ферреро,— наше дело умирает. Сегодня можно по пальцам пересчитать настоящих мастеров-оружейников, большинство из них живет в Толедо.

Прощаясь с Адольфо Ферреро и его приветливым и дружным семейством, я подумал, что мастер уж очень пессимистично настроен. Его искусство и искусство других умельцев еще долго будет радовать людей разных стран, будить в них интерес к истории Испании, ее народу.

Вечерело. Город затихал после торжеств. Я торопился на вокзал, чтобы успеть на мадридский поезд. Возле гобеленов суетились рабочие муниципалитета. Они сворачивали шедевры толедских мастериц до следующего праздника. Мне стало немножко грустно оттого, что не осталось искусниц, которые могли бы рассказать о сегодняшнем дне Толедо. Впрочем, бывшим столицам, наверное, суждено жить воспоминаниями.

Толедо — Мадрид

Александр Рей-Карро, наш спец. корр.

Задолго до встречи на Эльбе

В один из самых критических моментов второй мировой войны — и начале сентября 1942 года, когда фашистские войска начали штурм Сталинграда, на Аляску прибыла миссия ВВС Красной Армии во главе с полковником авиации М Г. Мининым. Задачей миссии была приемка американских самолетов по ленд-лизу и отправка их через Берингов пролив в Советский Союз. Вскоре по воздушному мосту Аляска — Сибирь — Фронт была переправлена первая группа бомбардировщиков А-20 «бостон». Они приняли участие в Сталинградской битве. О содружестве советских и американских летчиков повествует доку ментальный рассказ «Задолго до встречи на Эльбе», написанный по воспоминаниям участников воздушных операций. Герой рассказа — капитан Петр Павлович Гамов перегнал с Аляски на Чукотку 340 американских бомбардировщиков Б-25 и А-20 «бостон» и отлидировал 250 авиагрупп. За эту работу он был удостоен орденов Ленина и Красного Знамени, а также медали «За боевые заслуги».

Первый вылет в небе Аляски у него был 28 сентября 1942 года (так записано в его летной книжке). В тот день он сделал четыре тренировочных полета на Б-25 — покружил над Фэрбенксом два часа. Вот тогда командир бомбардировочной эскадрильи капитан Петр Гамов и познакомился с американским инструктором старшим лейтенантом Николаем де Толли — праправнуком знаменитого сподвижника Кутузова в войне с Наполеоном.

После Октябрьской революции мать Николая увезла его ребенком в Турцию, а затем в Америку. Он стал первоклассным летчиком — не было такого типа американского самолета, на котором ему не довелось бы летать!

Старший лейтенант де Толли заметно выделялся среди офицеров, служивших на авиабазе, внушительным телосложением, красивым смуглым лицом, а самое главное, тем, что прекрасно говорил по-русски. Он придирчиво проверял готовность Петра Гамова и его эскадрильи к перегонке боевых машин, но техникой пилотирования своего подопечного остался доволен. У Петра уже был опыт — он доставил несколько «Боингов-25» из Ирана в Москву.

В знак особого расположения к синеглазому россиянину, недавно прибывшему в Штаты, американский инструктор рассказал о случае, который произошел с ним год назад в Калифорнии. У него тогда вскоре после взлета сломалась стойка переднего колеса. Это грозило катастрофой при посадке, но он все же сумел приземлить тяжелую машину на два основных колеса. Правда, не без помощи двух «доджей», которые ему пришлось вызвать на полосу. Они и притормозили поврежденный бомбардировщик Б-25 с помощью канатов, накинутых на хвост.

4 августа 1943 года точно такое же ЧП случилось и с капитаном Гамовым. О нем и теперь напоминает дата, стоящая на фотографии, которую американцы подарили ему после аварийной посадки на аэродроме «Ладдфилд» в Фэрбенксе...

В тот день Петр повел за собой в Ном, как обычно, группу из десяти «коброчек» — так русские летчики в шутку называли американские истребители Р-39 «аэрокобра». Но едва лидер-бомбардировщик лег на курс, как бортмеханик Алексей Крисанов доложил по СПУ:

— Командир! У нас непорядок с передним колесом! Отсоединилась стойка...

— Что с ней? — спросил Гамов.

— Возможно, болт плохо был затянут или лопнул подкос — в общем, передняя «нога» болтается.

Петр огляделся через остекление кабины: истребители, как журавли, выстроились клином за своим лидером. За правым крылом Б-25 шла «аэрокобра» майора Федора Жевлакова — командира истребительной эскадрильи. Гамов передал ему по радио о случившемся.

— Группу доведу только до Галены,— предупредил Петр.— Затем вернусь на базу.

Часа через полтора самолеты вышли на промежуточный аэродром, расположенный как раз на полпути к Ному. Сверху хорошо просматривалась зеленая долина среди каменистых сопок, по ней извивался Юкон — главная река Аляски. К ее обрывистому берегу почти под прямым углом подходил лучик бетонной дорожки.