Сборник - Журнал «Фантастика и Детективы» №11 (23) 2014 Страница 3

– Ирка! – рявкнул Клеман.

– Возможно, – кивнула Катаржина. – Ты иди. Мне с другом твоим поговорить надо.

Ирена удивленно приподняла бровь, но вышла из кельи. Прикрыв дверь, Клеман обернулся к Окаяннице:

– Что ты хоте… Ай, чёрт! За что?!

– За неё. Хочешь играть в войнушку – играй. Но зачем девчонку свою этой грязью мазать?

– Ты с ума сошла, – проговорил он растерянно, дотрагиваясь до разбитых губ.

– Посмотри на меня.

Клеман послушно поднял взгляд.

Каська таращилась на него бесцветными глазами. Вечная ссадина на щеке опять сочилась кровью.

– Посмотри хорошенько. Ты хочешь, чтобы она стала такой?

– Ты – чудовище! – обиженно выкрикнул Клеман. – А она хочет блага для людей. Она не станет, как ты. Никогда!

– Иди уже, – скривилась Окаянница.

Клеман ожидал, что убежище последнего из Корцевичей будет где-нибудь в предместьях. Однако пролётка, свернув на центральную улицу города, остановилась у аккуратного трёхэтажного особняка.

На входе их осмотрели двое охранников. Ирену, вопреки опасениям Вацлава, пропустили с ними без лишних вопросов. Она поднималась по широкой лестнице, прижимаясь к перилам, чтобы не наступать грязными ботинками на светлую ковровую дорожку, а Клеман угрюмо плёлся следом, пришибленный великолепием «убежища». Сожжённый Каськой театр выглядел едва ли не коровником по сравнению со всей этой роскошью.

Отчего-то вспомнилось, как они всем Братством собирали гроши на выкуп Маркуса под залог. Как Ирена не спала ночами – мастерила шляпки для богатых бездельниц, а сам он – вспомнить стыдно – устроился в добровольческую дружину Жандармерии, следить за порядком на улицах. И ведь не ныли, что плохо и тяжело – мол, раз князь так же страдает, как и мы, так грех жаловаться!

В просторной и светлой комнате пахло лавандой и дорогим табаком. Невысокий полноватый человек, лет сорока, в домашнем халате, поднялся из кресла навстречу посетителям.

– Что вам, собственно, угодно? – спросил он, нахмурившись. – Не припоминаю…

– Книги, – Вацлав поклонился. – С помощью канона нам удалось подчинить мистические силы…

– А, так это вы? – на лице князя Родольфа засияла довольная улыбка. – Мило, мило, молодые люди. Хорошо вы тогда всё провернули с театром. Демоны на службе революции – это впечатляет! И каковы же ваши дальнейшие планы?

– Итак, мы решили, что эффективной будет тактика точечных ударов, – вытянувшись в струнку, рассказывал Вацлав. – Можно было бы сразу устранить Наместника. Но наша позиция должна быть недвусмысленной – ни одного имперца на государственном посту… ах, да что там, на всей святой земле Валации!

Родольф рассеянно кивал, отхлёбывая чай из тонкой фарфоровой кружки.

– Мы начнем с мелких сошек, чтобы дать наместнику шанс на отречение. Если смертей чиновников будет недостаточно – задействуем их семьи, их близких. Нам это представляется печальной, но необходимой мерой.

Насчет близких – это уже Вацек сам выдумал. Не было такого уговора. Но что теперь, препираться перед лицом светлого князя?

– А что думает наша славная гостья? – спросил Родольф.

Ирена зарделась.

– О семьях?

– Именно, малышка.

– Ну, если так нужно для Дела… то, наверное, Вацлав прав, – несмело ответила Ирена.

– И детей, что ли, убивать? – не выдержал Клеман.

– Почему нет? – Родольф сощурился. – Ты пойми, ставки слишком высоки. Дурное семя предателей надо выжигать полностью. Сжалишься, и через пару десятков лет пожнешь восстание. А оно надо нашим детям? А, милая?

– Н-нет, – пробормотала Ирена.

– Так что, Клеман, не переживай. Ты уже и так много сделал для страны. А вопрос о детях, конечно, непростой, мы его обсудим как-нибудь. Ты, Вацлав, зайди ко мне вечером. И ты, милая, тоже.

– Ну и как тебе повелитель? – осторожно спросил Клеман, когда они вышли на улицу. Ирена шла чуть поодаль.

– В смысле? – вытаращился Вацлав.

– Я его иначе представлял. Думал, он, как и мы, на какой-нибудь тайной квартире… а у него целый особняк. И слуги.

– Так он князь или кто?! Конечно, слуги. Что ж ему теперь, на тюфяке под мостом спать, если кто-то из Братства недоедает?

Прав Вацек. Это с ним, с Клемом, что-то не в порядке. Но стоило вспомнить, как Родольф смотрел на Ирену – и руки сами сжимались в кулаки.

– Как с книгами?

– Собираю, – лицо Вацлава осветила привычная добрая улыбка. – Их, оказывается, совсем мало осталось. Восемнадцать штук, правда, все по северным монастырям разбросаны. Родольф мне охрану выделил, представляешь? Чтобы, если заартачатся, то…

– Монахов бить будете?

– Ну что ты. Это ж скорее так, для подстраховки. Чтоб уж точно отдали.

– А что ты потом будешь делать с книгами? Как все соберешь?

– Раздам их достойным людям из Братства. Лишние – сожгу.

– А мне?

Вацлав странно посмотрел на друга. И расхохотался – так, что слезы на глазах выступили.

– Само собой! Забирай свою Окаянницу! Только ты с ней построже. А то она наглая стала. Забыла, видимо, как скулила в ту ночь. Это она тебе морду так украсила? За что хоть?

– За дело, – не сразу ответил Клеман.

Ирена вернулась только утром. Замерла в дверях, пряча взгляд в полумраке прихожей. Пальцы нервно теребили сизый мех горжетки.

– Что скажешь? – спросил Клеман хрипло.

– Ты только не сердись, – она подняла на него усталые, и – зараза, будь всё проклято – счастливые глаза. – Ты же понимаешь…

От нее пахло лавандой.

– Понимаю. Он – князь. Я – никто. А ты – шлюха.

– Клем, ну не надо. Ты же сам сколько раз говорил: всё, что мы делаем – ради Валации. Ради её законного правителя. И когда нас принимали в Братство – неужели ты забыл? – то мы оба поклялись, если понадобится, жизнь отдать за Ро… за князя. А это не жизнь, а… такая малость.

– Убирайся! – рявкнул Клеман, закипая.

– Куда? – жалобно спросила Ирена.

Из-за дверей начали высовываться заспанные рожи соседей. Драма превращалась в фарс.

Сил Клемана хватило на то, чтобы пошло съязвить, содрать с вешалки пальто и выбежать из этого прокуренного ада в ослепительный солнечный день.

Нестерпимая белизна снега резала глаза. Наперебой орали мальчишки-газетчики – похоже, эта ночь стала кошмаром не только для него, Клемана. «Адский заговор сепаратистов!» «Удар в спину Империи!» Мартиролог из сотни раз слышанных фамилий. Да уж, Каське пришлось потрудиться.

Клеман почувствовал на себе чей-то взгляд. На противоположной стороне улицы стоял сутулый человек в чёрном пальто. Шпик из жандармерии? Да и черт бы с ним!

Мимо пронеслась лакированная пролётка с зашторенными окнами. Похоже, кто-то из чиновников что было сил драпал из ставшего опасным города. Еще вчера Клеман от души позлорадствовал бы.

Ради чего всё? Кушай, любимая Валация, жри – всё для тебя и для твоего убогого сына Родольфа! Да вот только нет Валации. Умерла она в тот день, когда Стефан подписал отречение от престола. А воскрешать мёртвых – грех.

Решение пришло простое и ясное: сжечь все эти чертовы книги. Какими же изуверами были предки, сокрыв в них ключи от адских ворот!

Он влетел в галантерейную лавку – виски заломило от запаха лаванды. Швырнул на прилавок ассигнацию, схватил с полки бутыль керосина, упаковку спичек и, не дожидаясь сдачи, бросился наружу. В отражении витрины мелькнул знакомый силуэт в чёрном пальто.

Да достань уже свой револьвер, да застрели меня – чтобы не было так невыносимо!

Дверь кельи была приоткрыта.

Клеман замер, осматриваясь. Пусто. Книги, ещё вчера лежавшие аккуратной стопкой в середине комнаты, исчезли.

Окаянница сидела на полу, обхватив руками колени.

– Катаржина? – растерянно окликнул ее Клеман.

Она подняла голову. Черты её лица странно заострились. Рубаха на груди потемнела от крови.

– Не стала я их убивать, Клем, – вымученно улыбнулась она. – За что? Ладно ещё взрослых гадов, а то – двух парнишек годовалых. Глядят на меня, как галчата, лопочут что-то по-своему. Я на них смотрю – и понимаю, что не могу. Хватит с меня.

– Тогда кто же их всех перебил?!

– Спроси Вацлава, – через силу ответила она.

– Это он тебя… погоди. Ты ведь бессмертная?

– Не совсем. Пока по моей душе читают канон – я здесь. А сегодня, видишь, Вацлав решил дать мне отставку.

– Может, забыл?

– Такие не забывают. Нет, Клеман, я сама выбрала. Лучше уж в ад, чем жить по-вашему. Никогда, поверь, никогда женщин и детей… – она осеклась. – Ладно, чёрт. С женщинами всякое бывало. Но детей – точно не трогали. Для кого же всё, если не для них?

Она закашлялась.

– Я вот думаю – может, затем канон и читают? Чтобы такая вот тварь вроде меня вернулась и… И ведь знаешь, какая цена, знаешь, что там, в твоем аду – и все равно…

– Ты побудь здесь, – перебил её Клеман. – Я найду Вацлава!

– Бесполезно, – прошелестела Окаянница. – Ты просто рядом посиди, чтоб не так страшно. Ты хороший. И имя у тебя красивое. Клемент, милосердный.