Post Scriptum - Марианна Альбертовна Рябман Страница 3

заинтересовавшись ими, перестали играть, и с любопытством, неподвижно наблюдали, как они паркуются. Узкая улочка была окружена унылыми высокими домами с большими окнами. Будущий корреспондентский офис располагался на первом этаже одного из этих серых зданий. Квартира, занимавшая весь этаж, была в идеальном состоянии. Несколько комнат и две спальни были обустроены, а удобная кухня и ванная комната дополняли этот комфорт. Вивьен подошёл к окну, натертый до блеска паркет, заскрипел под его ногами.

Если квартира была более чем роскошной для офиса, то вид из окон, пожалуй, был не самым красивым, отсюда просматривались небольшой переулок и стоящие напротив здания, заслоняющие дневной свет, и со временем комната всё больше погружалась в темноту.

Где-то вдалеке раздался телефонный звонок, затем Вивьен услышал, как Дмитрий, их русский коллега, берет трубку и разговаривает. Однако он не отрывал взгляда от маленького переулка, где всё ещё играли дети, не подозревая ни о том, что происходит вокруг них, ни об опасности грядущих дней. Веселая беспечность, несмотря ни на что.

Эдуард окликнул Вивьена, видимо, с наступлением вечера, на улицах становилось жарче, и военная техника, которую они видели, по дороге, возможно уже была приведена в действие.

Двое французов последовали за Дмитрием к машине. Детей на улице уже не было, шёл проливной дождь, и теперь переулок выглядел совсем пустым и мрачным.

Машина Дмитрия ехала на привычной для него, большой скорости. Город проносился перед их глазами, тротуары были заняты группирующимися людьми с транспарантами, флагами и под зонтами. Тут и там раздавались выкрики лозунгов, и через стекла, всё это, размытое потоками дождевой воды, сливалось в блуждающие яркие пятна, как будто призраки из другой эпохи.

Вивьен прижимал камеру к себе, словно это была его единственная опора, его взгляд терялся в городских огнях.

Его коллеги впереди, разговаривали между собой по-русски, видимо выбирая маршрут по точкам города, где события могли быть наиболее значительными.

Затем Дмитрий свернул в сторону от широкого проспекта и остановил машину, поскольку дальше дорога была перекрыта. И те, кто ехал впереди них, уже были вынуждены сдавать задним ходом.

– Теперь только пешком, – сказал Эдуард, открывая дверь.

Вивьен присоединился к ним, включил камеру и поднял её на плечо.

Проверяя настройки, он посмотрел в объектив, и снова почувствовала себя живым, наблюдающим, неуязвимым.

Закат окрасил Москву в оттенки лилового и коричневого, а запахи дождя, пыли и летних цветов, смешались с усиливающимся ветром.

Но ничего сейчас не могло отвлечь троих мужчин, каждый из которых был профессионалом своего дела, и теперь, как охотник, старался оказаться в середине толпы и в центре этого калейдоскопа событий. Вивьен уже начал снимать, предчувствуя серьезное столкновение впереди. Нарастающий шум голосов, смешанный с ревом двигателей бронетехники, не оставляли в этом сомнений.

Они остановились на условной линии, разделяющей демонстрантов и колонну бронетранспортеров. Перед ними были военные, которые старались сдержать толпу. Некоторые из солдат, растерянно собирали и даже читали листовки, разбросанные ополченцами.

– Снимай как можно больше! – крикнул Эдуард. Но Вивьен уже не услышал его, даже не из-за шума, а оттого, что теперь он был занят только тем, что оказывалось перед его объективом.

Изображение стремительно менялось, камера записывала. Вивьен последовал за мужчинами, которые громко выкривали «Россия! Россия!», и старались пробиться сквозь цепь солдат, сдерживающих их и защищенных бронежилетами. Обстановка вокруг накалялась, митингующие пытались остановить военную технику любыми способами, в том числе, ложась на дороге перед танками и бронетранспортерами. Вивьену удавалось оставаться незаметным для всех тех, кто на его глазах хотел изменить свою судьбу и боролся за то, что считал лучшим будущим для своей страны.

Вивьен считал, что в данный момент ничего не указывало на опасность непосредственно для него. И в тоже время понимал, что спрогнозировать сейчас что-то невозможно, и солдаты, которые пока не применяли оружие, могли получить такой приказ в любое время.

Сумка за спиной, видеокамера на плече. Он рефлекторно следил за беспорядочным движением толпы, бегая, приседая, взбираясь на баррикады, устраиваясь за автомобилями. Когда он снимал на Ближнем Востоке, всё казалось ему намного опаснее, но возможно оттого, что в то время он ещё испытывал страх.

С тех пор его жизнь изменилась. Жизнь стала другой, когда всё, что он хотел построить, рухнуло.

И вот, он стал только объективом своей камеры.

Сколько времени прошло с тех пор, как он начал съёмку? Сколько заполненных кассет он вынул и сколько чистых вновь вставил в камеру? Когда Вивьен закончил снимать, он оказался на какой-то тихой улице. Кажется он ушиб плечо, и теперь боль уже чувствовалась. Ещё он заметил, что вся его одежда была насквозь мокрой от дождя. Вдалеке, в свете уличных фонарей, мелькали силуэты, и всё ещё были слышны голоса.

Он нигде не увидел ни Эдуарда, ни Дмитрия.

Вивьен медленно опустил камеру.

Он снова посмотрел вокруг, затем присел под крышу, на ступеньки здания.

Чтобы просто передохнуть.

Он положил камеру на колени, и посмотрел на нее.

Ирония ситуации была в том, что вся дорога от машины до этого здания, где он теперь укрывался от дождя, была снята его камерой. Даже если то, что он снял, было крупным планом, он наверняка смог бы понять, как вернуться назад, если бы имел возможность просмотреть отснятые кадры. Но камера была совсем разряжена.

Ни одна витрина не была освещена. Улица погрузилась в темноту…

Найти телефон, позвонить по номеру французского представительства и оставить им адрес, чтобы Эдуард смог приехать за ним.

Ничего другого не приходило ему в голову, спросить у кого-то дорогу было невозможно, едва ли он мог бы встретить сейчас кого-то, кто говорил бы на французском или английском.

Вивьен положил камеру в сумку и перекинул ремень через плечо.

Куда идти дальше?

Он посмотрел налево, потом направо, совершенно один и растерян.

Дождь немного утих и Вивьен решил просто идти вдоль улицы. Его сердцебиение немного замедлилось, а дыхание нормализовалось.

Он не боялся остаться один в чужом городе, в чужой стране. Но и не хотел терять слишком много времени, его цель заключалась в том, чтобы снимать события и тех, кто в них участвовал. И некогда было бродить по улицам, в редакции уже ждали отснятый материал, за это ему платили, и эту работу он любил больше всего на свете.

Он шел уже довольно долго, но никого не встречал. Внезапно звук быстрых шагов по асфальту, заставил его обернуться. В нескольких метрах позади него, бежал молодой человек, Вивьен решил идти медленнее, словно ожидая его, но тот казалось, не собирался