Это не орлы – это чайки - Артем Каренович Галустов Страница 30

Открыв дверь, Алёна села в машину. В ней стоял спертый и душный воздух, он ещё не успел проветриться. Солнце нагрело кожу салона. Сиденья обжигали ноги. Она не стала спрашивать его, но заметила, что он явно был от чего-то освобождён.

Машину они оставили и вместе спустились на набережную, где их ждал Митя. Они увидели, что катер был забит людьми. На нём был друг его отца со всем своим семейством, они уже накрывали стол. Не успели Алексей и Алёна зайти на борт, как Митя сам к ним вышел. Он подошёл близко к брату и шёпотом предложил Алексею выгнать их. Алексей спросил его, заплатил ли тот мужчина, но Митя покачал головой. Алексей, несмотря на порванные отношения с отцом, все-таки не хотел лезть на рожон, потому предложил Мите успокоиться. Но когда Алексей вступил на судно, ему сразу дали денег.

Сесть было негде, семейство заняло все сиденья. Митя уступил брату штурвал, а сам вышел за борт и, держась за перила, пошёл по краям к задней части катера, где было небольшое место с мангалом. Алексей посадил к себе на коленки Алёну, поставив низкую скорость, он стал её учить держать руль. Алёна забеспокоилась за Митю, ведь там был пропеллер, но Алексей её успокоил тем, что брат очень опытен. Он ей рассказал, что Митя семь лет профессионально занимался плаванием. С некоторой кичливостью говорил ей, что, когда Митя выполняет свои различные трюки на пляже, все дети пытаются за ним повторить, но это Алёна и без него знала. Она спросила его, почему он сам никогда не приходил с Митей, на что он ответил, что не умеет плавать.

Сзади стал подниматься дым с мангала. Они шли к железнодорожному мосту. С двух сторон располагались пляжи с людьми. Один человек плавал прямо посередине. Его было плохо видно, он терялся в водном блеске от солнца. Алексей крикнул брату:

— Эй, Мить, смотри, он плавает, как ты. Смотри, руки так же запрокидывает. Видишь?

— Да вижу, вижу. — сказал Митя сзади.

Таким образом они приближались несколько минут. И когда были уже близко, Митя подошёл к штурвалу и, ничего не сказав, опустил рычаг на последнюю скорость. Люди за столом все обернулись на него. Гул людей стих, оставив лишь рёв мотора.

— Ты что, движок посадишь! — Алексей хотел поднять рычаг, но Митя вцепился в его руку.

— Она тонет, будь готов заглушить мотор, когда я скажу.

Алена встала с коленок Алексея, подошла к бордюру и вперила глаза на человека в воде, она увидела девушку, которая уже захлёбывалась.

— Хорошо, только скажи, что задумал.

— Как будем подходить, заглуши, попробуем к ней максимально близко подобраться, тогда я схвачу её за руку.

Катер уже подплывал, пассажиры навострили свой взгляд на братьев.

— Чуть ближе, ближе. — твердил Митя, но Алексей боялся подходить близко из-за пропеллера. — Давай! — крикнул Митя, и Алексей заглушил мотор.

Катер проскользнул по реке, Митя одной рукой вцепился в бордюр, другой потянулся к ней. Он попытался схватить её, но она соскочила. Алексей развернулся. Они стояли к ней боком. Тут все увидели, что она полностью уходит, её запястья судорожно вскинулись вверх. Алёна лишь на миг успела посмотреть на Митю, он быстро встал, приосанился и прыгнул к той точке, откуда она пошла на дно. Алена подбежала к краю. Солнце вдруг пропало. На всё легла тень. И гладь стала казаться темнее и холоднее. Вдруг Митя выплыл с женщиной, словно пронзил чёрную ткань с другой стороны, и спиной стал подплывать, одной рукой загребая воду.

Алексей выпрямил катер носом к брату и открыл впереди калитку, бросив в его сторону веревку и спасательный жилет. Он стал тащить его к себе. К нему подбежал друг его отца и начал их вытаскивать. Казалось, что Дон высосал все силы из их мышц. Когда их поднимали, они казались невероятно лёгкими, словно весь вес остался в реке.

Алексей закрыл калитку. Митя сел у руля, всё его тело дрожало, но в глазах не было ни намёка на страх. Девушка упала на пол, обнимая жилет. Её тело побелело и покрылось гусиной кожей. Она откашливалась от воды. Алексей ее расспрашивал, но она была то ли в шоке, то ли пьяна. Через плач братья разобрали, что её родные на станичном пляже. Девушка, напившись, решила пересечь Дон, но, доплыв до середины, пошла на дно.

Алексей поплыл к станичному пляжу. Люди расходились перед катером. Братья взяли под руки девушку и поволокли ее по песку, она не могла твёрдо стоять, ноги стали ватными, ступни сковались судорогой. На полотенце лежала её сестра со своей семьей, держа пластиковый стаканчик с пивом. Они оказались пьяными до неадекватности. Между слов их оправдания ребята ожидали хоть какого-то «спасибо», но его так и не последовало. Казалось, пусть лучше тебя выпьет Дон, чем бутылка. И то, и то похоже на самоубийство. Братья повернулись и ушли от них.

Они проплыли все турбазы, деревушки и станицу, где жила Алёна, и вышли в глухое место, где с двух сторон громоздился лес и уходил далеко с корнями. Алёна и Алексей в обнимку сидели у руля и шептались о своём. По всей этой глухой местности разносился запах мяса с катера. Братьев и Алёну стали угощать. Алёна сначала застеснялась, но Алексей сказал ей поесть, чтобы она не оставалась голодной. Митя стоял и делал карандашом какие-то наброски в блокноте. Он подошёл к калитке, открыл её, кинул на пол жилет и сел на край. Алёна присоединилась к нему.

— Что рисуешь?

— Да так, пытаюсь придумать новые эскизы для татуировок. — сказал он, закрыл блокнот и отложил его в сторону.

— Лёша мне говорил, что ты поступишь в университет, в котором он учился на архитектора.

— Да, я сдавал там вступительные экзамены, но такое ощущение, что в институтах специально подняли баллы на бюджет.

— Почему? — спросила она, а он посмотрел на неё так же вопросительно.