Весеннее обострение - Марина Владимировна Добрынина Страница 30

Я огляделась, в поисках подходящего материала. Поскольку мой магический предмет перестал срабатывать на перемещение, стырить где-нибудь расческу и прочие радости у меня не получится, но я могу их создать. Только вот из ничего не сделаешь ничего. Хм, какой милый каламбурчик получился.

Вот, например, ножка стула очень подходящий материал. Иоханна, кажется, решила, что я с ума сошла и отошла подальше, когда я помощью магии отломала от стула ножку, положила ее перед собой и стала над ней тапком размахивать. Ну да, корявенькая расческа получилась, но все же лучше, чем ничего. Я сама расчесалась и торжественно вручила свое произведение принцессе.

— Спасибо, Дуся.

Ну и то радость, что хоть поблагодарила. Значит, не обижается, что я ее водичкой полила. Хотя тут не на что обижаться, ведь она проснулась, помылась и постиралась заодно. Вон, какая чистенькая, глазки сонные до конца открылись и штанишки после моей качественной просушки не такие мятые.

Нас пригласили в гости, когда Иоханна еще не закончила причесывать волосы, которые магнитились к расческе и никак не хотели принимать пристойный вид. Ну, то есть пригласили — это не то слово. Нас просто нагло выдернули в те самые гости. Вот только что мы вертелись у зеркала, а в следующее мгновение уже стоим перед Кардаголом этим. Он гад такой за столом сидел, а на столе всякие вкусности и… о чудо! Никогда такого в Верхнем мире не видела! Там же на столе стояла коробочка с сигарами и пепельница, красивая такая, бронзовая.

— Доброе утро, дамы, — любезно поздоровался маг и широким жестом предложил нам присоединиться к нему.

Иоханна как-то нерадостно поздоровалась и села. Я тоже села — поближе к сигарам, закурила и блаженно промурлыкала:

— Кардагольчик, я тебя люблю.

— Я начинаю сочувствовать Терину, — заметил Кардагол и вежливо подвинул к Иоханне блюдо с выпечкой.

— Сочувствие — вещь хорошая, — заметила я, — так глядишь, проникнешься и отпустишь нас, ничего от Терина не требуя.

— Это вряд ли, — возразил он, — а вот посочувствовать, что у него такая супруга, я могу себе позволить.

— Да не стоит, Кардагол, я ему уже почти не супруга, — утешила я, — разводимся мы. Вот если бы ты нас с Иоханной не утащил, то уже прямо сегодня мы бы официально брак расторгали. Может быть, отпустишь, а?

— Об этом не может быть и речи! — отрезал Кардагол и предложил, — попробуйте этот салат, Дульсинея.

— Хм, ты решил меня накормить?

— Время завтрака. Вы разве не голодны?

Он покосился на принцессу, которая в одной руке держала булочку, в другой мясо и абсолютно плевала на этикет.

— Голодна, — промурлыкала я, затушила сигару и придвинулась поближе к похитителю нашему, — поухаживаешь за мной?

Он немного отодвинулся и молча поставил передо мной блюдо с салатом. Не знаю из чего это, но я это есть не буду!

— А можно мне вон ту курочку? — спросила я, встала и потянулась за той самой курочкой, как бы невзначай прижавшись бедром к плечу Кардагола… хм, а ничего так плечико, почему бы об него не потереться? Все равно я этому дяденьке не нравлюсь, так хоть поприкалываюсь.

Потерлась я, значит, курочку взяла, краем глаза отметила, что Иоханна на меня как-то слегка удивленно смотрит. Вот дурочка, неужели не понимает, что я придуриваюсь? Стала я садиться обратно, а сама при этом продолжала жаться к похитителю нашему. Вдруг он каааак схватит меня за талию и кааааак посадит к себе на колени! Я аж взвизгнула от неожиданности.

— Какая ты, Дуся, настойчивая, довела все-таки! — прошептал он, нацеловывая мою шею.

Ой, мамочки! Нет, ну приятно конечно, когда такой горячий мужчина тебя поцелуями покрывает, только ведь мужчина не мой и не надо мне его, хоть и почти в разводе я.

— Да отцепись ты от меня! — рявкнула я и тапком ему по темечку шлепнула.

Он удивленно так на меня посмотрел. Ну, просто сама невинность! И типа совсем-совсем не понимает, за что получил и почему я так усердно из его объятий вырываюсь.

— Ты же сама хотела! — даже как-то немного обиженно сказал он.

— Это что это такое тебе в голову пришло? Не хотела я ничего такого! Отпусти меня немедленно!

— Ну, знаешь ли! Сначала трешься об меня, напрашиваешься, а потом отпустить требуешь!

— Я закричу! — пригрозила я.

— Ты уже кричишь.

— Да, как тебе не стыдно! Я замуж…

Поведать о том, что я замужняя дама он мне не дал, поцеловал. Вот скажу честно, целуется он хорошо. Могу только порадоваться за девушку, которая ему приглянется. Да-да, именно за девушку какую-нибудь другую, а не за себя! Не привыкла я при живом супруге с посторонними мужчинами целоваться. Хотя приятно. Я даже на какое-то время позволила себе расслабиться и на поцелуй ответила. Ой, лучше бы я этого не делала. Он еще больше распалился, руки распускать начал, под рубашку мне полез. Нет, так дело не пойдет! Я его от себя отпихнула, точнее, попыталась, да только он крепко меня держал. И вот, значит, барахтаюсь я у него на коленях, он меня целует куда попало — то есть в шею, в плечи и в другие места, которые ему подворачиваются. А подворачивается много чего, потому что я извиваюсь, пытаясь выбраться из его объятий и куда-нибудь подальше убежать. На заднем фоне Иоханна похрюкивает. Смешно ей видите ли! А если бы ее вот так же посторонний дядька тискал? Ой, ну что же это делается-то, а? Нет, ну я, конечно, красавица, но так настойчиво меня еще никто не домогался! Я же могу и не выдержать! Вот как сдамся сейчас на милость победителя и… и дурой буду! Изловчилась я, отвесила ему оплеуху, сверху еще тапком приложила и вырвалась, наконец. Отбежала подальше, к стене прижалась, тапок перед собой выставила и предупредила:

— Только подойди, я тебе так вдарю, будешь всю жизнь тараканом по щелям ныкаться!

Кардагол смерил меня свирепым взглядом. Видок у него был, просто загляденье — весь такой взъерошенный, возбужденный, дышит тяжело и, кажется, еще чуть-чуть и не выдержит — набросится и прямо вот здесь, у этой стеночки меня того… и не посмотрит, что тут Иоханна рядом сидит и похихикивает.

— Ты, маньяк сексуальный, вообще для чего нас сюда пригласил? Завтракать или что? — осведомилась я.

Кардагол перевел дух, залпом осушил кружку (даже не знаю, что там в ней было), и прорычал:

— Ты сама меня спровоцировала!

— Да конечно, "сучка не захочет, кобель не вскочит" ты эту сказку бабе Фисе расскажи, придурок озабоченный! Разве можно так на честных