Вокруг Света - Журнал «Вокруг Света» №01 за 1977 год Страница 31

Полагают, что благодаря Будде и кобрам родилась и вторая традиция: в сингальском доме важному гостю обязательно преподнесут листочки бетеля — ведь даже у богов они были предметом роскоши. А вот отсутствие такого подарка в сингальской семье, хранящей древние обычаи, означает, что вы не самый желанный гость в доме. Кстати, не имеет значения, сколько преподнесли листочков бетеля, важна и почетна сама церемония. С годами рамки второго ритуала стали значительно шире. При рождении ребенка в семью приглашают астролога, чтобы он предсказал будущее новорожденного. Деньги за эти услуги вручаются астрологу завернутыми в листья бетеля. Когда ребенок переступает порог школы, он приносит учителю стопку листьев. По достижении девушкой совершеннолетия снова приглашают астролога, чтобы узнать дальнейшие ее пути в жизни, и вновь плата вручается вместе с бетелем. Даже карточка с приглашением на свадьбу подается приглашенному на этих листьях. Если болезнь посетит дом, лекарю вручают бумажную банкноту в две рупии, завернутую в листья бетеля. Крестьянин-арендатор никогда. не придет с пустыми руками в дом помещика, когда настает пора уборки урожая: он обязательно преподнесет помещику в своих заскорузлых ладонях стопку из листочков. Наконец, когда умирает один из членов семьи, старший в доме мужчина лично извещает об этом родственников и знакомых. При этом он также предварительно вручит им зеленые листочки. В свою очередь, и родственники, пришедшие на похороны, принесут подарки для семьи, а вместе с ними и бетель.

Так повелось испокон веков: в радости и горе листья бетеля стали символом сингальского быта, стали традицией, овеянной временем и романтической патриархальностью.

И. Сучков

Пешие конные

Преступление моих солдат и воинов на колесницах, которые бросили меня, столь велико, что этого нельзя даже выразить словами. Но видите: Амон даровал мне победу, хотя не было рядом со мной... воинов на колесницах...»

В XIV веке до нашей эры на земле Сирии, вблизи города Кадет, состоялась битва между египетским и хеттским войсками. Личный летописец Рамзеса II несколько преувеличил успех своего патрона — египетские войска не могли одолеть хеттов, хотя поле боя осталось за египтянами. Мало того, сам Рамзес чуть не погиб — он чудом пробился со своей личной стражей сквозь боевые порядки хеттов. Что, правда, не помешало тому же летописцу воскликнуть — опять же от имени самого фараона: «Было их всех вместе тысяча боевых колесниц, и все целились прямо в огонь (голова Рамзеса была украшена диадемой с изображением змеи, извергающей огонь)... Но я ринулся на них! Я был как Монт и в мгновение ока дал почувствовать им силу своей руки».

Если оставить гиперболы на придворной совести хрониста XIV века до нашей эры, нельзя не увидеть в этих отрывках одно — абсолютное признание боевых колесниц как основной силы обеих армий. И это не случайно, ибо появились они — по письменным источникам — за тысячелетие до битвы при Кадете.

Сначала была пехота. В первобытных обществах все мужчины были воинами, готовыми защищать в случае нужды свой род, свое племя, самих себя. С появлением первых в истории человечества государств в Месопотамии и Египте военное дело быстро становилось профессией, появилось новое и дорогостоящее металлическое вооружение: боевые топоры, копья, мечи и кинжалы, шлемы. А в III тысячелетии до нашей эры появились и первые металлические панцири.

Шумерские войска уже в первой половине III тысячелетия до нашей эры применяли правильный боевой порядок, сражаясь в сомкнутом строю, требовавшем дисциплинированности, высокой выучки и дорогостоящего оружия. Но, кроме тяжело- и легковооруженной пехоты, в Месопотамии тогда же появились боевые колесницы, которые очень быстро — сравнительно, конечно, — становятся главной ударной силой в армиях всех государств Древнего Востока.

До нас дошли изображения этих боевых колесниц и письменные источники, описывающие их.

...Два шумерских города-государства — Лагаш и Умма — вели войну за плодородную территорию Гуэдин. Война шла с переменным успехом и была столь длительна, что превратилась в обыденность. И конечно, нашла отражение в «глиняной литературе» — табличках с письменами. Знать сражалась на колесницах, а рядовые граждане — в пешем строю. Война эта проходила в «пехотном» темпе — малоподвижном, неповоротливом. Да и откуда было взяться маневренности и быстроте, если кожаные, обитые металлическими бляхами щиты пехотинцев были так тяжелы, что их держали специально для того обученные воины? А потенциальные возможности колесниц сдерживали и неповоротливость пешего строя, и сама конструкция их.

И все же появление колесниц в Передней Азии вызвало первую революцию в военном деле и привело к большим политическим потрясениям: ослаблению или даже гибели одних государств и возвышению других. И уже во II тысячелетии до нашей эры колесницы становятся главной ударной силой в армиях многих государств, и не только азиатских. Герои Гомера тоже сражались на колесницах. Правда, одновременно во всех армиях продолжалось совершенствование пехоты. Ее оружие начали постепенно изготовлять из железа, появились длинные мечи, панцири стали более совершенными, и, главное, они теперь были у гораздо большего числа воинов. Но все эти новшества вводились постепенно, не меняя устоявшейся традиции ведения боя.

А в то же самое время, когда месопотамские цари, египетские фараоны, хеттские владыки основательно, но не спеша сводили друг с другом счеты при помощи, в общем-то, маломаневренных колесниц и неповоротливых пехотинцев, в евразийских степях уже появились всадники.

Произошло это примерно в середине II тысячелетия до нашей эры. А еще спустя приблизительно половину тысячелетия жители степей, забросив все остальные занятия, окончательно перешли к кочевому образу жизни. Лошадь была для этого незаменимым животным. Очень скоро выяснилось, что она незаменима и для военного дела. У кочевников каждый человек был прирожденным всадником. Суровые условия жизни, постоянные стычки и войны за скот и пастбища учили стойкости и сплоченности. А когда была освоена стрельба из лука с коня — на это едва ли потребовалось много времени, — впервые в истории появилась новая грозная сила — конница.

И настало время, когда две эти силы столкнулись — скифы вторглись в Переднюю Азию. И навели такой ужас, что сам Асархаддон, царь Ассирии, поспешил откупиться от них и согласился даже отдать свою дочь в жены скифскому царю.

Передняя Азия ничего не могла противопоставить скифской коннице: долгими веками отрабатываемая «военная машина» оказалась бессильной перед невиданным оружием — скоростью. Скифы нападали внезапно и в случае нужды столь же быстро отступали, заманивая противника, чтобы неожиданно вновь перейти в наступление. Но, нападая или отступая, они всегда осыпали врагов тучами стрел, разрушая его боевые порядки, сея панику и смерть. Знаменитый «скифский выстрел» — всадник стрелял с коня, обернувшись, — на тысячелетия вошел в боевую практику кочевников древности и средневековья. Изображения кочевников, стреляющих из лука в находящегося сзади противника, дошли до нас из разных стран и от разных эпох. По-видимому, очень сильно поражали они воображение современников.

Правда, на сохранившихся изображениях во дворцах последних ассирийских царей видно, что те уже предпринимали отчаянные попытки завести собственную кавалерию. Но было слишком поздно. Ассирийцы так и не научились ни сидеть правильно, ни управлять конем. Для того чтобы один из новоиспеченных кавалеристов мог стрелять из лука, другой держал поводья его коня. Один лук на двух всадников, к тому же с трудом державшихся на своих конях, было слишком большой роскошью в борьбе с подвижными соединениями противника. В конце концов Ассирия была разгромлена, ее столица Ниневия, «логово львов», была взята и разграблена, и не исключено, что скифы приняли участие в ее решающем штурме.

Конница быстро распространялась по всему цивилизованному Старому Свету, за исключением самых отдаленных его уголков. На Дальнем Востоке китайцы, потерпев ряд сокрушительных поражений от хунну, срочно ввели кавалерию в состав своего войска и любой ценой стремились раздобыть выносливых и породистых коней. А у персов, создавших империю, простиравшуюся от Египта до Индии, конница была уже основным родом войска. Вооруженная луком со стрелами, копьем и коротким мечом, легкая персидская кавалерия сначала расстреливала противника из луков, а затем атаковала его и в ближнем бою довершала дело.

Персы господствовали в Азии, а легкая конница преобладала в их армии. Пехота оказалась в загоне, считалась второстепенным, почти презираемым родом войск, уделом слабых и бедных.