Вокруг Света - Журнал «Вокруг Света» №03 за 1978 год Страница 31

Мозабит солидной комплекции ступал важно. Казалось, что он просто никого не видел. Зато все встречные останавливались и почтительно кланялись ему.

...В субботу вечером на главной площади Гардаи должно было состояться большое празднество, которое мне, естественно, хотелось посмотреть. Когда мы вышли из дома, над минаретом уже вспыхнули первые крупные звезды. Ниже мерцали гирлянды разноцветных лампочек, которыми были украшены идущие к площади улицы. По ним струился сплошной людской поток. Я пригляделся: в толпе мелькали женские фигуры с закрытыми вуалями лицами. Между тем даже в базарный день на площади не было ни одной женщины, все припасы для семьи закупали мужчины. Всюду с радостными криками сновали ребятишки, возбужденные праздничной атмосферой. Казалось, что все население Гардаи решило в этот вечер оставить свои дома-крепости, чтобы полюбоваться редким зрелищем.

Главная площадь забита народом, из-за спин собравшихся видны лишь мелькающие над головами руки танцоров. Слиман потянул меня за собой в черный проем под стрельчатой аркой. По винтовой лестнице мы поднялись на широкую террасу и протиснулись к ее краю.

Прямо под нами несколько групп музыкантов состязались в искусстве игры на рубабе и синтре — старинных струнных инструментах. Рядом выбивали на барабанах задорные ритмы приезжие артисты из южных районов Сахары. Им подыгрывали флейтисты. Заунывные эти мелодии тем не менее вызывали бурные аплодисменты зрителей.

«Гвоздем» программы была группа темнокожих танцоров, которых по традиции называют суданцами, хотя живут они неподалеку от Гардаи. Это профессионалы, зарабатывающие себе на жизнь гастролями по сахарским поселениям.

Одетые в длинные сероватые халаты, с черными повязками на головах, концы которых спускались на грудь и спину, танцоры располагались двумя полукругами невдалеке друг от друга. Через плечо висели легкие плетеные сумочки, ритмично порхавшие в такт их движениям. В руках они держали старинные мушкеты. Танцоры делали ими выпады вправо и влево, вскидывали над головами и опускали к земле, наступая вперед.

Сопровождаемый заунывными звуками флейты и дробью барабанов, танец постепенно набирал темп. Обе шеренги сомкнулись наконец в круг. Еще несколько минут, и мелодия флейты и барабанов внезапно оборвалась, словно унесясь в бесконечную звездную высь. Над площадью повисла тишина, нарушаемая лишь негромкими выкриками да притоптываниями «бабуш» — сахарских сандалий на толстой подошве.

И вдруг раздался оглушительный гром. Это одновременно выстрелили два десятка вскинутых в воздух мушкетов. Клуби дыма закрыли и танцоров и зрителей. Когда белесая пелена рассеялась, танцоры уже сидели кучками у стены, а гардайцы окружили другие ансамбли.

...Когда наутро я прощался с главным гидом города Дай Слиманом, старик преподнес мне небольшой медный амулет в виде раскрытой ладони.

— Это «рука Фатьми», — торжественно сказал он. — Повесь ее перед входом в твой дом, и она предохранит тебя и твою семью от дурного глаза и всяких несчастий...

Я искренне поблагодарил старого мозабита: такие подарки в семи городах-оазисах принято делать только друзьям.

Б. Иванов

Гардая — Алжир — Москва

Алан Кэйу. За ягуаром через сельву

Окончание. Начало в № 1, 2.

Скользкий глинистый берег, на который предстояло взобраться Бишу, был к тому же и крут. Несколько раз она терпела неудачу — добравшись почти до середины склона, срывалась и съезжала вниз. Но постепенно Бишу приноровилась: медленно подтягиваясь, цепляясь лапами за малейший выступ, забралась на берег.

Там, наверху, Бишу быстро нашла укромное место, чтобы отлежаться и передохнуть. Улегшись поудобнее, она, вконец обессилевшая и голодная, мгновенно заснула.

Внезапно Бишу проснулась. Сквозь сон она услышала легкое потрескивание в кустах — к ней приближалась пара оленей; не подозревая опасности, они пощипывали нежные побеги акации.

Бишу бросилась за ними, но олени оказались быстрей и проворней и вскоре скрылись в густых зарослях.

Она возвратилась и снова улеглась, но заснуть не смогла — голод давал себя знать.

Но вскоре произошло чудо — прямо на нее шел отбившийся от стада маленький пекари, почти детеныш.

Когда он приблизился достаточно близко, Бишу выскочила из убежища, как из засады, и одним ударом сбила его с ног. Вскоре все было кончено...

Давно она так не пировала!..

Наевшись досыта, она забылась в глубоком сне.

А когда спустилась ночь, Бишу медленно выбралась из своего убежища и посмотрела на залитый лунным светом лес, на таинственные тени и яркие пятна голубого света. Потом она уверенно углубилась в сельву...

Лес постепенно редел. Орхидеи уступили место желтым лишайникам, облепившим сухие ветви. Звуки леса затихли. Зато слышался мягкий шум ветра, колышущего высокую траву; Бишу он показался приветливым шепотом.

Впереди простиралась необъятная сухая равнина, заросшая желтовато-коричневой травой.

А за равниной возвышались далекие горы, в которых и было ее логово...

Бишу пересекала пампу. В высокой траве ее было совсем не видно, и здесь она чувствовала себя в полной безопасности. Она бежала быстро, почти не останавливаясь, но стебли были такими жесткими, что сильно затрудняли бег. Вскоре Бишу очутилась перед большим отложением красного глинозема и осторожно пересекла его, высматривая место, где ей удобнее было бы снова бежать среди высокой травы.

Несколько часов спустя она достигла огромного зонтичного дерева, возвышавшегося среди равнины, и на мгновение остановилась, принюхалась, нет ли поблизости воды. Воды не было. Тогда Бишу вскарабкалась на дерево, чтобы немного передохнуть и посмотреть, не сбилась ли она с пути.

Отдохнув, Бишу спустилась с дерева и снова побежала к горам. Несколько часов почти беспрерывного бега, и пампа осталась позади.

Снова началась сельва.

Неожиданно путь преградила река, и Бишу поплыла, быстро рассекая воду передними лапами.

Она выбралась на берег по полуповаленному дереву, с которого спрыгнула на землю, и, не останавливаясь, помчалась по валунам, стремясь все выше и выше по склону...

Вскоре она стояла на вершине горы из красного песчаника.

Она смотрела на сельву, на пампу, будто прощалась с ними...

Замешательство индейца было очевидным. Он поскреб ногтями подбородок и, словно не веря глазам своим, в недоумении помотал головой.

— Посмотри на эту грязную канаву, посмотри на нее, — сказал Урубелава и пошел вдоль заполненного грязью и илом полувысохшего рукава реки, описывавшего полукруг радиусом около сотни футов, чтобы вновь возвратиться к реке.

— Понимаешь, что это значит? — спросил он. — Животное не могло выбраться из воды и не пересечь эту грязную полосу. Но здесь нет никаких следов. Мы видели, в каком месте оно переправилось через реку. Верно? Поэтому животное должно было выбраться на берег только здесь. Не могло же оно спрыгнуть с водопада...

Девочка засмеялась и упрямо сказала:

— Все-таки ягуар спрыгнул.

Долгое время Урубелава молчал, затем мрачно промолвил:

— Именно так я и думал. Останься здесь. Я спущусь вниз, посмотрю, не прячется ли ягуариха там.

Индеец дошел до водопада и начал спускаться в пропасть, куда низвергалась вода.

Крутой спуск становился все более и более предательским. Крупный валун, за который держался индеец, внезапно пошатнулся и загрохотал вниз по склону. Урубелава чуть было не полетел вслед за ним, но, схватившись в последний момент за лиану, задержался...

Спустившись, он пошел вдоль реки и вскоре на прибрежном иле увидел четкие отпечатки лап ягуара...

Цепляясь за лианы, Урубелава с огромным трудом поднялся наверх. Увидев отца, девочка обрадовалась и бросилась к нему на шею. Но вдруг лицо ее стало серьезным.

— Ты нашел следы? — спросила она.

Ухмыльнувшись, Урубелава промолвил:

— Животное вовсе не исчезло. — Он повернулся и указал пальцем.— Оно скрылось вон туда, где растет это хлебное дерево. Я видел следы. Ягуар спрыгнул с водопада. Теперь мы пойдем по следам и найдем животное.

Он перекинул оружие через плечо и отправился туда, где видел следы. Марина угрюмо последовала за ним.

Дорожка следов вела через лес на север, к пампе...

Девочка, нахмурясь, глядела на широкую пампу, страшась ее, как боятся всего неизвестного. Ведь они с отцом были лесными индейцами; их дом — влажная сельва. Эта же сухая и незнакомая местность, казалось, таила в себе великое множество опасностей.

— Пампа опасна. Там нет воды... там можно обгореть... — проговорила Марина.

Лесные индейцы не могли долго находиться на солнце — за несколько часов их кожа покрывалась волдырями.