Забери меня - Маргарита Дюжева Страница 31

— Смотри, какой ты тут хорошенький, — пытаюсь его растормошить, но получаю только непробиваемый взгляд.

— Я сказал нет, — роняет тоном, не приемлющим возражения, — убрала живо.

— Демид, ну что ты какой…

Снова взгляд и я затыкаюсь, будто перекручивает голосовые связки. Ему даже ничего не надо говорить. Просто взгляд. И внутри все поджимается.

Я не хочу с утра ругаться и выяснять отношения, поэтому недовольно бурчу:

— Да пожалуйста, — тыкаю на кнопки, удаляя фотографию. — Все, доволен?

Он опять молчит, все так же невозмутимо потягивая кофе.

Замороженный!

Внутри меня зреет протест и хочет сделать хоть что-нибудь наперекосяк, чтобы не думал, что он тут самый главный и может давить на меня.

Снова щелкаю камерой.

Барханов недовольно цыкает и оборачивается ко мне.

— Что? — нагло вскидываю взгляд, прекрасно зная, что нарываюсь.

— Я же сказал никаких фотографий.

Последние два слова чуть ли не по слогам, чтобы я уж наверняка поняла. Это раздражает.

— Расслабься, Барханов. Я не твой дивный лик щелкнула, а общий вид.

— Не из моих окон.

— Окна твои, рассвет общий. Не вредничай.

Он хмурится. Я упираюсь. Мне жизненно важно сохранить эту фотографию, хотя на ней ничего нет — только клочок неба, окрашенный золотыми лучами.

От волчьего взгляда хочется спрятаться, но я стою. На чистом упрямстве, потому что сердце грохочет совсем уже истерично, и совсем не там, где надо — в этот раз под коленками, которые начинают мелко трястись.

— Видишь, — разворачиваю экран к нему, — просто рассвет. Обещаю, что не буду ставить метки и подписывать адрес балкона, с которого фотографировала.

Демид мельком смотрит на него и отворачивается.

— Херней страдаешь.

Какая херня, чурбан ты бесчувственный? Это наша с тобой фотография. Наше первое утро! В этот момент его стальная приземленность просто убивает. Ну нельзя же быть таким! Хоть капелька романтики-то должна была в нем сохраниться.

— А мне нравится!

— Все. Убирай телефон, — продавливает дальше.

— Тебе говорили, что ты скучный?

— Допивай свой кофе, и я тебя развеселю, — прозвучало как-то двусмысленного и даже пошло.

— В смысле?

— Я передумал быть джентльменом. Не заслужила.

Если честно, я рассчитывала на долгое утро с Демидом, потом на интересный день и вечер. В моих фантазиях мы должны были целоваться, кушать вкусную еду, снова целоваться, гулять за руку в парке, кормить уточек и говорить друг другу глупости.

Это фантазии… В реальности все оказалось совсем не так красиво, и не так романтично. Все оказалось просто никак. Потому что где-то около десяти утра ему позвонили по работе. Потом еще раз и еще. В результате выяснилось, что работа для него важнее и вкусной еды, и уточек.

— Все, собираемся.

Мне очень не хотелось собираться. В его халате, в его доме, так близко к нему я могла думать только о всякой романтической ерунде и мечтала, чтобы эта сказка никогда не заканчивалась.

— Куда ты так торопишься? — обнимаю его, утыкаюсь носом в грудь и блаженно жмурюсь. От большой, теплый и просто охрененно пахнет, чем-то морским с нотами горечи и теплой замши. Мне кажется именно так, должен пахнуть идеальный мужчина.

— На работу, Лер, — он легко разводит мои руки и небрежно чмокает меня в нос.

— Давай, ты ее сегодня прогуляешь? — предлагаю, казалось бы, шикарный вариант, но вместо ожидаемого одобрения получаю хмурый взгляд. — Что?

— Собирайся, мне некогда.

Не обращая на меня внимания, Демид одевается, запаковывается в деловой костюм, как в броню, и превращается из мужчины, любившего меня этой ночью, в обломок айсберга.

— Живее!

Настроение как-то сразу скисает. Я чувствую себя обманутой. Мне не хочется никуда уходить и тем более не хочется расставаться с Бархановым. Я искренне не понимаю, почему он не может послать подальше работу и весь остальной мир и остаться со мной. Нам же так хорошо вместе?

Демид видимо думает иначе, потому что продолжает собираться, игнорируя мое недовольное пыхтение и взгляды.

Чтобы хоть как-то его притормозить, решаю пустить в ход тяжелую артиллерию и демонстративно скидываю с плеч уютный халат. Вот смотри, я голенькая, хорошенькая, а ты со своей работой идиотской.

Барханов застегивает ремешок часов, попутно скользит взглядом по моему телу и небрежно роняет:

— Не забудь убрать на место.

Вот зануда!

С шипением подхватываю с пола несчастный халат, с кресла — свои шмотки и убегаю в ванну. На задвижку не закрываюсь, жду что он ворвется следом, чтобы утешить несчастную меня и пообещать поскорее покончить со своими делами.

К сожалению, не врывается. Ни сразу, ни через пять минут. Полный игнор. Я даже приоткрываю дверь, чтобы послушать чем он занимается и ловлю обрывки очередного делового разговора.

Все. На сегодня я его потеряла.

Раздраженно понимаю, что могу сколько угодно сидеть тут и дуться или ходить перед ним, накручивая голой задницей — все это бесполезно, потому что он уже переключился. Мне, как и любой девочке хочется, чтобы мужчина вился вокруг, носил на руках и исполнял любые прихоти, но увы. Демид не той породы, чтобы откладывать дела ради кого-то другого.

— Ну и дурак, — бухчу себе под нос и начинаю одеваться.

Мстительно думаю о том, что пойду с девочками в кафе и буду веселиться, а он пусть сколько угодно киснет на своей работе.

Когда я выхожу из ванной, Барханов стоит в прихожей полностью собранный, подтянутый и все так же говорит по телефону. Не отрываясь от разговора, он распахивает передо мной дверь и кивком указывает на выход.

Вот и все. Тухлый финал нашей первой ночи.

Я разочарована, обижена и испытываю дикую потребность сказать какую-нибудь гадость, но Демид так занят своим собеседником, что нет возможности вклинить даже слово.

О моем существовании он вспоминает только когда останавливаемся рядом с домом. Отключает мобильник и локтем опираясь на руль оборачивается ко мне:

— Все, Лер, беги. Я позвоню, как освобожусь.