Исцеляющий миры. На расколе миров. Часть 1 - Таня Некрасова Страница 31

планету из-за угрозы катастрофы — того самого сгубившего динозавров метеорита. Правда, полетели на Ксион только самые верхи. Подавляющая часть высокоразвитой цивилизации людей пала, великая Атлантическая держава целиком и полностью ушла под воду. Пережившие ядерную зиму и череду катаклизмов люди, начали историю с нуля, не имея ничего, кроме даров природы и первородных инстинктов.

Задумчивость Адама развеял подхалимистый голосок официантки:

— Вы уже выбрали?

— А-а, да, сейчас. — Адам распахнул книжку меню, спеша определиться с заказом. Выбор блюд был невелик, названия — неаппетины и абсурдны. Оценить чек тоже было не так-то просто, не зная курс местной валюты. Если он закажет что-то слишком дорогое — Габриэль его прикончит.

— Что у вас здесь самое дешёвое?

— Кроме воды? Наверное, молочный коктейль.

— Тогда — один молочный коктейль, пожалуйста!

— А чем вы будете платить? Надеюсь, не… не галактической валютой?

При упоминании галактической валюты Адам присмотрелся к обслуживающей его официантке:

— О, это вы! — выдал он.

Девушка улыбнулась уголком губ, вспоминая случай в «Вялой кобыле»:

— Меня зовут Пенни, — назвалась она, предусмотрительно отступив назад.

— Адам Дэвисон, — представился Адам. — Очень приятно иметь с тобой знакомство, Пенни. Но что ты здесь делаешь? Я думал, ты работаешь в «Вялой кобыле»?

Пенни неуютно пригладила подол юбки и отошла от столика опасного посетителя ещё на полшага.

— Так я же… уволилась. Благодаря вам, кстати говоря.

— Ах, неужели? Это из-за разбитого окна?

— Ну-у…

— Из-за того, что я не заплатил?

— Эм-м…

— Ох, Пенни! Я виноват! Мне очень жаль, что я испортил тебе карьеру.

— Карьерой это назвать трудно, — прихмыкнула та невесело.

— Как я могу загладить свою вину?

— Нет- нет, все нормально! Я привыкла к такому, — покраснела Пенни.

— А? К тому, что в ресторанах разбивают окна и не платят за заказ? — удивился тот.

— Нет! Я имею ввиду работу… Мне никогда не везёт. Я побаиваюсь людей, но почему-то меня берут только в общепит. — Пенни потупилась. — Скажите, мистер Дэвисон. — Она озорливо склонилась над столиком, будто и не было у неё никакой фобии: — Вы ведь инопланетянин?

— Э-э… Что за вопрос? — Адам некомфортно одернул ворот рубашки.

— Ну… Просто интересно.

— Нет.

— А Галактическая валюта?

— В учебниках писали, что на Земле её принимают! — вспылил Адам, но голос выше шёпота не повысил.

— Ага! Так значит, вы не с Земли! Вот вы и спалились, мистер Дэвисон!

— Это не так!

— А ваши глаза!

— Что с ними?

— Они… фиалковые.

— У людей таких не бывает?

— Адам Дэвисон… — Пенни произнесла это, смакуя слоги на языке.

— Д-аа? — протянул Адам несмело.

— Это точно ваше имя?

Пришелец блиц-опроса не выдержал:

— Я не обязан отвечать на ваши вопросы! — воскликнул он, забарабанив пальцами по столу.

Высказывание показалось Пенни достаточно грубым, чтобы в очередной раз загнать себя в угол самоосуждением.

— Простите, — сжурилась она. — Не хотела быть назойливой, просто…

Адам успокоил Пенни вялой улыбкой и попытался сказать что-то, чтобы сохранить той самооценку. Но его неловкая похвала и старания забрать слова обратно возымели обратный эффект: Пенни разревелась.

— Не ожидила от тебя такого Адам! — материлизовалась рядом с ними Габриэль. — Хватит приставать к девушке, ты, мужлан озабоченный!

— Все хорошо… — заступилась за пришельца Пенни.

— Что ты ей наговорил? — Габриэль осадила Адама ударом книжки меню об стол. Стакан с зубочистками подпрыгнул и зазвенел.

— Габриэль…

— Я тебя сейчас поколочу!

Пенни пресекла пустые разбирательства своим самым эффективным методом — слезами:

— Это все моя вина. Я ужасный человек! — зарылась она лицом в ладони и уже было собиралась убежать, чтобы написать заявление об увольнении по собственному желанию, когда Габриэль обвила пальцами её плечо и привлекла назад.

— Стой! Ты никуда не пойдёшь! — воскликнула она. — Я знаю, с тобой связано что-то важное. И чем быстрее я выясню — что именно, тем быстрее разберусь с ВУС!

Посетители, лениво жующие свои обеды, уставились на компанию, заинтригованные криками и слезами.

— Откуда вы знаете? — округлила глаза Пенни.

Габриэль и Адам сговорчески переглянулись.

— О да, я всё знаю! — соврала Габриэль.

Пенни смиренно вздохнула:

— Рано или поздно кто-нибудь бы за ним явился. Я знала, что это не продлится вечно…

— Поподробнее, — наседала Габриэль.

Бесстыдные сплетни и дискуссии начали переливаться с одного столика на другой, как приторный сок. Уже никто не обсуждал свои насущные проблемы, сцена, разыгравшаяся с тремя броскими молодыми людьми, поглотила всех. Целый ресторан навострил уши.

— На нас все смотрят, — прошептала Пенни. Я бы рассказала, но не так. И не здесь. О, давайте я лучше напишу? Так будет безопаснее.

Пенни достала из кармана передника свой блокнотик и ручку и начеркала фразу: «Инопланетянин у меня дома».

— Вот! — Пенни оторвала листочек и робко показала его Адаму и Габриэль.

Габриэль успела набрать в лёгкие побольше воздуха:

— У тебя дома… — уже было вырвалось у нее. Но имеющаяся капля выдержки — скудная и иссохшая — в последний момент опередила болтливый язык. — Черт возьми…

Пенни пришлось удержать подробности, поскольку посетители начали возмущаться, и хозяин заведения намекнул, что пора бы заканчивать разглагольствования и вернуться к работе. В первые в жизни девушку по-настоящему отчитало начальство, но из глаз её почему-то не вытекло ни единой слезинки.

Глава 14. Пенни и Кикки

Пенни Уоткинс стояла у дверей ресторана «Лосось Сомнений» под неоновой вывеской, с которой надменно подмигивал… нет, не лосось — дельфин. Последнее время в ее жизни много глупых названий: «Вялая кобыла», «Галактическая валюта», а теперь ещё и «Лосось Сомнений». Девушка изо всех сил старалась не добавлять к этому списку свое имя. Не получалось.

Проезжая часть окраплялась красно-желтыми огнями. Ветер ласкал Пенни по щеке приятной прохладой, поддувая воздушные подолы её старомодного белого платьица в крупный горошек. Удерживая элегантную дамскую сумочку из белого кожзама, кое-где облупившегося, Пенни подняла глаза к небу.

Под наводнившими зенит тучами поблескивали первые звёзды, горизонт же был по-утреннему светел, и розовые, как перья фламинго, облака, размазывались над низенькими домишками через дорогу, точно карандашный графит, втертый пальцем в зернистую бумагу.

Вечер всегда сваливался неожиданно: падал на город