Любовь и ненависть между нами - Наталья Соболевская Страница 31

— Вы же заранее у секретаря не записались, поэтому вынуждена попросить вас уйти. У меня весь день по минутам расписан, случайных клиентов с улицы не принимаю, — тщательно контролируя голос, чтобы не выдать волнения, указала Тимуру на дверь.

Калинин смерил меня уничтожающим взглядом, ленивой походкой приблизился к столу и развалился в кресле для посетителей.

— До меня дошли сведения, что ты намерена представлять мою бывшую сотрудницу Соколову Дарью в суде. Это так?

— Не могу подтвердить или опровергнуть информацию, у меня нет этического права с кем-либо обсуждать даже предполагаемых клиентов.

Тимур прищурился и несколько секунд внимательно меня разглядывал, а потом резко шлёпнул раскрытой ладонью по столу и расхохотался.

— Смешно, конечно, когда ты разглагольствуешь о профессиональной этике, ну да ладно, — махнув рукой, снисходительно заявил он и на этом моменте его выражения лица вновь заледенело. — Главное — уясни, потащитесь с Соколовой в суд, и я раздавлю…, вас обеих.

Меня преследует стойкое ощущение, как будто я перенеслась в какую-то альтернативную реальность, и в этой реальности восемь месяцев назад ни Калинин обошёлся со мной, как последний козлина, а я его как следует поматросила, а потом, включив режим безжалостной стервы, бросила.

— Вы всё сказали? Тогда будьте любезны, покиньте нахер мой кабинет, — если Тимур ставил перед собой цель, вывести меня из себя, то он с блеском справился.

Калинин криво усмехнулся, приложил руку к груди и, изображая поклон, опустил голову.

— А вот и настоящая Валерия появилась. Та, что не стесняется ругаться матом, не брезгует себя продавать ну и защищает в суде интересы таких же, как и она аферисток. Здравствуйте, Валерия, не скажу, что знакомство приятное, но зато крайне любопытное.

Нет, я точно нахожусь в дурном сне. Калинин несёт какую-то несвязную ахинею.

— Тимур Артёмович, поискать для вас в интернете адрес ближайшей психушки? Мне кажется, вас там заждались. Или ты пьяный? Что вообще происходит?!

— Пьяный, — хмыкнул Тимур. — Лера, ты меня с кем-то путаешь. Наверное, с бывшим муженьком. Это он по утрам обычно ходит под мухой. Кстати, по поводу мужиков, так понимаю, ты до сих пор не нашла себе богатого папика, раз сидишь в этом клоповнике. Может, тебя с кем-нибудь познакомить? С тем, кто не брезгует шлюшками.

У меня аж дыхание перехватило. Зачем Тимур так по-скотски со мной? Сглотнув образовавшийся в горле ком, расправила плечи, села прямей и торжественно произнесла:

— Поздравляю.

— С чем это? — ухмыльнулся Тимур.

— Ты только что обеспечил Соколову отличным и крайне замотивированным адвокатом. Вообще-то, я не хотела её представлять, но ты меня переубедил.

Калинин медленно поднялся на ноги, обеими руками навалился на стол, наклонился ко мне ближе и с угрозой в голосе прорычал:

— Если у тебя в голове есть хоть одна извилина, не связывайся со мной. Пожалеешь.

Вольготно откинулась на спинку кресла, закинула ногу на ногу и широко улыбнулась, всем своим видом показывая, что ни капельки не испугалась.

— До встречи в суде, Тимур Артёмович.

— Я думал, ты умнее, — бросил он.

— А я думала, ты не насильник, — пожав плечами и грустно вздохнув, не осталась в долгу.

— Я и пальцем эту идиотку не трогал…

— Не надо сейчас об этом рассказывать, — перебила Калинина. — После расскажешь. Под протокол.

— Делай как знаешь, но потом не говори, что я тебя не предупреждал.

Подтянула к себе первый попавшийся документ и махнула рукой в сторону выхода.

— Всё, проваливай, и так отнял достаточно времени.

За Калинином захлопнулась дверь, я бросила взгляд в нижнюю правую часть монитора на часы и тяжко вздохнула, по расписанию следующий клиент придёт уже через двадцать минут. И как за треть часа, обратно собрать себя по кускам в цельного человека, чтобы быть в состоянии не только слушать, но и слышать, вникать, а ещё продуктивно решать чужие проблемы?

«Дешёвка и шлюшка» — бывший муж просто обожал отвешивать мне подобные комплименты, но даже в самом начале нашего брака, до того как отрастила броню, оскорбления Николая хоть и обижали меня, но не проникали под кожу и как раскалённое добела клеймо не выжигали шрамов на сердце. Сейчас же слова Тимура врезались внутрь, проникли в кровь, растеклись по всему телу и подобно смертельному яду — постепенно и мучительно убивали.

Восемь месяцев назад Калинин вычеркнул меня из своей жизни, я долго ломала голову над вопросом «Почему?» и, в конце концов, нашла более-менее подходящее объяснение — после того как Ангелина нагадила и ушла, а мы начали выяснять отношения, Тимур сильно кривил душой, когда пытался со мной помириться. Он хотел заказ — он его получил, а наш с ним роман изначально был для него лишь неизбежным и крайне нежелательным побочным продуктом. Он оправдывался передо мной и уговаривал остаться, потому что банально растерялся и не знал, как себя вести, ведь Ангелина нагрянула неожиданно как ураган, ещё, возможно, из-за чувства стыда, но потом, когда я ушла, Тимур, скорее всего, перекрестился и выдохнул с облегчением и рассудил: «Теперь, по крайней мере, не надо думать, как с ней порвать».

Так что почему наш роман с Тимуром прервался на полуслове, худо-бедно, но понимаю, но вот откуда у него взялось ко мне столько ненависти — это вопрос из вопросов?

Может, Тимур решил, что это я из мести подбила Дашу подать на него в суд? Бред, конечно, но других вариантов объяснения нет.

Кстати, о птичках…, вернее, о Дарье… Где-то тут у меня был её телефон. Надо бы ей позвонить и популярно растолковать, что решать проблемы таким способом, каким пользуется она — чревато последствиями, самое безобидное — есть шанс прослыть лгуньей, а если нарваться на людей куда серьёзней меня, то за клевету можно легко схлопотать и по шапке.

Взяв телефон и услышав после длинных гудков на том конце «Да» не скрывая раздражения и без вежливой прелюдии в виде приветствия сразу предъявила претензию:

— Дарья, зачем вы ввели Калинина в заблуждение, для чего сказали, что я буду представлять вас в суде? Я же вам понятным языком объяснила, по какой причине не возьму ваше дело.

— Во-первых, я это сказала не Тимуру Артёмовичу, а его адвокату, — заметила