Светочи Тьмы - Татьяна Владимировна Корсакова Страница 32

– Тебя никто не найдет, – сказал решительно.

Он был одним из тех, кто проектировал эту чертову башню! Он знал все ее тайны и тайники. Легкого нажатия на один из камней кладки хватило, чтобы взору открылось скрытое. Глубокая ниша – одна из тех, что они заложили по требованию Агнии. В нише стояла шкатулка красного дерева. Открывать ее Август не стал, просто задвинул как можно дальше. Ему не нужны ни чужие тайны, ни чужие клады.

– Вот теперь твоя вечность! – Он сунул череп в темноту ниши, поставил на место камень, разогнулся, часто и сбивчиво дыша.

Дело сделано. Но это далеко не все! Тела больше нет, но осталась кровь. Она въелась в стены, просочилась в щели между плитами пола. Ему не отмыть это и за несколько дней. Не отмыть, даже если у него будет вода, которой нет.

Август стоял, скрестив руки на голой груди, и полным отчаяния взглядом осматривал нутро башни.

– Ну что? – послышался за его спиной голос албасты.

– Мне это не отмыть. – Нужно уметь признавать поражение. Он не справился со своей работой, не успел. Агнии больше нет, но помнить о ней будут еще очень долго, потому что это залитое кровью место, никому не получится забыть.

– Тебе не отмыть.

Албасты легла прямо на окровавленный пол, прижалась ухом к каменной плите, закрыла глаза, к чему-то прислушиваясь, а потом улыбнулась.

– Тебе не отмыть. – Сказала, взмывая в воздух. – Но я могу позвать воду…

Она висела в метре над полом, ее косы расплетались и, кажется, удлинялись. Отпущенные на волю волосы тянулись к щелям в полу, прорастали в них, прорастали в землю в поисках воды.

Вода отозвалась… Сначала она просочилась росой, потом собралась в мелкие лужицы, потом покрыла собой весь пол. Албасты поднималась в воздух все выше и выше, а вода тянулась к ней, как тянется верный пес к своему хозяину. Вода лизнула ноги Августа, он поднялся еще на одну ступеньку выше и уже оттуда, с высоты, наблюдал, как холодная волна перекатывается через каменный постамент, смывая с него кровь и ошметки плоти, как перехлестывает через борта ванны, заполняя ее до самых краев.

– Вот и все. – Албасты склонила голову, ласково погладила ладонью что-то невидимое, но живое, а потом велела: – Теперь уходи!

Вода схлынула в одночасье, ушла той же дорогой, какой пришла. Ушла сама, забрала с собой кровь Агнии, словно плату за работу.

Август сидел на ступени лестницы, обхватив голову руками и раскачиваясь из стороны в сторону.

– Тебе тоже надо уходить. – Плечо онемело от прикосновения то ли косы, то ли змеи. – Дело сделано, старик. – Албасты присела рядом.

– А ты? – спросил он, не поднимая головы.

– И я уйду.

– Без моей помощи? – Все-таки он на нее посмотрел, спросил тихим, неживым голосом: – Или хочешь остаться?

Албасты покачала головой.

– Здесь хорошо. – Она улыбнулась. Нормальной улыбкой, почти человеческой. – Но мое место на Стражевом камне.

Август кивнул.

– Мое тоже.

– Но дорогу я знаю. – Албасты встала на ноги, отступила от Августа. – Могу вернуться в любой момент. Спасибо тебе за это, старик.

– Ты же не станешь?! – запоздало всполошился он. – Ты же не тронешь детей?! Только попробуй…

Пустое. Как может смертный угрожать бессмертной нежити? Как может чего-то требовать?

– Я не трону детей. – По старой своей привычке она могла не отвечать, но все равно ответила. – Не трону, обещаю. Но ты проложил мне дорогу, и я намерена ею пользоваться. Здесь другая вода, в ней меньше серебра. Ты чуешь, старик?

Август покачал головой. Он не чуял ничего. Более того, ему казалось, что и его самого больше нет. Минувшая ночь, плата, которую взяла с него албасты, высосали из него остатки сил.

– Может быть, теперь она заберет меня к себе? – спросил он с надеждой.

– Рано. – Албасты покачала головой. – Не пришло еще твое время. Видать, не все твои дела здесь закончены. Не смотри на меня так, не я тебе жизнь отмеряла. Ступай, не нужно, чтобы тебя тут видели.

Август молча встал на ноги, так же молча надел сначала насквозь мокрую, перепачканную сорочку, потом сюртук, не оглядываясь на албасты, вышел из башни на божий свет.

Снаружи и в самом деле было светло. Ярко блестела роса в первых солнечных лучах, над головой чирикали какие-то птахи. Август медленно брел по парковой дорожке, не особо спеша, не особо таясь.

Его никто не заметил, не окликнул. Усадьба была погружена в тяжелый летаргический сон. Вместе с ее обитателями.

Когда обнаружится исчезновение Агнии, вероятнее всего, разразится скандал с расследованием. А может и не будет никакого расследования. Может все решат, что прекрасная графиня, пресытившись меценатством, сбежала с каким-нибудь кавалером в столицу или и вовсе за границу. Воспитанников ее ждет незавидная сиротская доля. Но сиротская доля – всяко лучше мучительной смерти с последующей не менее мучительной не-жизнью.

Август остановился, обернулся на утопающий в тени высоких лип дом. Занавеска на одном из окон колыхнулась. Кто-то наблюдал за ним, прячась в рассветном сумраке. Кто-то из гениальных сироток Агнии Горисветовой. Август поднял вверх руку, нерешительно помахал. Занавеска снова колыхнулась, ему хотелось думать, что приветственно.

Его путь в деревню снова лежал через овраг. Август шел вдоль неширокой речушки, шел неспешно, оглядываясь по сторонам, выискивая ту единственную, с кем ему хотелось бы проститься. Он остановился на берегу затона, посмотрел на свое жалкое отражение.

– Я сдержал слово, – сказал очень тихо. – Она больше никому не причинит вреда. Слышишь ты меня, Лизонька?

– Слышу, мастер Берг.

Рядом с его отражением появилось еще одно. Маленькая девочка строго смотрела на него со дна затона. Он обернулся – позади не было никого.

– Я, наверное, уйду, – сказало отражение Лизоньки. – Я теперь могу уйти, как только захочу.

– А они? – спросил Август о том, о чем боялся спрашивать. – Они свободны?

– Светочи? – Отражение Лизоньки склонило голову к плечу, словно к чему-то прислушиваясь. – Я больше не чувствую их боль.

– А их самих? – продолжал допытываться Август.

– Ничего не чувствую. – Отражение Лизоньки покачало головой. – Вы идите, мастер Берг. Не надо вам тут больше оставаться.

– Если ты увидишь… – Август потер грудь в том месте, где дало о себе знать сердце. – Если увидишь Леню…

– Я передам ему, что вы сдержали свое слово. Обещаю.

По поверхности затона пробежала легкая рябь, а как только вода снова успокоилась, Август увидел лишь свое собственное отражение. Лизонька ушла. Ну что ж,