Мои турецкие ночи - Диана Ярук Страница 32

Парень покраснел, как рак, из чего я делаю вывод, что общался он с девушкой.

— Пользуешься моментом, пока живёшь со мной, да младший брат? — Алихан наклоняется вперёд и ласково треплет Давута по щеке. — Наслаждайся жизнью, пока свободен. Но постарайся никому не разбить сердце.

Глава тридцать восьмая

Вилла Ахмет-бея находится на небольшом пригорке, откуда открывается чудесный вид на море и на окрестные улицы. Я издалека вижу подъезжающую алую малолитражку Асии и сердце наполняется радостью. Даже не представляла, насколько прикипела к своим стамбульским подружкам. За то недолгое время, что мы прожили вместе, я испытала столько разных происшествий, сколько со мной не случалось и за всю жизнь в родном Ёбурге.

Из машинки высыпают Асия, Карина, Вероника, долговязый Коржик, я бросаюсь обниматься с каждым и затаскиваю во двор. У девушек раскрываются рты от восторга.

— Чур, мы сразу в бассейн! — хохочет Асия. Она и приехала, одетая по-пляжному: плетёные эспадрильи, юбка-разлетайка и белый топ на завязках. Но сначала я тащу всех в дом выпить приветственный коктейль: домработница Ахмет-бея наготовила домашнего лимонада, щербета и кисло-терпкого шира из слегка забродившего виноградного сока. Эта женщина, похоже, набила руку на проведении разных вечеринок и за несколько дней начала готовить праздничное угощение и напитки. На все мои попытки помочь она мягко выпроваживала меня из кухни. Так что, те несколько дней, что мы здесь живём с Али и Давутом я посвящаю праздному валянию у бассейна или вылазкам на пляж. К такому образу жизни легко привыкнуть.

— Ты вообще, как? — спрашивает Асия. Она затащила в дом своё оборудование — лампы, световые короба, камеры и, не теряя времени, делает селфи и групповые снимки.

Она снимает меня одну тоже, и я оглаживаю свой новый наряд от Moschino.

Подруга фотографирует покрупнее подарок, который утром мне на шею надел Алихан: колье из султанитов на цепочке из платины, которые меняют цвет в зависимости от освещения. До этой поры я даже не знала, что существуют такие камни. Полчаса я занималась тем, что бегала по разным комнатам и саду, любуясь, как колье становится то розовым, то зелёным, то синим.

— Скоро домой поеду, — вздыхаю я. Сколько бы ни повторяла себе, что наш роман был временным, предательские слёзы подступают к глазам.

— Так это правда, что пишут про тебя, Алихана и ту готку из Берлина? — деловито спрашивает меня подруга.

Кислое выражение моего лица говорит само за себя.

— Но он вроде как неровно к тебе дышит. Неужели так просто возьмёт и женится на нелюбимой девке?

— Это его долг.

— Что за высокопарные слова! Они тут в Турции часто женятся по расчёту, но у твоего мужчины есть собственные деньги, он ни от кого не зависит. Смысл держаться за старые договоры? Может, это ты делаешь вид, что тебе всё равно? — хмурится Асия. — Типа вся из себя гордая, «женись, а я в сторонку отойду», да? А он и не знает, насколько серьёзны твои чувства? Или у тебя действительно с ним всё несерьёзно? Потусовалась, денег заработала, да и домой? И кстати, зачем тебе уезжать, оставалась бы с Кариной и Никой в квартире, твоё жильё оплачено, разрешение на работу есть, никаких проблем. Ну, не любишь его, встретишь другого, это здесь вообще как два пальца об асфальт!

Я пытаюсь вставить слово в этот поток упрёков и предположений, но подруга распаляется ещё больше.

— Слушай, у тебя всё так удачно складывается, а ты как слабачка, собираешься уползти в свою нору и зализывать раны! Бороться надо, драться! Как та лягушка в масле! Не узнаю тебя, почему ты вдруг малахольную включила? Я когда тебя впервые встретила, ты драться собиралась, а сейчас? «Долг, долг!» — морщит нос Асия и машет руками от возмущения. — Ты же такая боевая была во время операции «Низведение и курощение», тебя же за это и прозвали «чокнутой русской», куда всё делось? Неужели та фанатка с краской весь задор отбила?

— Блин, ты слышала про такую штуку, как «кровная месть»? — шиплю я.

— Чего?

— Когда ссорятся два клана и один нападает на второй, а потом первый даёт сдачи и так до бесконечности? И в конце куча жертв, дети остаются сиротами, женщины плачут по своим мужьям и сыновьям?

Асия замолкает. Я наблюдаю, как в её голове происходит тяжёлый процесс осмысления. Серые глаза мечут искры.

— Ты хочешь сказать, что твой Алихан может попасть в такой замес? — тихо спрашивает она.

— Если он не женится на своей невесте, её родственники могут начать вендетту.

Асия в шоке открывает рот.

— А полиция, жандармерия?

— Не глупи, у них все там на востоке повязаны.

— И Алихан тоже под угрозой смерти?

— Не думаю. Он слишком знаменит. Его убийство поднимет большой скандал. А вот мелкие сошки в самом низу пищевой цепочки в деревне его отца под огромным риском.

Подруга трёт лоб.

— Должен быть какой-то выход! Мы живём в двадцать первом веке, нельзя тащить сюда свои феодальные замашки! Нам надо прекратить эту чертовщину!

— Оо, ну да, кому, как не нам спасать два богатейших клана Турции, да? Блогерша и гримёрша, команда мечты!

— Ты просто легла и сложила лапки, — сузив глаза, шепчет Асия. — Жизнь бросает тебе вызов, и ты должна встретить его с достоинством!

Наш спор прерывает Давут с сообщением, что пора идти на праздничный ужин, а завтра с утра мы отправляемся кататься на арендованной яхте. Он всё ещё недоволен тем, что не сможет взять отцовскую пятидесятиметровую «Принцессу». Но я даже рада непреклонности Алихана: меня передёргивает при мысли о том, какими словами меня поливал бы его отец, узнав, в честь кого была позаимствована семейная ценность.

* * *

Для нашей компании Давут арендовал в ближайшей марине не менее комфортабельную яхту. Это белоснежная красавица с двумя палубами. Когда мы поднимаемся по сходням на борт, гостей встречает команда судна: капитан, три матроса, два официанта и шеф-повар.

Нас проводят в наши каюты, где мы можем сложить свои вещи и переодеться в купальники. В каждом помещении гостей ожидает большая ваза с фруктами и шампанское в ведёрке со льдом. Алихан сразу же начинает откупоривать бутылку.

Я поднимаю брови — время десять утра.

Алихан так же молча отвечает характерной турецкой мимикой — дёргает вверх подбородком и прицокивает языком, что значит: не парься, любовь моя, давай напьёмся прямо с утра.

Иногда Малахитовые глаза ведёт себя школьный хулиган и я люблю