Вокруг Света - Журнал «Вокруг Света» №05 за 1975 год Страница 33

В гуцульской архитектуре под одной крышей спрятаны жилые и хозяйственные помещения. Все эти постройки обнесены высоким деревянным забором, поскольку гражда в те времена являлась своего рода деревянной крепостью. Здесь резьба по дереву и кости, чеканка, инкрустация, вышивки из ткани и кожи, узоры ковров... Привлекает внимание обычная четырехугольная деревянная палка — роваш. На ней не знавший грамоты пастух только ему понятными зарубками обозначал количество овец, приплод, количество брынзы, дни пребывания на лугах-полонинах. Подобный роваш имел также староста. Он наносил на нем количество дворов в селе, число налогоплательщиков, их долги, дни барщины. Часто роваши воровали, но их хозяева, как правило, всегда имели спрятанный дубликат.

Хата из села Рекит Межгорского района представляет собой жилище бойков — маленькой этнографической группы украинского населения Закарпатья. Это типичная курная изба. Дым из печи или открытого очага выходил прямо в жилую комнату, а из нее через двери или отверстие в потолке — на чердак. Из-за этого внутренние стены комнаты не обмазывались глиной. Позднее к печи был пристроен дымоход — киш, по которому дым выходил в сени. Жилая комната перестала быть курной, но стены ее по традиции оставались необмазанными.

В 1974 году в музей перевезли дубовую хату из села Кевелева Раховского района. Ей более трехсот лет. Это один из самых древних типов закарпатского жилища, сохранившийся до наших дней. В полукурной горнице — оригинальный обеденный стол. Стоит откинуть крышку, и видишь выдолбленные в толстых плахах миски. Глава семьи делал новую посуду только тогда, когда на свет появлялся еще один едок. Мыть такую посуду было несложно, вода же вытекала сама, когда из донышка вытаскивали деревянную пробку.

Музей народной архитектуры и быта на открытом воздухе существует почти десять лет. Воспроизводить интерьеры на новом месте приезжали бывшие хозяева старинных построек. Они уточняли детали внутреннего устройства хат — «чтобы было, как дома». Народные ткачихи помогали собирать ткацкий станок — кросно, а потом и «пустили его в эксплуатацию» — в крестьянской усадьбе-гражде середины XIX века можно увидеть, как рождается домотканое полотно.

Пополнение музея новыми экспонатами продолжается до сих пор.

В. Шуба, директор Закарпатского музея народной архитектуры и быта

Джеффри Дженкинс. Берег скелетов

Продолжение. Начало в № 3, 4

— Питер, должен, поздравить тебя с удачным выбором. Очевидно, у командира подводной лодки нет времени на лишние слова. Все верно: свежий воздух и скорость. Эти три слова объясняют абсолютно все. Так вот, немцы намерены найти новое решение проблемы и уже значительно обогнали нас в этом направлении.

Командующий беспокойно пошевелился в кресле. Итоги страшного лета в Северной Атлантике и перспективы еще более страшной зимы тяжким грузом давили на него. Утверждали, что немцы ежемесячно отправляют на дно до пятисот тысяч тонн союзнического тоннажа.

— Немцы, видимо, предпочитают прежде всего решить проблему воздуха, — все так же спокойно говорил офицер. — Они работают сейчас над каким-то хитроумным устройством, через которое воздух будет поступать в подводную лодку, остающуюся в погруженном состоянии. В начале войны нечто подобное применяли голландцы. Они называли это устройство шнортом или шноркелем.

Я слушал его, онемев от изумления.

— Да вы знаете, — в конце концов не выдержал я, — вы знаете, на что будет способен подводник, если дать ему такой прибор?!

— Вот именно, — улыбнулся офицер. — Появление подобного устройства породит массу новых тактических проблем огромной важности. К счастью, от меня не требуется, чтобы я разрабатывал способы их решения. Я, если хотите, всего лишь стекло, через которое проникают лучи информации, стекло, надеюсь, не очень тусклое.

Он слегка улыбнулся человеку с ледяным взглядом, сидевшему по другую сторону стола.

— Но слушайте дальше. Специалисты фирмы «Блом и Фосс» сконструировали подводную лодку, названную ими «тип XXI». Она идеальной обтекаемой формы, оснащена тем, что мы для удобства будем называть шнорт, в погруженном состоянии развивает скорость до шестнадцати узлов, имеет шесть носовых торпедных аппаратов и несет еще двенадцать торпед. По моим подсчетам ее огневая мощь составляет восемнадцать торпед примерно за тридцать минут.

Командующий снова слегка пошевелился. За всеми этими словами, произнесенными тоном школьного учителя, он видел идущие ко дну танкеры, гибель моряков, умирающих в огне горящих судов или замерзающих в ледяной воде. Его глаза были так суровы, что я помнил их еще много лет спустя...

— На лодке установлен дальномер нового типа, значительно более совершенный, чем наш или американский. Он позволяет выпускать торпеды с глубины в тридцать пять метров, не поднимая перископа.

— Но это же невозможно! — вскочил я.

Офицер взглянул на меня с легкой укоризной.

— Почему же невозможно, мой дорогой капитан-лейтенант? Это уже реальность. Предстоящей зимой в Северной Атлантике будут оперировать десятки подводных лодок типа XXI. Уверяю вас, что нет никаких оснований сомневаться в точности моей информации. Свежий воздух и скорость, как вы, капитан-лейтенант, изволили сказать...

— Постойте! — вырвалось у меня. — Но в лодке типа XXI обе эти проблемы решены — столько воздуха и скорости, сколько требуется?

— Совсем нет. Конечно, это шаг вперед, но вовсе не абсолютное решение.

— А что, собственно говоря, вы имеете в виду под словом «абсолютное»? — не скрывая иронии, спросил я. — Моя лодка в случае острой необходимости некоторое время может идти со скоростью девять узлов, но ее обычная скорость не превышает трех-четырех, причем в любом случае мне придется на следующую ночь перезаряжать аккумуляторные батареи, тем более что и воздух все равно будет уже непригоден. А на лодке типа XXI... нет, это невероятно!

— Ваши трудности сводятся к тому, — безапелляционно заявил начальник разведки, — что вы должны подняться на поверхность, остановиться и перезарядить батареи или же заниматься перезарядкой, двигаясь в надводном положении. Созданная фирмой «Блом и Фосс» красотка идет на глубине, допускающей ход под РДП (1 Устройство для работы дизельного двигателя под водой — шноркель.), причем аккумуляторы на ней можно перезаряжать без всплытия. И тем не менее и сама лодка, и шнорт уязвимы, а ее двигатели являются всего лишь улучшенным вариантом прежних двигателей... например, наших.

— Дайте мне такую лодку, и я пойду куда угодно, сэр! — воскликнул я.

— И все же, повторяю, лодки типа XXI вполне уязвимы. Не сомневаюсь, что со временем, с дальнейшим развитием нашей техники, мы сможем успешно справляться с ними. Но, знаете, капитан-лейтенант, немецким инженерам нельзя отказать в творческом воображении. Если бы мы первыми сконструировали такой корабль, как XXI, чем бы мы занимались теперь? Только его усовершенствованием: постарались бы придать ему еще большую обтекаемость, улучшить двигатели и все такое. Возможно, нам удалось бы даже довести скорость лодки в погруженном состоянии узлов до восемнадцати. Немцы же пошли дальше, добиваясь именно абсолютного решения проблемы свежего воздуха и скорости. Вот почему я утверждаю: тип XXI уже устарел!

Командующий раздраженно поджал губы:

— Не считайте их непобедимыми или неуязвимыми. Вы просто не знаете, что их ожидает, если они осмелятся появиться на акватории западного военно-морского округа.

Его холодный гнев был, наверно, страшнее всяких угроз, ибо командующий считался только с фактами и тщательно взвешивал их, прежде чем сказать что-либо.

— Но зачем вы мне рассказываете все это? — повернулся я к начальнику разведывательного управления.

— А я еще не кончил, — с некоторым осуждением ответил он. — Как видите, лодка типа XXI опасна, но и ей присущи недостатки, свойственные вообще всем подводным лодкам со времени их появления. Строго говоря, я назвал бы ее скорее погружаемой , а не подводной лодкой. Я вспомнил о своей «Форели», о длительной учебе и инженерном мастерстве, необходимых для управления лодкой, мысленно сравнил все это с дьявольскими штуками, о которых только что слышал, и чуть не расплакался от бессильной ярости.

— А теперь я хочу сообщить вам о немецкой подводной лодке такого типа, который действительно вызывает у нас серьезные опасения, — донесся до меня спокойный голос. — Воздух и скорость... Даже в самой Германии верховное командование пока не верит, что немецким специалистам удалось полностью решить эту проблему.

— Полностью?!

— Некий Вернер, один из инженеров верфи «Блом и Фосс», сконструировал подводную лодку, которая развивает под водой скорость до двадцати двух узлов и может длительное время не всплывать на поверхность. Она также может вести огонь акустическими торпедами примерно с глубины в пятьдесят метров и даже в подводном положении способна обогнать любой корабль конвоя, за исключением эсминца.