Вокруг Света - Журнал «Вокруг Света» №09 за 1978 год Страница 33

С. Дудашвили

Ледники, которых не должно было быть

Где еще, кроме Байкала, можно встретить рыбку (голомянку) длиной до двадцати сантиметров, сквозь которую можно читать газету? На Байкале бывают необыкновенные миражи — описаны случаи, когда с одного берега озера в сумерках был отчетливо виден поезд, идущий по другому берегу километрах в сорока: состав как бы плыл по воздуху, и в освещенных окнах можно было различить пассажиров... На мысе Турали есть пески, иногда самопроизвольно издающие звуки. А если по пути от этих песков к бухте Хакусы зайти на байдарке в заливчик, огражденный крутой дугой каменной стены, то можно поиграть с уникальным многоступенчатым эхом, которое возвращает «магнитофонную запись» звука с большой паузой на разные голоса. В Баргузинском заповеднике возле горячих ключей на реке Большой живет стрекоза, встречающаяся только в субтропиках...

Мне и моим друзьям посчастливилось пополнить список байкальских феноменов.

Первое появившееся в 1976 году сообщение о том, что рядом с Байкалом обнаружен ледник, было воспринято специалистами по-разному. С одной стороны, на представленных фотографиях и слайдах вроде бы действительно были видны все признаки ледника. С другой стороны, существование его в таком месте представлялось невозможным. К тому же обнаружили его не специалисты — гляциологи или хотя бы географы, геологи, — а инженеры: в составе нашего отряда были тогда теплотехники, механики, экономисты, физики. И ведь где нашли-то, всего в 25 километрах от берега Байкала, на популярном туристском маршруте, где и экспедиции разные наверняка бывали, к тому же неподалеку от туннеля, пробиваемого для БАМа сквозь седловину перевала Даван. Высота над уровнем моря всего 2 тысячи метров. Широта южнее Москвы. Никакого настоящего ледника в таких физико-географических условиях вроде бы не могло возникнуть...

Вероятно, нелишне рассказать немного о ледниках вообще. В Сибири, да и не только в Сибири, нередко встречаются наледи. Они возникают, когда зимой в сильные морозы выходит на поверхность вода подземных источников. Наледи образуются и поверх замерзших рек и ручьев, и просто на земле, где летом никакой воды незаметно. Лед, например, может выползти на дорогу из среза горы, под которым она проложена, или появиться, начать угрожающе расти возле какого-нибудь инженерного сооружения, которое нарушило структуру и изменило тепловой режим грунта. Так вот наледь, как и обычный лед поверхностных вод, образуется «нормальным» способом: вода остывает и превращается в твердь, собственно, прямо на глазах. А ледник не так, тут картина сложнее и процесс длительнее: лед образуется из снега, спрессованного собственным весом, низвергающимися лавинами, ветром и временем. Образуются ледовые тела в горных понижениях — в вытянутых долинах, на площадках горизонтальных уступов, в закрытых с трех сторон горных цирках-карах. Ледники эти движутся, текут (лед — вещество пластичное), сокращаются или, наоборот, разрастаются.

Предположение о повсеместном оледенении Сибири высказали в 70-х годах прошлого века известные ученые и путешественники А. Л. Чекановский и П. А. Кропоткин. В 80-х годах против этой гипотезы выступили не менее известные специалисты А. И. Воейков и И. Д. Черский. На втором имени позволю себе немножко остановиться — оно с нашей темой связано тесно.

Известный русский ученый, геолог и палеонтолог, исследователь Прибайкалья, Приамурья и Чукотки Иван Дементьевич Черский прибыл в Сибирь не по своей воле. В 1863 году восемнадцатилетний слушатель Виленского дворянского института Ян Черский примкнул к восставшим против русского царизма. В первом же бою он был взят в плен и сослан солдатом в Западно-Сибирский батальон. В окрестностях Омска им были собраны первые коллекции древних раковин, высоко оцененные маститыми учеными в Петербурге.

В 1885 году Черский получает свободу, уезжает по приглашению Академии наук в Петербург, но затем вскоре возвращается в Сибирь, изучению которой отдает весь остаток жизни. Память Черского увековечена русской географической наукой — его именем в Сибири назвали и некоторые горные массивы, и долины, и пики. Имя Черского носит и главная вершина Байкальского хребта высотой 2572 метра. Эту гору сравнивают со знаменитой кавказской Ушбой, за восхождение на которую по разным маршрутам выдано около ста медалей. Основная вершина горы Черского похожа на наковальню. Ее пыталось штурмовать много групп горных туристов, но безуспешно. Насколько известно, первое спортивное восхождение на вершину совершено в тот день, когда под горой был обнаружен ледник. Да вот ведь какой вышел парадокс: Черский говорил, что современное оледенение Сибири невозможно, а под его «собственной» горой через сто лет нашли первый ледник Байкала...

Долго, очень долго сибирские ледники играли с учеными в прятки. В 1883 году французский путешественник по Северному Забайкалью Ж. Мартэн упомянул в своих записях, что его проводник погиб, провалившись в трещину на леднике. Это сообщение прошло тогда незамеченным, а в 30-х годах нашего столетия оно было поставлено под сомнение такими крупными исследователями Сибири, как С. В. Павловский и В. А. Обручев. Но в 50-х годах, когда широким фронтом развернулось планомерное изучение забайкальских горных систем, сначала в геологических отчетах, затем в статьях стали появляться сведения о ледниках на хребте Кодар — опять же в непосредственной близости от будущей трассы БАМа. Окончательно факт существования ледников в Забайкалье был подтвержден в 1960 году московским географом профессором В. С. Преображенским. Последние пять лет изучением и описанием ледников Кодара (они расположены на границе Иркутской и Читинской областей) занимались гляциологи Иркутского университета и Института географии Сибири и Дальнего Востока СО АН СССР под руководством кандидата географических наук Л. А. Пластинина. Всего там оказалось четыре десятка ледников общей площадью в шестнадцать квадратных километров. И ледники эти не реликты, не памятники древнего четвертичного оледенения, а продукт современной исторической эпохи. Среди них есть всякие — отступающие, остановившиеся и наступающие, есть даже эмбриональные, зарождающиеся. Но в целом все они «незаконные», лежащие примерно на тысячу метров ниже так называемой «линии 365» — границы круглогодичного существования снега.

Собственно, по этой причине ни в Забайкалье, ни возле Байкала ледников никто не искал. А что не ищешь, то долго остается незамеченным... Думается, что если бы не открытие «незаконных» ледников Кодара, то и мы, столкнувшись с ледниками совсем в другом месте, вполне возможно, их не заметили бы. Впрочем, кто знает? Расскажу, как все это случилось.

В обращении к студентам Московского государственного университета в честь его 200-летия академик В. А. Обручев сказал: «Старайтесь познакомиться со смежными и далекими науками, потому что в них вы найдете много фактов. История знает немало случаев, когда крупные открытия делали люди, перешедшие из одной науки в другую, собравшие двойной запас фактов...» Первый ледник под горой Черского был нами обнаружен в какой-то мере случайно. Летом 1975 года мы подошли к красивому снежнику, стали возле него фотографироваться. Потом заметили, что срез снежника какой-то необычный — почти отвесный, но гладкий, не изъеденный щербинами, как обычно, и цвет голубой, к тому же он нашпигован по всей высоте камнями. Откуда камни, если до скальных стенок далеко? Вывод один: «приехали» вместе со снегом. Так, может быть, это не просто снег, а лед, коли он к тому же голубой? Что ледники движутся, известно еще по школьному учебнику. Однако особого значения мы тогда этому делу не придали: ледник так ледник, подумаешь. Лишь потом, в Иркутске, когда узнали, что ледники тут «по идее» невозможны, мы поняли, что случайно обнаружили нечто необычное, существующее «вопреки»... Но если разобраться, находка была не совсем случайной: об инженерной геокриологии (мерзлотоведении) мы понятие имели, вопросами строительства на мерзлоте занимались. К тому же были уже известны ледники Кодара.

Однако мы не спешили с выводами и громко заявили о существовании прибайкальских ледников только после похода 1976 года, когда снова вернулись сюда.

Нет, никакой ошибки не было: ледник! Самый настоящий! Поскольку впервые мы увидели его 21 июля 1975 года, в тот день, когда в Тихом океане приводнился экипаж «Аполлона» после совместного с «Союзом-16» полета, то по праву первооткрывателей мы дали ему название «Союз» — «Аполлон».

Следующий ледник — долинный — был обнаружен уже совсем не случайно: поняв причину образования первого, мы нашли второй там, где условия были аналогичными.

Кроме ледников, чуть севернее, неподалеку от истоков правых рукавов реки Верхняя Ирель, оказались и другие своеобразные памятники зимы — снежные мосты. Самый большой имеет в плане вид птицы с распахнутыми крыльями, размах которых несколько десятков метров. Толщина снежной арки в центре — метров пять (это в самом конце июля!). Высота моста над уровнем моря всего тысяча метров. Мы осматривали мост в 1976 и 1977 годах — похоже, что он растет.