Моя до конца - Рошаль Шантье Страница 33

class="p1">Ага, мои бы тогда кто поберег… Конечно, вслух этого не говорю, но про себя не могу не фыркнуть. Решение принимать всегда мне, родители только высказывают мнение. Так было всегда. А отпуская скитаться всех моих тараканов, то мама, конечно, права. Чувства есть. Если бы их не было, тянуло бы меня к нему так сильно?

Мы обе молчим. Каждый погружен в свои мысли. Только учитывая, какие мы обе болтушки, уверена, что мама считает необходимым дать мне время и пространство для того, чтобы я могла обдумать сказанное ею. И мне действительно это нужно.

Мужчин нет уже довольно долго, и я лишь на последних показателях выдержки остаюсь на месте. Сначала слышу мужской смех. Чего?

Глава 25

— А что я должен был сказать? — заканчивает неизвестную нам историю Влад, улыбаясь Макару. В его руках два стаканчика кофе, как у Ветрова и подойдя поближе они угощают меня и маму, — Нормальный мужик оказался этот Косницын, так что я просто решил вопросы с ним напрямую, без посредников, — озвучивает Туманов, вынося вердикт в этом неизвестном разговоре, который спешл фо мы никто не пересказывает. Даже бровью в нашу сторону не ведет, будто ничего не случилось. Будто не он вот только недавно, сколько тут прошло-то, не смотрел на Ветрова цербером! А мне его, родного брата, вот честное слово, прибить хочется. Но Туманов не муха, а у меня с собой и мухобойки нет.

Они общались всего ничего, но уже за это время во взгляде и тоне разговора Влада к Макару все-равно замечаю куда больше уважения, чем к Артему. Почему? И как это Ветрову удается? Он поступил погано, а отторжения он даже у меня не вызывает в отличии от… Короче… Постоянно себе напоминать приходится, что это тот самый злой колдун Макар Ветров и что именно им пугают детей!

— Все хорошо? — брат, закончив дружескую беседу с тем, с кем должен был стреляться на дуэли за честь сестры, делает шаг к маме, отводя её в сторону и мы остаемся вдвоем.

Пальцы того самого злого колдуна приподымают мое лицо и спустившись ниже, к спине, подталкивают к сильному мужскому плечу. А я, выдохнув и сдавшись, укладываю на него голову. Белль ведь тоже влюбилась в чудовище…

Стоп… Тоже?

— Устала? — это звучит слишком заботливо для насыщенных эмоциями нескольких часов, — В больнице никого не оставят, мы узнавали. Да и с папой твоим все в порядке, вон отсыпается, — он кивает куда-то в сторону, — врач отправил нашу делегацию домой.

В согласии качаю головой, потому что оставаться действительно не имеет смысла. Особенно после истории про яблоньку и позитивные прогнозы врача. Но голову от плеча не отрываю. Слишком уж хорошо и спокойно мне тут, под крылышком…

— Макар, — обращается к нему мама, — Вы же учились на юриста, верно? Как оказались проверяющим? Разве этим не должны заниматься бухгалтера?

— Это так, Кристина Викторовна, — отвечает, и ничуть не смущаясь поглаживает мои волосы, словно всегда так делал, — но слишком серьезные контракты заключаются в этой сфере, чтобы проверять только математику, — мама увлеченно слушает. Я никогда не вдавалась в подробности проверок, это лишь нюанс, но это действительно интересно, — Плюс, заочно я окончил финансы и аудит, это позволяет мне работать в данном направлении.

Мама с Владом как раз делают несколько шагов к нам, когда на весь коридор раздается громкое и практически свирепое, заставляющее подпрыгнуть:

— Арина?!

Оборачиваюсь и во все глаза гляжу на Артема, а на нем просто лица нет. Злой, помятый, я, кажется, даже замечаю оскал, но сдуру только сильнее жмусь к Ветрову, словно он способен меня защитить. Словно я нуждаюсь в защите от своего же парня. Макар поворачивает голову на окрик и каким-то чудом уловив мое состояние, аккуратно перемещает меня за свою спину.

Все происходит очень быстро, но я успеваю заметить, как Лукашин толкает Ветрова в грудь, совершенно наплевав, что позади него стою я. Во, хороша Ариша! Я не дура и прекрасно понимаю, что сама же в этом виновата, но знаете, глядя на то, как ведет себя сейчас Артем от этой мысли легче не становится. Он пришел в больницу к моему отцу и на глазах у матери и брата просто…

Макар назад не отступает, это выглядит так, будто права на это не имеет и схватив Артема за грудки отбрасывает к стене.

— Приди в себя! — гаркает Макар, но трезвости противнику эти слова не прибавляют.

Артем, будто обезумев снова делает шаг вперед, а я, желая поскорее все это прекратить — тихо, пока не увидели врачи и не погнали нас взашей — выскакиваю из-за широкой прикрывающей меня спины, однако теперь меня одергивает брат. «Потому что Ветров занят моей защитой» — мелькает непонятное в голове, но я не перечу. Остаюсь на месте, позволяя им самим решить вопрос. Мама недовольно приподымает брови и отворачивается к окну, будто один вид Артема вызывает в ней стыд. Почему я думаю, что именно вид Артема? Потому что мне тоже за него стыдно.

Осознаю, что не хочу в этом участвовать. Не хочу бросаться к Лукашину и успокаивать его, не хочу выяснять отношения и быть призванной с претензиями к ответу. Устала. И сейчас мне самой необходимо утешение. Утешение, которое, я точно знаю, он не способен мне дать. Это проверено временем и не стало открытием, вот только рядом появился тот, кто способен, и я все больше стираю пелену со своих ослепших глаз.

Да, Артем как был стабильностью в моей жизни, так ею и остался, изумрудных гор я ему не приписываю, только я поняла, что хочу большего. Не смогу я так всю жизнь.

Он позвонил, когда Влад с Макаром только отошли поговорить и я, нажав на прием вызова, наскоро сказала, что буду дома позже, потому что отец сломал ногу и сейчас в третьей городской. У меня не было времени или желания думать о нем и теперь имеем то, что имеем.

Ветров перехватывает Артемов кулак и, не желая драки, снова отбрасывает того к стене. Я не вижу лица Макара, но лицо Туманова вижу отчетливо. Он не просто раздражен, мой брат в ярости. Он перерезает путь Ветрову и хватает Артема за грудки:

— Ты что, совсем с катушек слетел, чертов слизняк?! Разуй глаза и посмотри, где находишься! Я оторву тебе голову и лишу нашу семью дальнейших проблем. Давненько ты мне поперек горла.

— Влад, — зову брата, но, если серьезно, глядя на Артема, ничего,