Скверная жизнь дракона. Книга первая - Александр Костенко Страница 35

Я повернул голову узнать, что же там такое дёрнулось на спине. И обомлел от увиденного.

На спине были крылья. Не те два дистрофичных крылышка, что всё время сложены и прижаты к телу, а два широких, мощных, исполинских крыла. Они хоть и валялись полностью раскрытыми на полу – но так даже проще наслаждаться их великолепием. Особенно чёрным цветом с обсидиановым отливом.

Мои крылья полностью похожи на мамины, только слишком тощие. У меня тоже четыре сустава: один крепится около лопаток передних лап и от него первая кость крыла идёт параллельно спине вниз; потом ещё сустав и вторая кость идёт вверх; затем третий сустав и опять вниз. Точь-в-точь как у летучей мыши, только перепонка толще будет. И эти вертикальные прожилки в перепонках явно не из кожи, а как и у мамы – из тонкой кости. Но есть один нюанс, который меня неимоверно радует.

Мама рассказывала, что драконы отличаются между собой во многих аспектах, не считая индивидуальных роговых отростков на голове: у многих они переходят на спину и могут продолжаться даже на хвосте. У кого-то когти на лапах короткие и широкие, у кого-то, наоборот – длинные и узкие. Да и длина хвоста бывает разной. Решись кто классифицировать драконов по внешнему виду – он бы с ума сошёл от количества разнообразных вариаций и признаков. Много разных аспектов в телах драконов, но среди них есть один главный.

Мы – драконы. Нам принадлежит то, о чём другие могут лишь мечтать.

Небо – оно наше. И нам принадлежит полёт в нём.

Конечно, есть умеющие летать виды монстров и низших разумных. Но слишком обидно сравнивать меня, гордого, могущественного, такого красивого чёрного дракона с пернатой неощипанной курицей под названием гарпия.

Если верить маме, то никто не способен летать там, где летают драконы. И крылья для нас имеют самое важное значение. Большинство драконов имеют три сустава: один на спине и два в крыле. Но есть крайне редкий тип крыльев.

Они выглядят как у других драконов, за исключением маленькой детали – четвёртый сустав на конце третьей кости, а после него небольшая косточка в сантиметров двадцать. Именно она позволяла маме исполнять в воздухе самые немыслимые виражи. В отличие от других суставов, только четвёртым можно практически свободно вращать вверх и вниз, изменяя расположение летательной перепонки.

Она обязательно изменится и у меня, когда я смогу двигать крыльями. Или хотя бы научусь их складывать, а то сейчас я смотрю на раскинутые по полу две кожаные тряпки. Да, чёрные с обсидиановым отливом. Да, шикарные. Но тряпки.

Следует думать логически. Тот хлопающий звук раздался, когда крылья расправились – в пещере попусту нечему ещё хлопать. Стало быть, они раскрылись от напряжения мышц спины. Стало быть, надо продолжать перебирать мышцами. Только это остаётся делать, а то я до сих пор не могу почувствовать крылья. Словно в них напрочь отсутствуют нервные окончания.

Я долго пытался расшевелить крылья, но всё без толку. Зато прочувствовал каждую мышцу спины. Будь я сейчас на конкурсе бодибилдеров и играй мышцами на публику, то жюри обязательно бы вручило мне приз за первое место. И второе тоже. Вообще всё бы отдали под громогласный крик: “Ух ты ж, чёрный крокодил, не жри меня!”

Заодно, пока занимался крыльями – привык к новому росту. Меня прекратило укачивать, получилось встать на все четыре лапы и осмотрел себя. Я не только вырос, но и раздался вширь. Особенно увеличились задние ноги и начало хвоста, но это нормально: у каждого дракона задние ноги всегда толще передних. Ведь дракон сначала приземляется на задние лапы, а уже только потом опускается на передние.

Но что больше всего поражало, так это неимоверное количество серой трухи. Сброшенная во время спячки кожа огромной массой образовала окольцовывавшую меня своеобразную горку. Я наклонился поближе, чтобы рассмотреть и попытаться понять её объёмы. А уже через секунду пожалел о собственном любопытстве. Я слишком близко придвинул морду к трухе. И выдохнул. В воздух тут же поднялось облако серой пыли – глаза заслезились, нос предательски зачесался.

Натужно моргая и постоянно чихая, я постарался отойти от этого злосчастного места. Разложенные крылья так и тащились по полу, но было не до этого: я натужно чихал и плакал. Что может быть более нелепым, чем сопливый, плачущий и непрестанно чихающий дракон? Только такой же дракон, но с проблемами в кишечнике. А если в этот момент он ещё и летит…

Наконец проморгавшись и избавившись от жуткой рези, я заметил, что в пещере с кладкой никого нет. Помню, перед сном тётя показывала воспоминания про несчастного парня с куриными ногами. Потом Калиса пошла вслед за тётей и мамой, а я уснул здесь. Но никого поблизости нет, и тишина в канале мыслеречи. Неужели они учат Калису полёту? Без меня?!

Ошалев от вселенской несправедливости к собственной персоне, я бросился в сторону выхода из пещер с широким извилистым коридором. Как раз на его конце и была другая пещера, служившая основным входом в наш дом.

Стоило только зайти за последний поворот, как я чуть не ударился ногами за какой-то ящик. И перепугался до седой шкурки. Резко отскочил, с ужасом уставился на деревянную хреновину и затаил дыхание, пытаясь спрятаться. Вопросы роем диких пчёл носились в голове: что делает ящик в пещере, что это вообще за ящик, как он здесь оказался, неужели нас нашли разумные, что делать, где все?

Судорожно бегающий взгляд зацепился за одну деталь, что поставила точку в размышлениях. И заставила меня действовать. Как важно то, что ящик в ширину и высоту один метр, а в длину все четыре, так и важно другое – по краям к нему странным образом крепились толстые кожаные лямки. Его явно несла на своих плечах большая группа людей, очень большая. Десять, двадцать человек? Их количество не имеет значения: они собрались распотрошить нас всех и по частям засунуть в этот ящик!

Как кот я припал к земле, постарался как можно сильнее к полу и медленно попятился назад, всё время смотря только вперёд.

Нельзя выходить наружу: там сейчас день! Одна из стен пещеры была освещена солнечным светом. На улице я стану лёгкой мишенью с этими висящими бесполезными крыльями. Но здесь, внутри пещер, у меня преимущество – непроглядная тьма и прекрасное ночное