Жена без срока годности - Ольга Горышина Страница 36

Андрею закончить фразу, какой бы та не была. — Ты это хочешь услышать? Да, я тоже размазня. Да, мне потребовался пинок под зад от подруги, чтобы с тобой развестись… Наверное, в каком-то смысле мы действительно были с тобой два сапога пара — только я в бурную реку прыгнула, с течением которой мне было не справиться, а ты — в стоячее болото залез. Но я рада, что моя жизнь сложилась иначе и с другим. Потому что с тобой я тоже старость не видела…

— Тоже?

— Как и с моим вторым мужем. Вообще я сейчас совершенно другой человек с другими потребностями. Юность и влюбленность — одно. Взрослая жизнь с детьми — другое. Старость — третье. Не надо одно с другим мешать. На этих этапах нам совершенно разные партнеры нужны. Я вообще планирую собаку завести.

— Чтобы лаять на пару…

На пару с тобой лается просто отлично. Пар спусти, а то, как у паровоза, ушами пойдет…

— Что ты хочешь от меня? Какого признания? — дышала я ему в лицо, потому что сама на нервах убрала образовавшийся между нами шаг. — Я тебе это скажу, и уж, пожалуйста, отстань от меня! Пожалуйста… — добавила уже тихо, почти шепотом. — Андрей, ты взрослый мужик. Вспомни об этом. Не о том, что, возможно, хотелось сказать мне двадцать лет тому назад. Сейчас все, что тебе остается, это предложить мне шампанское. Может, если ты выпьешь, тебя тоже отпустит.

Я улыбнулась — и в улыбке моей было столько надежды, что ее на целый зал бы хватило.

— Мы не в Америке, я не пью за рулем. И я вообще не пью. По состоянию здоровья.

— Вот даже как… — произнесла я без всякой издевки. — А выглядишь отлично.

— Ты выглядишь лучше. Я даже могу представить тебя без грима…

— Язва? — предположила я, какая у него может быть болезнь.

— Это ты про себя? — хмыкнул Андрей.

— Про твое здоровье, — нисколько не обиделась я.

— Нет, если бы… Все намного хуже и… Лучше, наверное. Опухоль оказалась доброкачественной, но я психанул изрядно за те дни, пока делалась биопсия.

— Сколько вас таких… Экология, стресс…

— Да все вместе, понятное дело.

— Хорошо, что к врачу вовремя попал. У тебя опасный возраст. Вы, мужики, все еще молодыми себя считаете, а вот организм — нет.

— Если бы я в аварию не попал, у врача бы не оказался. Ну а в больничке меня решили на бабки развести. Подумал — ну если лежу уже, пусть проверят… Потом, правда, в Израиль по собственной инициативе смотался, чтобы удостовериться, что это еще не рак. В общем, мне там посоветовали здоровьем заняться и так, диеты постоянно придерживаться на всякий пожарный… Но тебе шампанского куплю. Может, в перерыве? В зал с напитками нельзя, мы не в Америке.

— В Америке тоже нельзя. Ты в театр там один раз сходил и то проспал…

— Да я и сейчас могу уснуть.

— Будить?

— Как хочешь.

— Свалишься мне на плечо, дам в ухо, — попыталась пошутить я.

Хотя шутить совершенно не хотелось. Хотелось наконец расстаться и забыть про встречу, бесполезную во всех отношениях.

Глава 14. Снежный человек

Сидеть рядом и дышать одним воздухом с Андреем в мои планы не входило. Только планам свойственно превращаться в несбыточные мечты при встрече с реальностью. Как бы было хорошо просто всучить Андрею свидетельство о разводе, получить новый паспорт с пометкой «уплочено по счетам» и проскакать галопом по Европам, чтобы развеять тоску по бездарно растраченной юности. Хотя…

Я наговариваю на себя молодую и его, студента и маменькиного сыночка со знаком минус, которому любить маму нужно исключительно на расстоянии, раз в месяц. Мне было хорошо. Да, было. Было и прошло. Прошлое не вернешь и не изменишь. Из него нужно вынести опыт. И ребёнка.

Без Андрея не было бы Алекса, а без сына мне нечем было бы гордиться. Он, если честно, единственное мое достижение в жизни. Все остальное — простые плоды тяжелой ежедневной работы. А вот Алекс вырос из риска, который я позволила себе взять и нисколько сейчас не жалею об этом. Первый риск — рожать в стране, где ты находишься без году неделю, второй — рискнуть стать матерью-одиночкой, третий — позволить себе построить семью с мужчиной из чуждой тебе культуры, но не будь этого мужчины рядом, я не смогла бы ответить согласием на самостоятельное онлайн обучение подростка. Как же Алекс в этом отличается от отца: Андрея нужно было вести за ручку от лекции к лекции, а сын сам зарабатывал, выгуливая соседских собачек, на оплату очередного онлайн-курса. Конечно, время изменилось и локация, Алексу легче было сориентироваться в окружающем мире, чем нам в девяностые, в которых компьютер с Виндой у многих наших ровесников был пределом мечтаний. Или все-таки виной окружение: Андрея оно сгубило, а Алексу дало шанс в жизни? Повлияла ли хоть на одного из них я — вопрос открытый. В футбол Алекс играл с Сунилом, а от меня у Сунила были одни проблемы. Может, ему просто надоела скучная размеренная жизнь, вот он и решил пустить в свою жизнь русскую женщину?

— Это твой единственный шанс, — наставляла меня Романна перед долгой дорогой в… снежных горах!

Не единственный, но точно последний. Если Сунил будет продолжать вести себя по добрососедски, мы соседями быть перестанем… Я съеду! Нет, конечно, это глупость… У нас отличный квартирный комплекс — менять жилье из-за несостоявшегося любовника глупо… А приставать к мужику — противно. Это как-то совсем неправильно — все должно быть с точностью до наоборот. Американский мир встал с ног на голову, и мы, женщины со своими равными правами в этом виноваты. Кому не нравятся ухаживания мужиков, пусть идут лесом сами себе цветочки собирать. Я-то почему должна страдать и, вместо того, чтобы строить глазки, обязана строить планы по соблазнению — рисовать варианты вилами по воде, или лыжами по снегу.

В первый день после четырех часов дороги мы играли в снежки, катались на шинах с горы и просто — просто наслаждались хрустом снега под ногами. Забытый за пять лет звук! А всего-то нужно было выбраться в декабре в горы, но сначала Андрею было лень, а потом мне — страшно.

Белым-бело и сосны-великаны по обе стороны дороги стоят. Не знаю, насколько Сунилу помогал опыт немецких зим, но он вел машину достаточно легко. И не растерялся, когда на лобовое стекло с высокой ели упала снеговая шапка. Он помнил,