Рассказы, изданные на бумаге. Проза - Александр Тимофеевич Филичкин Страница 36

Заказчик и зодчий преодолели ещё два пролёта. Они оказались у низенькой двери, обитой неровно окрашенной жестью. Богач позвенел толстой связкой ключей. Выбрал из них самый простой. Отпёр замок. Потянул на себя прочную створку и шагнул за порог.

В глаза Паши внезапно ударил яркий, солнечный свет. Мало что, видя перед собой, архитектор двинулся следом. Через пару шагов, он ощутил, что зрение адоптировалось к внешней среде, и с интересом повертел головой. Парень оказался на плоской крыше высокого дома, занесённой свежевыпавшим снегом.

Придя в изумление, зодчий замер на месте и ошарашено огляделся вокруг. Судя по лёгким решёткам, закреплённым вокруг на столбах, летом данное место использовали в качестве детской площадки.

Подобные вещи делались лишь для того, чтобы к наследникам богатых людей не приставали детишки бедных сограждан. Не то, чего доброго, ещё чем-то их заразят. К примеру, опасной болезнью. Или, что хуже всего, ненавистью к «российской элите».

Сейчас на дворе стояла зима, обычная для средней Самары. Температура держалась не меньше, чем минус двадцать. Совершенно естественно, что сегодня там было пусто. Кому из детей богачей охота сопли морозить? Ведь дома есть мощный компьютер с выходом в информационную сеть.

Меж тем, нувориш сделал пару шагов по дорожке, покрытой иголками пушистого инея. Архитектор автоматически устремился вперёд. Он встал рядом с вельможным заказчиком, как ординарец с боевым генералом.

Мужчина замер на месте, как древнеримская статуя и широко улыбнулся. Жестом самодержца России он указал на зимний пейзаж, лежащий вокруг шикарного дома. Затем, сказал растроганным голосом, раскаявшегося в злодеяньях разбойника: – Смотри, какая вокруг красота.

Не понимая, зачем его сюда пригласили, парень начал вертеть головой в разные стороны. Он не заметил, что заказчик немедленно вышел из состояния умиления видом Самары. Богач сделал сосредоточенный вид и устремился к низкой надстройке, стоящей на кровле.

– Ну, ты любуйся пока, а мне нужно ехать. – послышался голос за спиной архитектора. Он резко повернулся назад и увидел, что заказчик уже скрылся в проёме.

Очнувшись от потрясения, Паша бросился следом. Холодая жесть, скользнула по пальцам. Стальная пружина захлопнула створку перед лицом архитектора. Замок-автомат тихо щёлкнул.

Затем, наступила та тишина, которую большие писатели называют звенящей. Она прерывалась лишь тихим гудением ветра, шумящего в проводах и огражденьях детской площадки.

Ошарашенный зодчий в отчаянии замер на месте. В тупом изумлении он пялился на закрытую дверь и лишь через пару секунд, увидел кое-что необычное. Оказалось, что с его стороны она не имела ни ручки, ни даже маленькой скважины, куда вставлялся бы ключ.

В парня ударил порыв леденящего ветра. Он холодной змеей проник под одежду недавно запарившегося проектировщика. Затем, двинулся дальше и остудил всё бельё, насквозь мокрое от горячего пота.

Паша моментально замёрз. Кожа внезапно покрылась мурашками. Архитектор почувствовал сильнейший озноб. Все его мышцы принялась колотить частая, неудержимая дрожь.

Надеясь, что его кто-то услышит, архитектор начал стучать кулаками по поверхности двери. Никакого ответа. Тогда он осмотрел стальную преграду, преградившую путь, ведущий на тёплую лестницу.

Только тут он заметил, что у косяка висит небольшая коробочка, чем-то похожая на домофон. К сожалению Паши на ней не было клавиш с номерами квартир. Трясясь от жуткого холода, зодчий нажал на большую круглую кнопку.

Раздался переливчатый мелодичный сигнал. Он прозвучал в ушах архитектора, как нежнейшая музыка космических сфер. Звонок быстро стих, но никто не ответил на короткий сигнал. Парень надавил ещё один раз, потом ещё и ещё. В ответ, тишина.

Придя в исступление, молодой человек заколотил в дверь ногами. Скоро он окончательно выдохся. Оставшись без сил, Паша привалился к стене, чтобы слегка отдохнуть. Внезапно раздался грубый голос охранника: – Ну, кто там, буянит на крыше?

– Меня забыли на детской площадке! – выкрикнул парень истошным фальцетом.

– Вас совершенно не слышно! – раздражённо буркнул консьерж: – Нажмите на кнопку и говорите потом в микрофон.

Паша нашёл небольшой бугорок из металла и вдавил его онемевшим указательным пальцем. Он пригнулся к зарешеченному окошечку устройства и закричал: – Откройте дверь мне, пожалуйста! Я тут замерзаю!

– Нужно брать с собой магнитный брелок! – недовольно откликнулся Цербер.

Вновь раздался переливчатый мелодичный сигнал. Замок тихо щёлкнул. Низкая створка слегка приоткрылась. Не веря в своё избавление, парень толкнул толстую дверь. Секунду спустя, он оказался в тёплой и светлой лестничной клетке и, сломя голову, бросился вниз по ступеням.

Паша промчался мимо двери заказчика. Наверху сухо щёлкнула стальная задвижка, закрывавшая выход на крышу.

Опасаясь, что застрянет в кабине подъёмника, архитектор не стал использовать новенький лифт. Он сбежал на первый этаж, выскочил на морозную улицу и помчался к дороге, проходящей недалеко от крыльца.

Сотрясаясь под порывами ветра, Паша ещё минут двадцать стоял у обочины. Он ловил автомобиль, который смог бы его довезти прямо до дома. В этот раз, ему подвернулась легковая машина, в которой печка работала на удивление плохо.

В свою «заводскую слободку» парень добрался ближе к шестнадцати дня. Благодаря очередному указу правительства, стрелки перевели на зимнее время. Так что, на улице стало совершенно темно.

К сожалению самарцев, уличные фонари почти не горели, а северного сиянья небес в городе отродясь небывало. Поволжье это вам не Москва и не Мурманск в полярную ночь.

С трудом переставляя замёрзшие ноги, Паша поднялся на пятый этаж панельной «хрущёвки». Он зубами стащил ледяные перчатки, сшитые из тонкой искусственной кожи. Непослушными от мороза руками кое-как вытащил ключи из кармана. Едва удерживая их непослушными пальцами, отпер две двери одну за другой.

Вошёл в маломерную «двушку», где жил вместе с мамой. С радостью хлопнул сначала наружной, а затем и второй, деревянной тоненькой створкой. Таким образом, зодчий укрылся от лютой самарской зимы.

Он стянул с себя задубевшие от холода полусапожки и «осеннюю» куртку. Влез в мягкие тапочки и, волоча одеревеневшие стопы, поплёлся на кухню. Мама была на работе «на сутки». К счастью, она не увидела, в каком состоянии пришёл её сын.

Парень взял из настенного шкафчика недавно початую полулитровку дешёвой водки «Родник». Свинтил ярко-синюю крышку с резьбой и, дрожащей рукой, налил себе полстакана живительной жидкости. Достал из холодильника полбатона «Любительской» и отрезал ломоть колбасы.

Единым глотком Паша выпил горькую жидкость. Он потряс головой от «невероятного богатства букета», наполненного духом сивухи. Затем, быстро заел «послевкусие», возникшее на языке.

Проглотив чуть прожёванный огромный кусок, Паша с большим удовольствием повторил процедуру. Так сказать, не в качестве пьянки, а лишь для лечения. Не то подхватишь простуду и будешь неделю с температурой лежать.

Убрав