Время жизни. Акт I: Огонь - Нентсе Тëрнер Страница 36

Мелкие снежинки лепились к друг другу и становились больше.

— Люди… — вздохнул Шон. — Люди всегда зависят друг от друга. Растут, набираются опыта, перенимают привычки. Это нормально: подстраиваться под кого-то, выстраивать отношения, иметь идеал, быть чьим-то идеалом. И всё зависит от того, кому доверится человек, — Шон на секунду замолчал. — Мне жаль… Мне жаль, что тебе пришлось довериться ей…

Тишина то и дело поглощала их страх, грусть, надежду и веру.

— Килия открыла мне дверь, — сказал Фрид. — Она дала мне много ответов.

Его друг засмеялся:

— Дверь! Ответы!..

Шон достал сигарету и поднёс к руке Фрида:

— Зажги.

— …Но у меня нет зажигалки, — не понимал тот.

— Зажги! — повысил вдруг голос Шон. — Как ты это сделал в новогоднюю ночь.

Он поднял указательный палец и дунул на него.

Сердце Фрида с болью содрогнулось. Его единственная мысль, что существовала в эту бесконечно длящуюся секунду, — «он знает». Его глаза бегали из стороны в сторону, а губы в страхе пытались сложить хоть какие-то внятные слова для объяснения.

— Просто зажги эту блядскую сигарету, — устало выдохнул он.

Всё это время Шон хотел верить, что глаза обманули его, что в тот день он не видел ничего экстраординарного и что сейчас Фрид просто посмеётся ему в лицо, назовёт идиотом, верящим в несусветную чушь, и предложит сходить за обычной зажигалкой. Но с каждой секундой его вера таяла на глазах: он видел, как Фрид поднёс дрожащую руку, вытянул свой костлявый палец и создал из воздуха маленький огонёк, что поджог табак.

Не желая показывать страх или злость, Шон побыстрее засунул сигарету в рот и закурил, отвернувшись в сторону.

Хлопья снега грузно падали вниз.

Фрид вытянул ладонь, подхватывая летящие снежинки. Он ни о чём не думал. Не мог. Ни одно из выдуманных объяснений не способно было рассказать правду. Даже если бы он являлся каким-нибудь магом — особенно, если бы он являлся магом! — эта правда далась бы в сто раз проще.

— Я не хочу знать, что это за сила, — Шон бросил окурок в пустую банку и поставил её подле. — Хоть и очевидно, что к этому причастна та девица. Я также не хочу знать, откуда она у тебя. Но я знаю, что у любой силы есть цена, — он повернулся и схватил Фрида за плечи. — Посмотри мне в глаза, Фрид! Посмотри и поклянись, что откажешься от этой силы! Откажешься и больше не будешь связываться с этой Килией! — его голос был твёрд, но глаза — глаза едва сдерживали пелену слёз, что обрушилась со следующим словом: — Пожалуйста, Фрид!

— Я… не могу… — дрожа, ответил тот.

— Можешь!!

— Уже поздно…

Шон вскочил с места, нервно бродя из стороны в сторону:

— БЛЯДЬ! — сорвался он, резко пнув банку в воздух. — Поздно, это когда твоя девушка на девятом месяце! Всё остальное никогда не поздно, нахуй! Почему ты ведёшь себя как какая-то баба?! Тебе страшно, что лучший друг узнал о твоей магической хуйне? АХУЕТЬ! А ты знаешь, что ещё страшнее?? Что твой лучший друг умеет ебашить огнём! Вот это реально страшно!!

— Шон, я… — встал Фрид, надеясь успокоить друга, но тот не слушал его.

— А Килия что? Она такая же? Ну естественно, это же она всему тебя научила! — истерично посмеивался он.

— Эта сила часть меня! — наконец собрался с духом юный бог огня. — Всегда была! И Килия помогла мне освоить её, чтобы не причинить вред близким, в том числе и тебе! Я… — Фрид сглотнул. — Я никогда не хотел её. Никогда не хотел, чтобы Килия стала частью моей жизни, никогда не хотел, чтобы я был угрозой для дорогих мне людей, и, ты прав, я не хочу платить за эту силу! Но эта плата — она как смерть. Она придёт и заберёт нечто очень важное для меня — кого-то важного!.. И я не готов отдавать кого-то из вас, Шон, — вымаливал он.

— Значит, — не глядя на него, начал Шон, — так будет к лучшему, — он посмотрел в глаза Фрида, наполненные страхом. — Давай перестанем быть друзьями.

Не дожидаясь ответа, Шон ушёл, оставив после себя лишь небольшое воспоминание — место, где недавно сидел. А через минуту снегопад стёр и этот последний след.

В тот вечер воздух был холоднее обычного, а город тонул в море снега: Фриду пришлось добираться домой пешком сквозь толщи сугробов, полностью потеряв счёт времени. И друга.

Но прошли дни. Недели. И солнце вышло из облаков, запели птицы, а покрытая сугробами земля сбросила с себя холодные оковы, ознаменовав приход нового времени года — весны. Времени, когда природа просыпалась ото сна. Времени, когда начиналась жизнь.

17. Primavera (Весна)

Урок истории проходил в обычном темпе, вынуждая Килию бесцельно разглядывать голые ветки растущего подле школы дерева: одна большая — толстая, — три поменьше, что разветвлялась в разные стороны, и ещё несколько совсем мелких, каждая из которых создавала впечатление тянущейся мохнатой руки карги с отрезанными пальцами. В дни, когда ветер силой гнул макушки двадцатилетних растений, её когти царапали стекло кабинета и пугали бедных детишек в классе, позволяя богине понаблюдать хоть за сколько-то интересной картиной.

С приходом весны медленно начинал таять снег. Порой он сваливался с до ужаса пугающим грохотом, заставляя вздрогнуть даже самого невозмутимого человека, а в любимом классе истории эти падающие сугробы ещё и задевали ветки дерева — в совокупности с удивительными рассказами о выдуманных исторических страшилках и висящих портретов мёртвых людей это было настоящее место для фильма ужасов!

Впрочем, когда Килии надоедали однотипные пейзажи двора, она отдавалась своим мыслям, где смотрела сериал под названием «Будущее». Подобно «Реальности» просмотр «Будущего» занимал время и не позволял перематывать по пять секунд или выбирать скорость воспроизведения, а, учитывая, что в этом сериале ещё и было очень много сюжетных линий, некоторые из которых могли оказаться и вовсе не существующими или филлерными, подобное занятие выдавалось явно не лёгким и занимало почти всё свободное время. Но свои плюсы «Будущее» тоже имел: он был бесплатным, сразу со всеми вышедшими сериями, хоть и играл в угадайку с Килией в виде «выбери истинный финал» и обладал возможностью выбора просмотра конкретных веток персонажей.

Её соседка по парте тоже не обращала внимания на урок, а рисовала в конце тетрадки любимок из разных фандомов: Зоро, Годжо, Джолин, Се Лань… Но один рисунок зацепил богиню: глаза с ярким