Дворянство. Том II. Ступай во тьму - Игорь Игоревич Николаев Страница 37

- Господи, - внезапно прошептал он. – Не может быть. Не может…

- Именно, - очень серьезно, на сей раз без тени сарказма вымолвил Пантин. – Наконец то сообразил. Сегодня прямо таки чудесный день озарений.

- Я так понимаю, бесполезно спрашивать, как это возможно? – с явственной безнадежностью в голосе уточнил Раньян.

- Конечно. Есть вещи, которые тебе знать не нужно… или рано. Всему свое время, горшечник, выбравший по собственной воле путь убийцы. Что же до второго, насчет ревности ученика к другому ученику… поверь, не стоит. Не стоит.

Раньян повернулся к наставнику, молча уставился в серые бельма фехтмейстера, не веря своим ушам. Думая, что наверняка ослышался. Первый раз на его памяти в голосе Пантина звучала такая… искренняя печаль? Настоящая, неподдельная грусть.

- Не стоит, - повторил воин и колдун. – Ты не знаешь, сколь дорого она заплатила за свое умение, точнее за все, что к нему прилагается. И еще заплатит. Ее жизнь – книга, сказка, в которой часть страниц уже исписана, а часть еще предстоит написать. Но это страшная сказка с очень плохим концом.

- И никак иначе? – спросил бретер, словно человек, нащупавший в непроглядной тьме контуры чего-то удивительного, едва познаваемого… и страшного в своей величественности.

- Я обязан ей, - торопливо, пожалуй, даже чересчур торопливо уточнил Раньян. – Не хочу, чтобы с ней случилось… случилась беда.

- Много страниц еще пустует, - сумрачно отозвался Пантин. – Многое предстоит записать. Буквы и слова могут быть разными, но хороший текст из них не сложить. После этой ночи – уже нет. Она выбрала. И за себя, и за других.

- Это… плохо, - пробормотал бретер, понимая, что внятного объяснения не дождется.

- Или нет, - пожал плечами воин-маг, затем добавил, неожиданно по-доброму, словно прочел мысли ученика. – Не спрашивай.

- Ага. Запретное знание, - сардонически хмыкнул Раньян.

- Нет. Я просто не смогу этого сделать, - с убийственной серьезностью, без тени привычного сарказма вымолвил старый маг, который помнил блестящий и необратимо утраченный мир. – Точнее смогу, но это будет катастрофа.

- Не понимаю.

- Парадокс Штайна.

- Никогда о таком не слышал.

- Разумеется. О нем знают лишь колдуны, да и то не все. Это наследие старого мира, тех времен, когда чародеи заигрались с могуществом, которое давала жестокая магия крови и смерти. Заигрались, едва не уничтожили мир и были остановлены.

- Посланником и Пророком? - уточнил Раньян. Наставник не удостоил его ответа, продолжив мысль:

- Парадокс Штайна это инструмент, точнее закон мироздания, который не позволяет чародеям управлять временем. У парадокса много проявлений и аспектов, иногда они даже противоречат друг другу. В частности он устанавливает правило: то, что предвидено чародейским способом, сбыться не может. Во всяком случае, так, как увидел провидец. Если ты чуть-чуть приподнял завесу над грядущим, изменения тоже будут крошечными. Незначительными. Но чем дальше обзор, чем шире охват…

Мастер вздохнул и умолк.

- Не верю, - сказал после долгой паузы Раньян. - Не верю, что маги не пытаются обойти этот самый… парадокс.

- Конечно, пытаются, - ухмыльнулся Пантин. - Некоторым даже удается. Или они так думают. Но я в подобные игры играть не могу, - добавил он уже серьезнее. - Я столько задолжал миру самой своей жизнью, что лишнее слово может столкнуть камешек от коего произойдет лавина. Понимаешь? А впрочем, даже если не понимаешь, все едино.

Раньян помолчал немного, осмысливая, затем осторожно предположил:

- Должно быть, страшный это был мир… мир, где верховодила магия. Где можно было управлять силой превращения живого в мертвое и владеть даже временем.

- Он был другим, - передернул плечами Пантин, будто замерзнув. – Просто другим. Хотя более цивилизованным, это уж точно.

Раньян задумался, надолго и крепко. Затем наставник и бывший ученик обменялись еще несколькими фразами, а после разошлись. Бретер направился по следам Хель, к поезду, где – одновременно близкий и недосягаемый – путешествовал его сын, беспомощная фигура в игре королей, способная, тем не менее, изменить ход всей партии одним лишь присутствием на доске. А фехтмейстер ушел к скромному лагерю новых попутчиков, готовясь, как и прежде, с отстраненным любопытством наблюдать за причудливым, непредсказуемым путем, который совместно изберут Случайность, Судьба и Воля.

_________________________

Говоря о «ярмарке невест» Раньян имеет в виду первый бал для юной аристократки. Не помню, писал ли я об этом раньше, но даже если писал, напомню: это были не только веселье, драйв и энергия молодости, но и суровый краш-тест для дебютантки. Если она оставалась без внимания и приглашения, на том светская жизнь (а главное - поиск выгодного жениха!) легко могли завершиться. Отсюда страдания Наташи Ростовой в знаменитой сцене – девушка не просто хочет танцевать, она понимает, что в эти минуты решается ее судьба. В принципе эта практика больше характерна для Нового времени, однако не только лишь товарищу Сапковскому вольно упарываться постмодернизмом.

Глава 8

Глава 8

Прошло несколько дней.

Снова потянулся долгий путь, час за часом, день за днем. Местность вокруг ощутимо изменилась, явственно показывая обжитость и стабильное увеличение плотности цивилизации на квадратный километр. Леса, даже хиленькие и кустарниковые, почти вывелись, уступив место рощицам и садам отчетливо сельскохозяйственной направленности. По крайней мере, раз в день на пути встречалась речка, обычно под каменным мостом. Дороги с тропками да тропинками вились, пересекаясь, ткали паутину торговой жизни королевства. Елена год с лишним тому назад уже пересекла значительную часть континента, но в ту пору она старалась избегать значимых трактов и больших городов, так что наблюдала в основном типичные грунтовки. Здесь же фундамент дорожной сети составляли более продвинутые «колейки», у которых продолбленные в земле тысячами колес выбоины засыпались гравием. Получалось нечто вроде железнодорожной трассы, которая сохраняла относительную пропускную способность и после дождей - бича дорог попроще.

И опять же, по крайней мере, раз в день (а на мосту - всегда) попадался шлагбаум со сторожевым постом для взимания какой-нибудь частной подати. Королевский поезд и дворяне, разумеется, никому ничего не платили, но теперь Елена лучше понимала стенания ночного визитера, который вопиял о поборах и всяческом ущемлении предпринимательства. Женщине казалось странным, что Ойкумена с одной стороны уже дошла до имперской централизации власти (пусть и формально), с другой