Исцеляющий миры. На расколе миров. Часть 1 - Таня Некрасова Страница 37

В течение дня юноша захаживал к пришельцу, чтобы проведать его и подкормить своё любопытство. Он так и не смог разобрать ни одну известную ему химическую формулу среди писанины из смешных символов и незнакомых букв. Побудить Ацеля к диалогу оказалось не менее трудно, чем вникнуть в его эксперимент. Когда скука превратилась в мор энтузиазма, а Ацель в сотый раз проворчал: «Не мешай!», Эдварду не осталось ничего другого, кроме как уйти к себе в комнату на второй этаж и засесть за гитару.

— Да что я могу? — вздохнул он, обрывая мелодию не на том аккорде и валясь плашмя на подушки. Гитара легла на кровать вместе с ним, грустно звякнув.

Спальня Эдварда была криком юношеского максимализма и серой практичности. Несмотря на то, что за нескромными плакатам с рок-музыкантами терялась целая стена у изголовья кровати, а полки были полны коллекционных фигурок с супергероями и комиксами, — во всём присутствовал строгий порядок и чистота, которые редко увидишь в комнате подростка.

Эдвард был перфекционистом, частенько застревающим в самом начале пути из-за страха быть посредственностью. К примеру, если он берется за мелодию, то варианта всего два: он вымучивает её до идеала или, позабалявшись с аккордами, делает вид, что между ним и гитарой ничего не было.

Вот и сейчас, ввязавшись в дело по спасению мира, Эдвард ни чуть не тешился своей пассивной ролью. Он искренне мечтал совершить что-то важное, а не просто быть у Ацеля на подхвате.

Как следует рассудив, Эдвард решил покамест не вмешиваться в дела космические и не идти на поводу у своих «хотелок». В конце концов на кону жизни людей! Пора уже наконец мыслить как взрослый человек, Эдвард Лэйд!

Покончив с вечерней рутиной, постелив инопланетному гостю постель на диване в гостиной, Эдвард завёл будильник и завалился спать пораньше в надежде, что завтрашний день будет поинтереснее.

Но наступил рассвет, а мир, по-крайней мере тот, что существовал в рамках квартиры Эдварда, ни чуточки не изменился.

Ацель по-прежнему химичил на кухне, склонившись над столом чёрно-белым сутулым силуэтом — только теперь в разливах раннего утреннего солнца, хотя электрический свет тоже горел во всю, что для экономного Эдварда стало ударом.

Юноша щелкнул выключателем и стал в позу сердитой домохозяйки. Для полного образа ему не хватало в руках сковороды.

— Черт, Ацель, ты что всю ночь здесь сидел?

Набрав пипеткой миллилитр бесцветного реагента, Ацель развел его в одной из пробирок. Кровь приобрела ядовито-зеленый оттенок и запенилась, точно какое-нибудь ведьминское зелье.

Пришелец буркнул под нос неизвестно какое за ночь ругательство и, возможно, просто молча бы продолжил эксперимент, как поступал на протяжении ночи, если бы его натянутые до предела нервы не трогал Эдвард:

— Я всё понимаю, но так можно и с ума сойти! — пылал в возмущении тот. — Ты хотя бы в курсе, который час?

Стул под Ацелем перевернулся, пришелец взвился, возвысившись над приютившим его человеком более, чем на две головы, и заскрипел суставами длинных звериных пальцев, так и норовивших кого-нибудь придушить.

— Заткнись, мальчишка, пока я не заткнул тебя своими руками! — выдал он на шипучих согласных. — Ты не понимаешь ничего! Ничего! Всё, что я просил — тишины! Но ты каждые пять минут заглядывал на кухню и что-то бормотал, твоя дурацкая гитара меня бесит! Скажи спасибо, что я не разбил её об твою голову! А сейчас, во имя трёх клинков, уйди с глаз моих и посиди где-нибудь молча!

Эдвард запустил руки в карманы пижамных штанов, чтобы Ацель не видел, как те дрожат, и, взглотнув, сказал так спокойно, как только мог, будучи облитым с ног до головы словестной грязью:

— Я просто хотел сообщить, что у меня сегодня пары, а потом репетиция в музыкальной студенческой группе. Поэтому буду поздно.

Также быстро, как вскипел, Ацель остыл.

— Эм, — неудобно спрятал он ладони подмышками, — ладно…

— А до тех пор… не сожги, пожалуйста, мой дом!

Ацель стоял истуканом в центре кухни, едва не касаясь затылком люстры, и пытался переварить происходящее. Теперь, когда он вышел из власти гнева, ему сделалось неприятно от самого себя.

Эдвард — очевидно, не в настроении (а откуда бы тому было взяться в столь недоброе утро?) — оделся на выход, нагрузил спину рюкзаком и гитарой в чехле, и очень торопливо слинял из бездушной квартиры и от бездушного пришельца, заселившегося в ней.

Ацель дошагал до входной двери, зло захлопнувшейся за спиной Эдварда. Обутый в тяжёлые ботинки, обёрнутые коркой сухой грязи, отколупывающейся при ходьбе, пришелец умудрялся ступать по-кошачьи бесшумно.

— Как опрометчиво с его стороны оставить меня одного в своей квартире! — хмыкнул он, смятенно почесывая подбородок.

Взгляд его пал на ошметки земли, цепочкой идущие от кухни в холл. Ацель продолжительное время смотрел на них, будто они были разумной формой жизни, чей язык он вдруг научился понимать.

— Думаю, мне стоит прибраться, — сказал он себе, завидев в кладовке рядом с прихожей навязчиво подглядывающую за ним метлу.

Глава 17. Будни пришельца

17 июня...

Пока пришелец крутил метлой в гостях у Эдварда Лэйда, вселенная во всю крутила им. Красная нить сделалась такой короткой, что космический пират и эгоист до мозга костей Ацель ощущал это натяжение. Оно выражалось в необъяснимой осознанности, что всё на своих местах, что так должно было быть всегда, с самого первого дня.

Это упущение смущало и путало, заставляло ставить под сомнение очевидное.

Ацель, конечно же, не верил в столь сентиментальную и антинаучную чепуху как судьба. Он считал, что мир в его руках, что он сам располагает своей жизнью и, если захочет, наваляет и вселенной, и дьяволу, и богу, и всем другим, что заведуют судьбами и плетут красные нити.

Но таков был Ацель. И таков был мир. И как бы оба не конфликтовали, без одного не было бы другого. Не потому, что персона Ацеля имела неоценимую важность для всего бытия (хотя и это нельзя исключать), просто он уже вошёл в эту жизнь, также как вошёл в квартиру Эдварда: он наследил и тут и там. И если пол можно отмыть, то следы, которые мы оставляем с момента рождения, не смываются даже смертью.

Ацель скрупулезно вычистил