Магия без памяти - Мила Морес Страница 37

Странное платье на мне… Оно с легкостью поддается, даже само задирается вверх.

— Рокс, ты пьяный, давай не будем сейчас, — делаю попытку высвободиться, но он крепко держит мои плечи.

— Лаури, не ломайся, — уже расстегивает брюки, мое платье продолжает исчезать, уже оголился живот, вот-вот дело до груди дойдет.

— О, интересное у тебя платье, помогает мне, — говорит со смешком. — Мне нравится.

— Рокс, я не хочу сейчас. Ты много выпил, пусти меня, — пытаюсь приподняться, но он сильнее меня, делаю попытку переместиться, но у меня не получается.

— Тише, Лаури, тише, — с этими словами мои трусики поползли вниз, а оставшийся путь до ступней преодолели с помощью магии и скрылись в неизвестном направлении.

— Рокс, я не хочу, — бью его в плечо.

Он провел пальцами у меня между ног, раскрыл пальцами губки, коснулся в самом чувствительном месте. Мне не понравилось это прикосновение. Слишком грубо, жестко, неприятно. К моей радости, его пальцы там надолго не задержались.

— Хочешь, — говорит так, будто приказывает мне захотеть, — Лаури, ты совсем влажная…

Он лежит на мне, губы прикасаются к шее, руки бродят в области груди, с которой уже сползло платье. Бюстгальтер я не надела, так что мои прелести теперь на воздухе, радуют настойчивого парня. Он поочередно гладит их, играет пальцами с торчащими сосками, сжимает их, вызывая отклик внизу живота. Не знаю, какой нитью связаны эти две разных части тела, но все прикосновения к груди я ощущаю внизу.

Настораживает то, что со мной уже нет того доброго и веселого Рокса, с которым я начала встречаться. Его будто подменили, и сейчас рядом совсем другой человек. И он меня пугает своим безумием.

— У тебя такие маленькие сиськи, — говорит не со мной, а с моими детскими бугорками. Мог бы и промолчать. Я же не говорила, что у него тоже кое-что маленькое. — Раздвинь.

Пытается разжать мои ноги, делает мне больно, я не сдаюсь, прижимаю колени друг к другу.

— Я не хочу, Рокс, отпусти меня, — снова вырываюсь, но мое тело меня не слушается, силы покидают мышцы.

— Хочешь, рыжик, хочешь. Давай, — он давит на мои ноги магией слишком сильно, я не могу сопротивляться. Я правда возбуждена, но морально не готова к тому, что мой первый раз будет таким. На узкой койке в общежитии, с пьяным одногруппником, который, похоже, не замечает моего протеста.

— Нет, Рокс, пожалуйста, подожди…

Делаю очередную попытку вырваться. Накатывает паника, мое тело меня не слушается, я не чувствую рук и ног. Удалось лишь слегка приподнять корпус, но я тут же была опущена на спину. Мои ноги разведены и согнуты в коленях, Рокс пристраивается между ними. Паника сменяется ужасом, руки начали дрожать, тело обдало ледяным холодом. Я прикована к кровати в позе с растопыренными ногами, Рокс поглаживает меня, приподнимает попу…

— Пожалуйста, не надо, Рокс, я не хочу, — говорю негромко, но знаю, что он меня слышит.

Господи помоги мне… Только не так… Я же не хочу этого…

Как мне выбраться? Кого позвать на помощь? До телефона своего я не доберусь, магию перемещений что-то блокирует, я даже руками шевелить в полной мере не могу.

Я зажмурилась. Почувствовала, как по щеке скатилась слезинка. Всхлипнула пару раз. Может получится его остановить, если буду давить на жалость? Но не похоже, чтобы Рокса сейчас что-то могло остановить. Его зрачки покраснели, он смотрит отсутствующим взглядом, перед ним сейчас только тело, моих эмоций он не видит. По непонятной причине заинтересовался моими «маленькими сиськами», ласкает их поочередно, но это меня уже не возбуждает. Я боюсь так, как никогда еще в жизни не боялась.

— Рокс, не надо, — говорю жалобно.

Я замерла с закрытыми глазами. Он уже пристраивается, чтобы вставить, я хочу выйти из своего тела. Меня пока что спасает лишь то, что он недостаточно тверд в определенных местах. Слегка приоткрывшимися глазами вижу, что его рука на дружке, он водит по нему, посматривает на меня, облизывается, что-то приговаривает, но обращается не ко мне, а к своему вялому инструменту. Видимо, алкоголь в его теле сейчас и друг мне, и враг.

— А-а-а-а-а-а, — пою ему свою песню, заставляю его забыть о сексе, о возможности воспользоваться мной без моего согласия.

— Что ты делаешь? Спеть решила мне? — он смотрит мне в лицо. Его глаза горят красным.

Не сработало? Почему? Он только посмеивается.

Я должна была раньше использовать свою силу, но не думала, что он всерьез собрался идти до конца. Все ждала, что он остановится, а когда уже не осталось возможности отступать, я спела и… ничего. Он не забывает. Что происходит?

На несколько секунд я услышала полную тишину. Атмосфера в комнате сменилась, волоски на моем теле приподнялись, в ответ на шум за дверью на лице Рокса мелькнуло возмущение. Отдаленно послышались голоса. И после односекундного затишья раздался оглушающий взрыв. Захотелось прикрыть уши ладонями, но я все так же не могу поднять руки, они будто стали чужими, ноги точно так же обездвижены, не могу их свести.

Зажмурилась еще раз… Что-то громко ударилось о стену…

Я почувствовала прохладу всем своим телом.

Рокса на мне больше нет.

Легкая ткань накрыла меня сверху, и только после этого я приоткрыла глаза. Я все в той же раскоряченной позе, мое тело укрыто тонкой белой простыней, в комнате пыльный туман, не видно дальше двух метров. Но пыль постепенно начала опускаться, и я увидела огромную дыру в стене, с той же стороны, где раньше была дверь. Там будто прошел табун диких животных. В дверном проеме мелькнули любопытствующие лица, но меня в этот момент заинтересовало движение сбоку. Я слегка повернула голову и увидела Рокса. Он висит на стене, возле его шеи светится огненное кольцо, в его глазах ужас. Сейчас он уже не пьян, протрезвел в одно мгновение. И что примечательно, висит он там совсем голый, все с таким же грустно-вялым инструментом.

— Лаури, с тобой все в порядке? — надо мной склонился мистер Нотрил, я ответила утвердительно, медленно моргнув глазами. К ним уже начали подступать слезы.

— Подонок, — мистер Нотрил повернул голову в сторону Рокса, приподнял руку в его направлении, и я успела заметить, как кольцо вокруг шеи начало сужаться. Мне не захотелось вступиться за своего «парня», слишком обидно из-за того,