Рассказы, изданные на бумаге. Проза - Александр Тимофеевич Филичкин Страница 38

Одна из буровых установок, дошла до нужной отметки и вот-вот должна была хлынуть товарная нефть. Всё руководство района приехало на этот замечательный праздник.

Наконец, сильный фонтан резко ударил в высокое небо. Стоявшие поблизости, люди все закричали и радостно забили в ладоши. Многие кинулись к скважине. По давнишней традиции, они стали мыть руки и умываться той жидкостью, что сильной струёй хлынула из-под земли. В то время считалось, что это приносит удачу в дальнейших поисках «чёрного золота».

Затем, начался импровизированный митинг. Как всегда, ораторы говорили дежурные речи, почерпнутые с газетных страниц. К счастью, душевный подъём, вызванный окончанием большого труда, не позволял замечать слова махровой казенщины.

Постепенно бурная радость и возбуждение схлынуло. Люди стали брать чистую ветошь и оттирать жирную нефть с испачканных лиц. Начальство простилось с рабочими, расселось по персональным машинам, и тут же разъехалось по важным делам. Чаще всего, это были всё те же полуторки, которые сняли на время с обычных маршрутов.

Всем остальным пришлось вернуться к работе. Бурильщики разошлись по местам и стали готовить новую скважину к эксплуатации. Ведь «чёрное золото» нужно перенаправить в трубопровод.

Фонтан чёрной нефти вдруг ослабел. Минуту спустя, из толстой трубы хлынули мутные подземные воды. С каждой секундой, напор становился всё сильней и сильней. Рабочие попытались закрыть задвижку на скважине, но её почему-то заклинило.

Бурлящая жидкость лилась на рыхлую почву, быстро её размывала, и бурильная установка стала сильно крениться. Испуганные рабочие кинулись в разные стороны. Лишь один молодой человек, по имени Павел, повёл себя по-другому.

Он схватил стальной трос и накинул его на крюки буровой. Она могла двигаться по земле на широких полозьях. Павел бросился к трактору, что оказался поблизости. Он зацепил петлю за крюк гусеничной машины и прыгнул в кабину.

Мощный тягач громко взревел, тронулся с места и медленно покатился вперёд. Полозья буровой установки неспеша заскользили по вязкой грязи. Все, кто увидел эту картину, разом облегченно вздохнули. Люди подумали, что оборудование теперь спасено.

Ещё через миг, земля обвалилась. На месте буровой установки образовался обширный провал. Высокая вышка ушла целиком в большую воронку. Прицепленный к ней металлический трос тотчас натянулся, как тугая струна.

Пару долгих мгновений, трактор стоял неподвижно. Он громко рычал мощным мотором и бешено скрёб гусеницами размокшую почву. Затем, вдруг скользнул за тяжёлой конструкцией и бесследно исчез.

Земля по краям глубокой воронки продолжила сыпаться вниз. Огромная яма быстро росла. Люди в паническом страхе бросились в разные стороны. Все очень старались от неё убежать, как можно быстрее и дальше.

К позднему вечеру, обширную впадину залило водой до самого края. На месте буровой установки появилось новое родниковое озеро диаметром в сотню шагов. После этого случая, вся округа звала тот водоём именем погибшего парня – Павловским озером.

Через несколько лет работы в степи, нефтеразведочная экспедиция вернулась в Баку. Люба поехала вместе с остальным персоналом. В городе она познакомилась с парнем, служившим в артиллерийских войсках. Через год, Тимофей завершил свою службу. После чего, мои мама и папа сыграли скромную свадьбу.

Мама

Проза. Рассказ «Мама»

Издан в книге «Non\fiction». Волгоград: Перископ-Волга» 2020 г. стр. 113…331.

Село в Жигулях

В контору большого имения прибыл посыльный из города, что находился ниже по Волге. Он привёз толстый пакет из толстой белой бумаги. Всю лицевую поверхность конверта плотно покрыли разноцветные, сразу видно, что заграничные, очень яркие почтовые марки.

В письме говорилось о том, что 11 июля 1914 года, в двенадцать часов по полудню, в большое село под названьем Усолье прибудет весьма почитаемый гость. Речь шла о действительном статском советнике, крупном землевладельце, полковнике императорской армии, члене Государственной думы и прочая, и прочая, и прочая.

Всеми почитаемый барин – граф Александр Анатольевич Орлов-Давыдов своей личной рукой начертал на листе, что решил навестить свою родовую Жигулёвскую вотчину.

Ещё в той депеше было прописано, что приедёт он не один, а вместе с любимой женой, графиней Софьей Михайловной. Вместе с ней он пробудет на родной стороне неопределенное время.

Как только известие дошло до людей из господского дома, в Усольской усадьбе началась кутерьма. Управляющий, Фридрих Карлович Браун, вызвал ближайших приказчиков, экономку, садовника и всех остальных, кто хоть, что-нибудь значил в огромном хозяйстве.

Мужчина тряс перед ними полученной по почте бумагой. Громко и долго кричал, а под конец отдал громовую команду: – Немедленно всё привести в надлежащий порядок!

Следующие несколько дней слились в один общий кошмар. Подгоняемые воплями недовольных смотрителей, слуги, как оглашенные, метались с места на место. Они подметали, чистили, мыли и вытирали всё то, что могло попасть на глаза «Его благородию».

Только к утру главного дня, управляющий чуть успокоился. Он перестал совать длинный нос во все дыры и щели, и безнадёжно махнул дряблой рукой, покрытой тёмными пятнами. Мол, хватит уж бегать, всё равно ничего не успеем.

Экономка Пелагия Кондратьевна, отвечала за поддержанье порядка в господском дворце. Женщина тоже очень сильно устала. Она прекратила гонять молоденьких горничных по всем этажам и разрешила всем отдохнуть.

Домоправительница была удивительно доброй, но до чрезвычайности строгая в отношении чистоты и порядка. Если заметит пыль на поверхности мебели, или разводы на оконном стекле, тут уж только держись.

Сгоряча, могла схватить мокрую тряпку и врезать ей по спине провинившейся девушки. Да так больно ударит, хоть плачь. Ну, а что тут ещё останется делать? Похнычешь немного в душе, и снова вернёшься к работе.

Никуда ведь не денешься, такая горькая доля у хозяйской прислуги. Особенно если тебе лишь двенадцать и ты самая младшая в доме вельможных господ. То есть, находишься на побегушках у всех остальных.

С другой стороны, трудиться в прекрасном дворце значительно легче, чем от зари до зари горбатится в огороде и в поле. Или же, скажем, чистить навоз за лошадьми, да коровами.

Маша Евстратьева знобко поёжилась и отбросила мысли о прошлом. Слава Богу, прошли те тяжёлые годы. Теперь ей уже почти что, шестнадцать. Она не худая и бледная девочка, что три года назад привёл её родной батюшка в большое имение.

К счастью ребёнка, один из приказчиков управляющего приходился тятеньке двоюродным братом. Только благодаря этой крепкой протекции, невзрачную пигалицу с огромным трудом приняли в горничные.

Зато сейчас, она превратилась в статную, очень красивую, бойкую девушку. На неё