Семья волшебников. Том 3 - Александр Валентинович Рудазов Страница 38

А потом они и Лурию заберут. Явятся к ней и скажут: пойдем с нами, если хочешь жить.

Нет, стоп, звучит как угроза. И это, кажется, где-то уже было…

Неважно, что они ей скажут, это нескоро еще. Да и, может, родители все-таки вернутся. Вот-вот. Может, уже завтра.

Астрид каждый день засыпала с этой мыслью.

А потом просыпалась.

В первый день зимних каникул приехал погостить дядя Жробис, а с ним неожиданно несколько внуков и правнуков. А еще тетя Маврозия. И Вератор с тетей Сидзукой и Мамико. И дядя Звиркудын привез Зогу и Дзюту. Все явились одновременно, не сговариваясь, и даже не спросив разрешения, что Астрид не очень понравилось, потому что теперь она тут хозяйка.

Но зимние каникулы оказались шумными и… нет, все равно не особо веселыми. Но хотя бы шумными. Часть взрослых через пару дней уехала домой, потому что у них-то не каникулы, у них работа и другие дела. Но дети остались все, а из взрослых остались дядя Жробис, Вератор и Звиркудын, и они все каникулы играли в манору и «Волю небес», а еще подолгу курили и обсуждали политику, и время от времени спрашивали, точно ли Астрид не хочет перебраться к кому-то из них или хотя бы отдать сестер.

Но Астрид не хотела, и Вероника не хотела тоже, а Лурия хоть и маленькая, но сразу начинала плакать, если кто-то брал ее у Астрид, и Астрид внутренне гордилась преданностью своего прихвостня. Никуда они отсюда не переедут, они будут ждать маму и папу.

А то вдруг родители завтра вернутся, а дом пуст?

В середине каникул в гости портировался еще какой-то старик. Поздоровавшись с Астрид за руку, он сказал, что его зовут Медариэн, и его позвал Вератор.

Про Медариэна Астрид знала, конечно. Про него все знают. Он лауреат Бриара первой степени, главный враг Бельзедора и самый великий добрый волшебник. Он настолько кудесный, что ему не нужны золото и почести — он просто каждый день помогает всем за просто так. Выручает попавших в беду, прекращает стихийные бедствия, борется с нечистью, лечит людей и вообще не сидит на месте. Он профессор Ингредиора, поэтому может раздвигать моря и жонглировать горами, а еще он профессор Спектуцерна, поэтому может увидеть все, что делается на другом конце света, и узнать все, о чем ты думаешь и даже не думаешь.

Астрид все знала про Медариэна, особенно в последнее время. С тех пор, как папа и Тифон сгинули, ежедневную газету читать стало некому, и ее начала читать Астрид. А в «Вестнике» Медариэна упоминают часто. Он сейчас как бы в оппозиции ученому совету, они из-за чего-то поругались, когда папа Астрид еще учился в КА, но Мистерия все равно им гордится.

— Мысли мои не читай, — первым делом потребовала Астрид.

— Не буду, — улыбнулся Медариэн. — Но тогда тебе придется самой мне все рассказать. Большую часть я уже знаю от мэтра Вератора, но будет хорошо, если и ты поведаешь о событиях со своей точки зрения.

Астрид понравилось, что Медариэн говорит с ней, как равный с равной. Она ценила это. А то некоторые взрослые видят в ней прежде всего ребенка, а другие — демона, и Астрид этого терпеть не могла. В конце концов, ей уже девять лет и четыре луны, и она наследница рода Дегатти, а не какое-то паргоронское отродье.

Так что Астрид поднесла гостю собственноручно пожаренную яичницу и в, наверное, уже сто девяносто второй, не меньше, раз изложила, как все было. Она не так уж много и знала-то, чего они от нее все хотят, эти волшебники? Пусть Медариэн просто скажет заклинание Возвращения Родителей и все исправит!

Но не все было так просто, конечно. Дослушав, добрый волшебник еще минут пять просто сидел молча и ел яичницу, пока на него таращились сидящие вокруг Вероника, Мамико, Зога, Дзюта, Гуга, Дибдель, Копченый и Уберта.

Астрид стало даже немного стыдно за них за всех, потому что тут же ничего особенного, это просто Медариэн. Можно подумать, до него в усадьбе Дегатти не бывало важных гостей.

Да эти стены видали даже богов!

К тому же Медариэн, при всей своей кудесности, сделал столько же полезного, сколько и Кустодиан — то есть ничего. Посидел, помолчал, съел яишенку и проронил:

— Я чувствую присутствие великого зла.

— А так? — спросила Астрид, отступая на несколько шагов.

— Не тебя, — покачал головой Медариэн. — В тебе нет зла. Не больше, чем в любом другом ребенке. Хулиганишь?

— Ну так, бывает, — нетерпеливо кивнула Астрид. — Мама с папой где?

— Я могу сказать только, что они стали жертвами некоего великого зла, — повторил Медариэн. — И это не твой кровный родитель.

Астрид поджала губы. Она тут, между прочим, провела собственное расследование, потому что Вероника прочитала книжку «Мэтр Пятнолап и Лапочка разгадывают таинственную загадку (шестнадцать вмешательных головоломок приложены)», и решила, что тоже станет сыщиком, но Астрид ей объяснила, что сыщиком будет она, как старшая сестра, а Веронике достанется почетная, но менее значительная роль ватсона (мама рассказывала, что на Земле у каждого уважающего себя сыщика есть ватсон). В общем, они с Вероникой провели расследование и пришли к выводу, что виноват во всем Хальтрекарок, потому что он глиномес и больше некому.

Так что сейчас ошибается либо Медариэн, либо Астрид, но Астрид ошибаться не может.

— Я ощущаю влияние и присутствие Паргорона, — продолжил Медариэн. — Но однако это и не совсем Паргорон. И твои родители не в Паргороне… но я не могу понять, где.

А дальше он объяснил, что самое великое зло вроде демолордов умеет затуманивать эфир, умы и восприятие, так что даже самые великие волшебники не могут пробиться сквозь этот туман. Подобные сверхзлыдни приловчились обманывать даже богов, скрывать от них свои помыслы и деяния, прятаться там, где их не могут увидеть и достать.

— Вы все бесполезные, — подытожила Астрид. — Приходите только расстраивать меня и жрать на халяву. Шарлотку будешь?

— Буду, — кивнул Медариэн.

Шарлотку Астрид сама испекла. Напихала туда побольше яблок, так что она получилась сочной и ароматной, но тесто плохо пропеклось. Ничего, Медариэн съел и сказал спасибо, потому что он добрый волшебник, так что вежливый.

Астрид понадеялась, что у него не будет заворота кишок. А то если она случайно убьет Медариэна, ее точно никто не