Двадцать и один год - Ульяна Соболева Страница 38

Васян и Пашка осторожно опустились рядом со мной. Они уже не пытались меня успокоить словами. Просто сидели рядом, поддерживая меня своим присутствием. В эту минуту это было всё, что мне было нужно.

Сижу на полу, спина упирается в холодную стену, голова гудит. Руки трясутся, в глазах мутно. Но в этом беспорядке мыслей вдруг приходит ясность — мне нужно отсюда выбираться. Самому узнать правду, в лицо посмотреть Лене и этому… Лешему суке. Разрулить все это дерьмо.

Вздыхаю, тяжело, протираю лицо, костяшки на руках уже подсохли, весь перемазан кровью, встаю на ноги. Медленно, как старик. Пашка с Васяном молчат, но они уже поняли по моему взгляду. Есть дело.

— Пацаны, — говорю я тихо, чтобы только они слышали. — Мне нужно отсюда сматываться.

Их взгляды серьезные, понимающие. Они кивают.

— Есть идеи? — спрашивает Пашка, его голос глухой.

— Можно попробовать через старую канализацию, — предлагает Васян. — Слышал, крысы через неё вон как прут на волю.

— Точно, крысы, — мрачно усмехаюсь я. — И мы, блин, тоже крысы, если на то пошло.

Начинаем строить план. Пашка рисует на полу план тюрьмы куском грифеля от карандаша. Васян что-то шепчет, считая. Я всматриваюсь в схему, мысли мои заняты только одним — как пройти, чтобы не спалиться.

— Надо будет что-то с охраной придумать, — мурлыкает Пашка. — Отвлечь их… Может, фейерверк устроим?

— Не новый год, братан, — отмахиваюсь я. — Давай лучше бухло. Отравим их чайник, где они чай заваривают на ночь. Снотворное Бодя подкинет. Он его торчкам поставляет.

— Идея! — Васян поднимает большой палец. — Смешаем с лепестками чая.

— Отлично, — киваю я. — Разберемся с охраной, а потом к канализации. Всё должно получиться. Мы это сделаем. Хватятся только утром…Времени будет остаточно.

Мы сидим, обсуждаем детали, моё сердце бьется чаще. Нет уверенности, что план сработает. Но что выбора нет. Это мой шанс, и я собираюсь его использовать. И если что, лучше умереть, пытаясь вырваться, чем гнить здесь, думая о предательстве.

Под прикрытием ночи, когда вся зона уже почти спала и только шаги охраны иногда нарушали тишину, я тайком достал телефон. Не новьё, а так, жалкая замшелая китайская дрянь, но мне важно было только одно — она работала.

Сидя на койке, я набрал номер Лены. Мои пальцы тряслись, сердце колотилось, как сумасшедшее. «Пожалуйста, пусть ответит. Пусть скажет, что всё не так, что это всё враньё».

Звонок… долгий гудок… второй… третий. Никто не ответил. Сообщение. Может так лучше, напишу. Пальцы бегут по кнопкам: «Нужно поговорить. Прошу, ответь. У меня этих симкарт дохуя, я тебе каждый день с новой писать буду, все не заблочишь! Отвечай! Аленаааа!» Отправлено. Жду. Минута. Пять. Десять. Никакого ответа. Телефон молчит, как и моё сердце, что замерло в ожидании.

Начало стучать в груди все сильнее. Это молчание Лены… Оно говорит больше, чем любые слова. Она уже не моя. Она выбрала. Не меня.

Швырнул телефон на кровать, как будто он проклятый. Внутри все вывернуто как наизнанку сижу и чувствую будто нервы все обнажились, движение воздуха и меня скручивает от боли. Сидел, глядел в потолок, чувствовал, как внутри всё сжимается, становится камнем. «Не могу так больше», — прошептал я в пустоту камеры.

Решение пришло само собой. Нужно действовать. Нужно выбираться. Лена уже не ждёт, но я должен узнать правду. Для себя. Никаких больше сомнений. План побега, что мы с Пашкой и Васяном обдумывали, вдруг казался единственным выходом. В голове начали выстраиваться шаги, точные и решительные.

— Пацаны, — сказал я, когда они подошли ко мне после своей вахты. — Пора. Мы это делаем. Сегодня ночью.

Их лица стали серьёзными. Кивнули. В их глазах — поддержка и понимание. Мы были в этом вместе до конца. Сидя в тишине своей камеры, жду сигнала к действию. Сердце бьётся в предвкушении свободы. Свободы не только от заборов и стен, но и от лжи, предательства. Нет страха, только решимость. Решимость изменить всё. Неважно риски. Неважно последствия.

В эту ночь, независимо от того, что меня ждёт впереди, я верну себе жизнь. Или погибну, пытаясь.

**Все события плод фантазии автора, в тюрьме автор не сидел, а потому фантазирует сам…так что воспринимаем как альтернативную современность)

Глава 21

Воздух был наполнен ароматом позднего вечера, когда последние лучи солнца едва касались вершин деревьев в саду за домом. Я стояла там, вздыхая от волнения и неуверенности, когда услышала шаги на маленькой гравийной тропинке. Это был Иван, и в его руках, пылал огромный букет алых роз. Сердце тревожно забилось. Почему-то его знаки внимания тревожили меня…Нет, совсем не в том плане как мне хотелось бы. Они не пробуждали какие-то желания, трепет. Скорее напоминали о том что за все это нужно платить…Да, никто не требует и не заставляет, но ведь надо. Человек старается, испытывает чувства…Как долго я смогу держаться в стороне и ничего не давать взамен.

— Привет, Лена, — сказал он с улыбкой, которая всегда мне нравилась, но заставляла смутиться.

— Привет, Иван, — ответила я, пытаясь скрыть трепет в голосе. Он подошел и вручил мне цветы, и я вдохнула их сладкий, пьянящий аромат. «Как красиво… Спасибо, они прекрасны», — не находя слов, пробормотала я, чувствуя, как румянец заливает мои щеки.

Мы медленно прогулялись по саду, наслаждаясь последними теплыми лучами дня и тишиной, которую иногда нарушал лишь легкий ветерок, играющий с листьями деревьев. Иван взял меня под руку, и мы нашли уютное местечко под старой яблоней, на скамейке.

— Лена, я хочу сказать тебе кое-что важное, — начал он, его голос был спокойным, но я почувствовала под его словами напряжение.

Мое сердце забилось в ожидании. Я молча кивнула, призывая его продолжать. Иван сделал глубокий вдох и, как в каком-то старом фильме, стал на одно колено передо мной. В его глазах я увидела свое отражение и вдруг подумала о том, что отдала бы полжизни чтобы увидеть свое отражение в глазах Жени. Чтобы просто