Дороги Сонхи - Антон Орлов Страница 39

Опасный признак: начинается выброс. Он-то понадеялся, что ядовитые гейзеры осталась позади.

Там, откуда он пришел, воздух над землей тоже пожелтел. Повернуть назад не получится, надо залезть повыше.

Горы тут ступенчатые, и каждая из этих ступеней высотой с двухэтажный дом. Если туда забраться, он спасен. Да только ни выступов, ни трещин, уцепиться не за что, даже «Кошколаз» не поможет. Есть амулеты, с которыми можно взбежать по отвесной стенке, но «Кошколаз» работает по-другому.

И вроде бы на недавно пройденном участке тоже не попадалось подходящих выступов. Значит, надо двигаться вперед. Дымка пока на уровне колен, запас времени есть.

Быстро идти не получалось: питаться ягодами и кореньями – это лучше, чем ничего, но на таком рационе силы постепенно убывают. Вчера нашел птичье гнездо, там было всего три крапчатых яичка величиной с абрикос.

Дымка поднялась чуть выше колен. Землю под ногами он видел сквозь легкий желтоватый флер, но пока еще можно было дышать без опаски.

У него в запасе полчаса. Не больше.

Хвостатая пигалица лежала ничком на полу, сверху улегся кот. Дирвен ей даже позавидовал: не замерзнет. Сам он уже успел продрогнуть, хотя вначале был разгоряченный после беготни. День прохладный, а на нем же ничего нет кроме юбки да ботинок. Вдобавок омурак так и держит в пасти его запястье.

– Скажи своей твари, чтоб отпустила, я же сейчас без амулетов, – постарался произнести это с достоинством, чтобы Эдмару не показалось, будто он просит пощады.

– А кто тебе помешает до них дотянуться? – вполне логично возразила Наипервейшая Сволочь.

– Ну… Если я богами и псами поклянусь, что ничего против тебя не сделаю, пока отсюда не выберемся?

– Хм… Пожалуй, меня это устроит. Поклянись, что ты не попытаешься причинить вред, с помощью амулетов или без них, ни мне, ни Хантре, ни этой девушке, которая называет себя Барвилой Нучелдон.

Деваться некуда, поклялся. Зубы разжались. Омурак уселся сбоку, под окошком, и опять же ничего хорошего в этом не было: раньше Дирвен его хотя бы не видел, а теперь он в поле зрения. Тварь обернула вокруг себя длиннющий крысиный хвост и застыла кошмарным изваянием. В загоне воняло тухлятиной, но от самого омурака ничем не пахло. Зато исходившее от него ощущение жути было таким же сильным, как невыносимый запах. Это не действовало только на Эдмара и Хантре. Даже Нетопырь задал стрекача, когда его драгоценные объекты наблюдения вырвались на волю.

– Нашел себе нового Чавдо Мулмонга? – этот гад вроде бы ухмыльнулся – одна радость, что рожа у него всмятку. – Или даже новую Лорму?

– У меня с ним было деловое соглашение, – угрюмо огрызнулся Дирвен.

– Прелестно… И что ж это было за соглашение?

– Он твое паскудное заклятье снял!

Об этом стоило сказать хотя бы для того, чтобы сбить спесь с Наипервейшей Сволочи.

– М-м, как интересно… А ты уверен, что снял? Разве мое заклятье может снять кто-нибудь, кроме меня?

– Я уже поимел одну штучку, так что в этом он слово сдержал. А ты бы не оказался в этой крухутаковой заднице, если б не навел на меня свое гадское заклятье, так что получил по заслугам!

Эдмар некоторое время молчал, и Дирвен понадеялся, что он размышляет о своей роковой ошибке. Тишину нарушало только мурчание кота.

– Что за штучка?

– Крестьянка из местных, – бросил амулетчик. – Арнахти ее привел, чтобы я убедился.

– Дай-ка угадаю… Она была красивая, черноволосая, страстная, от нее восхитительно пахло горными лугами и ледниками? И ничего не стеснялась, но не захотела снять чулки и ботинки?

– Ты ее знаешь? – в первый момент он удивился, хотя чему тут удивляться. – У тебя с ней тоже было поимелово?

– Дирвен, ты когда-нибудь слышал о горных девах? Они славятся тем, что с ними так называемое поимелово возможно для кого угодно – и для дряхлого старика, и для того, кому плотские удовольствия недоступны по причине болезни, и для того, кто под заклятьем… Такова их магия. Горную деву можно принять за обычную девушку, но ее нечеловеческую сущность выдают ноги – мохнатые, с когтями на пальцах. Бедный Дирвен, опять тебя одурачили…

Так и рванулся вмазать ему. Омурак распрямился, словно пружина, ощерил зубы-иглы. Да Дирвен и сам удержался, он же поклялся богами и псами, а такую клятву нарушишь – и на этом, и на том свете огребешь неприятностей.

Подмывало сказать Этой Сволочи что-нибудь обидное, и он выпалил:

– Зато рыжий тебя не хочет!

– Да он не только меня, он никого не хочет. Увы, для сущности вроде него это нормальное состояние. Поначалу мне это досаждало, но когда я понял, откуда он такой взялся и кому я отдал свое несчастное сердце, пришлось смириться. Впрочем, даже в этом есть своя прелесть… Вечная погоня за недостижимым. Но давай лучше о тебе. Дай-ка угадаю, куда ты первым делом пойдешь, когда мы покинем эту гостеприимную долину и доберемся до ближайшего городка? Разумеется, в одежную лавку?

– Само собой, – буркнул Дирвен.

– И купишь две-три новых юбки, и в придачу миленькое платьице в горошек, с оборками…

– Ты сволочь!..

Кемурт шагал по горло в ядовитой дымке. Наверное, со стороны могло показаться, что его голова плывет сама собой над желтоватым туманом. Если уровень еще немного поднимется, он начнет дышать отравой.

Дважды замечал белеющие сквозь марево кучки костей. Горные козы? Или останки таких же, как он, беглецов из долины Арнахти?

Он понимал, что это конец. Глядя с тоской на пасмурное небо, начал молиться – уже не воровскому богу Ланки, а Свету, с которым соприкоснулся через отпечаток крыльев на плато Тугоррат: о бабушке с дедушкой, чтобы с ними все было хорошо, о том, чтобы Хантре и Эдмар спаслись, о Шныре, который теперь уже не Шнырь, о Хеледике…

Почти не было страшно – скорее, невыносимо от мысли, что все для него заканчивается так по-дурацки.

Желтоватая дымка поднялась до подбородка, потом до уровня губ. Еще чуть-чуть – и всё. Кем сделал глубокий вдох, зажмурил глаза. Он будет шагать вперед, пока сможет.

Суно неторопливо пил чай, созерцая плывущие за окном вагона горные пейзажи. Пока никаких явных признаков того, что нангерская сторона заподозрила неладное. Чары, скрывающие магическую суть эмиссаров Ложи,