Астория 2. Туманная техномагия - Erlicon Страница 39

— Понятно. Я подумаю. И да, свою сторону я уже выбрала.

Глава 14. Кто с пастилкой к нам придёт, тот ей и подавится.

— При…

— …вет!

На подлокотники кресла Астории, сидя в котором она пыталась разобраться в содержимом очередного фолианта по заклинаниям, взятого из библиотеки, и извлечь оттуда хоть что-то полезное, присели с обеих сторон два известных на весь Хогвартс близнеца-проказника — Фред и Джордж Уизли.

— Знаешь, это как-то неправильно, что такая красавица держится в стороне от жизни нашего весёлого факультета.

***

… Действительно, после её запоминающегося выступления в День Приёма, она так ни с кем и не сошлась, предпочитая тратить своё время на более продуктивные занятия, чем бессмысленный бытовой трёп и времяпровождение с человеческими детьми. Поэтому она достаточно резко отваживала всех, мешающих ей заниматься после окончания занятий.

Ею было захвачено практически в единоличное пользование кресло, в котором она сейчас и сидела. Пара бытовых конфликтов со много возомнившими о себе старшекурсницами, попытавшимися приструнить зарвавшуюся новенькую, а затем и отдельными озабоченными мужскими особями, которые (а чего от них ещё ждать) решили, что она будет просто счастлива, став их подругой, закончились, ожидаемо — в её пользу, с умеренными физическими повреждениями для оппонентов. Как оказалось, переломы конечностей маги могут залечить за сутки, и у них это не считается серьёзными травмами. Но для неё это всё равно вылилось в последующие минусы по баллам и устным прилюдным взысканием от декана, во время которого туманница чуть ли не демонстративно зевала, чем довела Макгонагалл до белого каления. Но в итоге все от неё отстали, подобру-поздорову. Мадам Помфри, конечно, очень хороший медик, но вот пить Костерост приятного мало — и ради чего? За такое поведение туманница получила в школе прозвища «Задавака» и «Принцесса», и это только те, что успела услышать. А с учётом её успехов на занятиях (которые пока нивелировались штрафами за поведение…), кое-кто уже неприкрыто смотрел на неё волком.

Она не знала, чем так насолила Гермионе Грейнджер и чего она так на неё взъелась, но та, похоже, все её успехи в учёбе воспринимала как личное неприкрытое оскорбление. Если она (Астория) брала в библиотеке книгу, то Грейнджер тут же брала две. Если по домашнему заданию требовалось написать свиток, то та строчила на два, и так далее в том же духе.

И при всём этом её ответы преподаватели не особо ценили, так как ей (это Астория уже сообразила сама) не хватало понимания именно сути прочитанного. Обладая почти абсолютной памятью, достаточно редкой способностью для людей, она попала в незримую ловушку лёгкого пути: зачем вникать в смысл материала, если можно просто и незатейливо запомнить. Вот только стоило закрасться в текст любой ошибке или неточности, влияющей на качество выполняемого упражнения, как у Гермионы начинался немедленный ступор, быстро переходящий в панику.

В отличии от Грейнджер, Астория совершенно не гналась за баллами, на которые ей было откровенно наплевать. Как оказалось, их реальная ценность была на уровне шума волн, и почему им придавалось такое большое значение, ей было абсолютно непонятно. Какая там разница, кто будет первый или последний по баллам в конце года, если это, в итоге, не приносит никаких бонусов, преференций или ограничений.

Она хоть и не старалась выделиться, но преподаватели пока вызывали её чаще других, видимо стремясь понять, что она из себя представляет. Поэтому приходилось отвечать максимально лаконично и по делу, выкидывая за скобки всю прилагающуюся в учебниках «воду», что весьма благосклонно воспринималось большинством преподавателей. Тут, естественно, сказывалось превосходство возможностей ядра корабля Тумана над любым человеческим мозгом, да и организмом. Днём Астория сидела со всеми на занятиях, откровенно скучая или занимаясь своими делами — ведь преподавателям приходилось подробно, и не по одному разу, объяснять материал не всё понимающим с первого раза кораблям Тумана, а самым обычным, не особо прилежным, человеческим детям. После занятий она неслась в библиотеку, где сдавала предыдущий фолиант и брала себе новый. Тут же, в библиотеке, в тишине и спокойствии, делала домашние задания, полученные днём на уроках, под мощным и неусыпным прикрытием бдительной библиотекарши Ирмы Пинс, сурово охранявшей покой вверенной библиотеки. И только после всего этого она уже шла в вечно шумную гостиную факультета, где в «своём» кресле читала взятую в библиотеке книгу до самого отбоя. Углубленным анализом прочитанного и услышанного за день она занималась уже ночью в постели, когда все ученики засыпали. Ведь ей самой сон был совершенно не нужен, и данное время лучше было продуктивно потратить на более важные вещи.

На следующий день цикл повторялся заново. Хорошо, что она была более-менее в курсе особенностей обучения в человеческих школах, благодаря многочисленным рассказам Мирабель и изучению сопутствующих материалов, и заранее морально была готова к такому режиму функционирования.

Уже сам по себе такой ритм жизни не особо способствовал её сближению с софакультетниками, почти полностью выведя её за рамки повседневной жизни факультета Гриффиндор…

***

— Вам какое до этого дело? — не особо вежливо поинтересовалась она, не отрывая свой взгляд от книги, перелистывая страницу.

— Фред, тебе не кажется, что нас только что послали?

— Ещё как кажется. Вот только я — Джордж. Фред, это ты!

— Да? А с утра, вроде, было наоборот?

— Так то — с утра!

Близнецы затеяли у неё над головой свою привычную перепалку, обычно ставившую в тупик неискушённых жертв этой словесной эквилибристики. Вот только она не человек, и её методы идентификации куда совершеннее, так как опираются не только на информацию от собственных аудио-визуальных сенсоров.

— Джордж, — она, не отрываясь от книги, ткнула пальцем в левого братца. — Фред, — палец переместился на правого. — Если вы и дальше будете мне мешать, то вас вскоре не смогут отличить друг от друга только полностью слепые и безрукие индивидуумы.

— Хотя… — она оторвалась от книги и задумчиво уставилась в потолок. — Если вырвать одному из говорливых незваных братцев язык, то и слепой тоже сможет тогда отличить…

— Брат, я думаю, нам стоит ретироваться. Нам тут не рады! Наш Великий План провалился.

— Полностью с тобой согласен, брат. Переходим ко второму, резервному, и не менее Великому Плану… Принцесса, не извольте гневаться, ваши подданные не хотели ничего дурного. Разрешите, в качестве наших извинений, оставить вам вот этот наборчик очень вкусных пастилок. Весьма