Сергей Цветков - «ЕСЛИ» №6(208) 2010 Страница 4

«Пока не могу сказать».

Макс почувствовал, что его сердце упало.

ИИ не знает своего имени. Функционирует, но не ощущает себя как личность. Перешел от «НЕДОПУСТИМОЙ ОПЕРАЦИИ» к «Пока не могу сказать». Великое достижение, нечего сказать, ура-ура! Потом Макс заметил показавшуюся на экране следующую строку.

«Как ты себя чувствуешь?»

Заинтересованность ощущениями? Может быть, эксперимент прошел лучше, чем ожидалось? Он напечатал:

«Неплохо. Немного устал. А ты?»

Ответ:

«Значит, ты счастлив? Тебе хорошо?»

Максу не слишком нравился ход беседы. Мало того, что ИИ, видимо, отказался признать свое существование, он еще демонстрировал тупые елейные философствования.

Они создали нечто безумное? Некое несчастное увечное создание, как тот ребенок в подвале, который никогда не станет нормальным, никогда не будет человеком?

Что спросить для проверки страшной догадки? Как узнать, было ли само существо здорово и счастливо? Как ни странно, придумать Макс ничего не мог — ни единой мысли, вероятно, от недосыпа. Он решил придерживаться ожидаемых ответов.

«Да, я вполне счастлив, вполне доволен».

Но перед тем как нажать ввод, он решил добавить кое-что еще.

«Сейчас я лежу на полу в комнате моего друга Уилла и жду рассвета».

На этот раз ответ пришлось ждать очень долго. Так долго, что Макс уже почти собрался захлопнуть ноутбук и объявить ночь, но увидел появившиеся слова:

«Это хорошо. Хорошо, что ты доволен».

И еще:

«Но ты имеешь право знать правду, Макс: солнце не взойдет».

Вот это да! Видимо, эксперимент по внедрению самосознания так и не удался. Программа становится агрессивной, возможно, неуправляемой. Ладно, в любом случае их безумное творение должно знать правду.

Макс напечатал:

«Я не хотел выдавать это столь прямолинейно, но ты не знаешь правды о своем положении: ты — искусно созданное устройство, электрический механизм. Ты — смоделированный человеческий мозг, запущенный в компьютере. Мы с Уиллом всегда будем рядом и сделаем для тебя всё, что в наших силах, но тебе следует дважды подумать, прежде чем кому-нибудь вредить, потому что мы всё видим и контролируем».

Макс нажал ввод и подождал ответа.

«Ты в этом уверен?»

Макс досадливо вздохнул и закатил глаза.

«Да, абсолютно уверен. А ты?»

Это могло продолжаться часами.

Он нажал ввод.

Следующий ответ:

«Как ты можешь быть уверен, что ты не симуляция?»

Теперь Макс словно разговаривал с капризным ребенком. Действительно ли этот ИИ пытался вести психологическую войну против человека? Но если он думает, что может победить, значит, интеллекта ему явно недостает. Это очень печально и к тому же слишком очевидно, чтобы пытаться объяснить. Один из них сидел за реальной клавиатурой в настоящей комнате, а другой был моделью коры головного мозга, плавающей в виртуальной пустоте. Макс знал, кем был лично он, а потому напечатал:

«Знаешь, у меня есть ноутбук. Подо мной пол. Вокруг меня — комната. У меня есть руки, лицо, тело. А что есть у тебя?»

И нажал ввод.

«Я добавил трехмерное тело и модель комнаты ночью, когда Макс заснул. Но они очень упрощенные. Включи свет и всё поймешь».

Брови Макса поползли вверх. Неплохо, совсем неплохо. Возможно, кучка железяк действительно имеет какой-то положительный IQ, единицу или даже две. Прежде всего, эта штуковина оказалась достаточно сообразительной, чтобы начать говорить «я» и выдавать себя за определенного человека — Уилла. Во-вторых, она знает, что Уилл способен программировать трехмерную среду, как он обычно и делает в своих видеоиграх.

Ну, конечно, все это было в дневнике. И о той игре, долгое время самой любимой, он писал несколько раз… Зато теперь понятны тактические приемы искусственного разума. Все его знания — из дневника, и чтобы припереть к стенке этот жалкий кулек кремния, надо всего лишь припомнить что-нибудь о своей жизни, не зафиксированное в записях.

Макс хорошенько подумал.

Но не придумал ничего.

В голове была странная пустота. Мысли словно разбежались. Во-первых, дневник был очень подробным, особенно в последние годы. Да и тот факт, что он страшно устал задень и долгий вечер, не способствовал ясному мышлению.

Есть ли какой-то способ справиться с проблемой? Возможно, пришло время перейти на следующий уровень. Он напечатал:

«Ладно, если ты столь самоуверен, как смотришь на то, что я закрою этот ноутбук и выброшу его в окно? Как тебе это понравится?»

Макс не мог удержаться от ехидной улыбки, когда вводил это сообщение. Потом он откинулся назад в ожидании ответа. Тот пришел почти мгновенно.

«Подожди!»

Ха! Теперь он держал фальшивку за самое дорогое. Забавно, как надвигающаяся смертельная угроза может изменить направление беседы. (Это не значит, что он когда-нибудь совершил бы такую жестокость.) Макс просмотрел появившееся сообщение до конца.

«Макс, оставайся с нами! Не закрывай ноутбук! Или, пожалуйста, перед тем как закроешь, включи свет. Потом сразу же возвращайся».

Это начинало надоедать.

Да уж, пришло время признать, что шутка зашла слишком далеко. Пора разбудить Уилла и показать ему это безобразие, чтобы получить мнение еще одного наблюдателя. Возможно, лучшим решением будет выключить программу сейчас, не дожидаясь, когда станет хуже.

Макс подобрался к кровати и оперся руками на матрас у изголовья.

— Эй, Уилл, — прошептал Макс.

Потом повторил погромче. Не получив ответа, он потянулся потрясти друга за плечо.

Но потрясти было нечего.

Уилла не было.

На самом деле на кровати не было ни одеяла, ни простыни.

Внезапно негодование охватило Макса.

Это шутка, не так ли?

Это здоровенный дурно пахнущий розыгрыш, состряпанный Уиллом, который нашел себе простофилю и, не закончив программное обеспечение, закодировал вместо этого отстойный трюк. Все ответы записаны заранее. Или, черт побери, к чему такие сложности? Уилл, вероятнее всего, находится в соседней комнате или даже в стенном шкафу, тупо отвечает на вопросы по беспроводным каналам через терминал и ржет как конь.

Ха-ха, очень смешно. Все довольны и счастливы, все улыбаются. Ладно, закончили с этим, давайте поаплодируем шутнику! Макс шагнул к стене и включил свет.

Две напольные лампы в углах ожили.

Макс поморгал на яркий свет и удивленно пригляделся. Пустой была не только кровать, пустой оказалась вся комната. На стенах не висели плакаты, не было ни письменного стола, ни шкафа, ни тумбочки, ни единой стопки книг или бумаг. Только спальный мешок на полу, кровать, лампы и дверь.

Нет, все оказалось гораздо хуже.

Кровать не была настоящей кроватью.

Она больше походила на белый параллелепипед на ножках-кубиках.

Лампы тоже были упрощены — они выглядели как пластиковые фенечки из кукольного домика. И даже существующие вещи не имели текстуры. Стены, пол, кровать, лампы — все было ровным и гладким, как свежеотлитая пластмасса.

Классно!

Ладно, это, конечно, была самая сложная и тщательно исполненная шутка, какую когда-либо с ним сыграли. Но уже не смешно! На самом деле Макс считал, что просто обязан при встрече вкатить Уиллу здоровенный фингал.

В то же время Макс боролся с ощущением удушающего головокружения — сжимающееся кольцо тьмы угрожающе сужало обзор до размеров булавочного укола.

Нет, он не собирался падать в обморок, не собирался терять сознание из-за глупой шутки и, уж конечно, больше не собирался мириться с этим дерьмом собачьим.

И он завопил. Громко.

«Блеск! Тебе не кажется, Уилл, что шутка зашла слишком далеко?!»

Крик был достаточно громким, чтобы проникнуть сквозь несколько стен, не говоря уж о соседней комнате, где, как он был уверен, стоял Уилл, который давился от смеха, прислонившись ухом к двери своей комнаты. Макс шагнул к двери и пинком распахнул ее, искренне надеясь, что Уиллу будет больно, когда она хлопнет его по лицу.

Но дверь откинулась легко, без малейшего сопротивления.

Она открылась в ничто.

Макс почти ступил в проем, но ему удалось вовремя отпрянуть от края. Он всмотрелся в пространство, не веря своим глазам, не в силах разобраться и осмыслить увиденное.

Чернота.

За дверью была стена чистой черноты, заполняющей все до самых косяков. Не ночь, не темнота, не пустое пространство.

Ничто.

Макс потянулся туда рукой — очень медленно. Он увидел, как кончик указательного пальца исчез в плоскости пересечения с ничто. Макс быстро отдернул руку и рассмотрел ее.

Не больно, не кровоточит.

Но кончик пальца исчез.

Как отрезанная морковка.

Внутри вырос холодный ком и стал расползаться по телу.

Мысль была немыслима.

Нет! Он не станет даже думать об этом! Ни в коем случае!