Вокруг Света - Журнал «Вокруг Света» №12 за 1989 год Страница 4

За рулем он вел себя как заправский шофер-профессионал и в автомобильной сутолоке всегда одерживал верх. Но склонность к лихачеству все же нет-нет да и подводила его.

Однажды отправившись с нами на съемку в центр города, он припарковал автомобиль по всем, как ему показалось, правилам. Отлучился всего на несколько минут, а когда вернулся, автомобиля след простыл. Вместо него стоял любезно улыбающийся полицейский и протягивал Франко маленький листочек бумаги — штраф.

Выяснилось, что Франко поставил машину в недозволенном месте, и за те считанные минуты, что он отсутствовал, полиция успела отбуксировать машину на стоянку для штрафников — у них всегда есть наготове тягач, чтобы не мешкая наказать провинившегося. Обычно штрафники раскошеливаются безропотно: без машины в Панаме туго.

Вообще-то существуют два города под названием Панама. Первый был основан еще испанскими завоевателями недалеко от впадения в Тихий океан двух речек — Абахо и Матис. Это был первоначальный пункт, через который доставлялись в Испанию награбленные конкистадорами золото, серебро и другие драгоценности. В 1671 году город был разграблен, а затем и разрушен пиратами Генри Моргана. На месте старой Панамы сейчас только развалины крепостей, храмов, дворцов, оставленные как исторические памятники.

Новая Панама расположилась вдоль океанского побережья. Историю развития столицы легко проследить по ее архитектуре. Президентский дворец и дома окружающих его кварталов — самые старые, выстроены в испанском колониальном стиле. Белоснежные строения с тенистыми внутренними двориками, деревянными резными балконами и причудливыми чугунными решетками на окнах — словом, все как в средневековой Испании. Деловая часть города — здания первой половины нашего века. В них расположились конторы, магазины. В ультрасовременных, немыслимых архитектурных форм строениях разместились дорогие отели, иностранные банки, страховые компании, а в некоторых живут зажиточные горожане. Правда, самые богатые панамцы предпочитают окруженные цветниками виллы, которые образуют несколько зон в предместьях города, прозванных «спальнями». На их улочках, утопающих в зелени, даже в разгар делового дня царит тишина.

Все эти разные по стилю и назначению районы связывают между собой кварталы одноэтажных, реже двух или трехэтажных деревянных домов с балконами вдоль всего фасада, где живет трудовой люд. В них сосредоточена сфера услуг: мастерские, ателье, мелкие фабрики, дешевые харчевни и кабачки.

В зоне, прилегающей к Панамскому каналу, живут американцы — служащие комиссии по управлению каналом и офицеры Южного командования США. Тут все застроено просторными домами под широкими крышами, дающими обильную тень, с обязательными гаражами на первом этаже. Аккуратно подстриженные газоны обрамлены стройными пальмами. Чуть ли не на каждом шагу — маленькие продовольственные лавочки. Покупать в них продукты, однако, могут по специальным карточкам только американцы. А если вы панамец и вас мучает голод или жажда, то у входа стоят автоматы, в которых для вас найдется сандвич и банка пепси-колы. Они обойдутся вам раза в два дороже, чем в магазине.

Благодаря Франко мы узнали, по каким улочкам и переулкам можно ходить безбоязненно, а куда лучше носа не совать. Всего в тридцати шагах от главной улицы — она называется Центральной и проходит, оживленная, сверкающая витринами дорогих магазинов, через весь город — начинаются мрачные кварталы трущоб. Старики и старухи сонно глядят из темных оконных проемов. Среди ржавых автомобилей играют полуголые дети, а юнцы, сидящие на камнях тротуара, подозрительно косятся в нашу сторону и, едва мы проникаем чуть дальше положенного в их владения, нехотя поднимаются и вразвалку, не торопясь, идут следом за нами.

— Безработные, не позавидуешь,— говорит о них Франко, когда мы, завершив телесъемки, возвращаемся на залитую солнцем Центральную.— Я сам был в их шкуре, знаю, что это такое...

Основная часть трудового населения Панамы — служащие и работники сферы обслуживания. В городе множество банков, контор, магазинов, рекламных агентств, фирм проката, гостиниц, мастерских, кафе, баров, ресторанов. Они дают работу сотням тысяч панамцев. Но чтобы получить место служащего банка, надо окончить хотя бы среднюю школу, место продавца — как минимум пять классов и иметь, как говорится в объявлении о найме, привлекательную внешность и приличный костюм. Однако не у каждого панамца есть то и другое вместе.

Раз в год вся Панама собирается на необычайный праздник, имя которому — лотерея. Представить, что это такое, не побывав на нем, невозможно. Поэтому нам здорово повезло, что наше пребывание совпало с этим праздником.

... Казалось, в этот воскресный день все продавцы мороженого, какие только есть в городе Панаме, съехались сюда, на перекресток двух центральных улиц, к зданию Лотереи — многоэтажному, ажурному, белому. Его видно издалека на фоне ярко-голубого, без единого облачка, неба.

У подножья, словно потревоженный муравейник, гудит толпа, а на прилегающих улицах даже застопорилось движение транспорта. Полицейские безуспешно пытаются развести в стороны уткнувшиеся нос в нос автобусы, пассажиры которых, похоже, вовсе не спешат: им тоже интересно узнать, как проходила в этот день лотерея. Кстати, средства от нее идут на благоустройство города.

На высокой эстраде у входа в здание Лотереи восемь немолодых мулатов-музыкантов в коротких красных рубашках и желтых беретах наигрывают веселые мелодии, звуки которых разносились на несколько кварталов.

Не сидели без дела продавцы мороженого и цветного льда. Товар их, как я заметил, пользовался особым спросом. Весь «агрегат» продавца льда состоит из тележки, точнее — обычного ящика на колесах, в глубине которой покоится большой брус льда, чем-то прикрытый от жарких лучей солнца. Поверх одного ящика стоит другой, поменьше, уставленный батареей бутылок с разного цвета сиропом из манго, ананасов, апельсинов, лимонов и других фруктов. Продавец раз-другой ловко проводит скребком по бруску льда и набранную ледяную крошку точным движением с ходу укладывает в бумажный стаканчик. Хотите лимонного льда? Пожалуйста! Струя желтой тягучей жидкости льется на горку ледяного крошева.

Но вот, похоже, начинается розыгрыш лотерейных билетов. Сначала — главный приз дня. В большие прозрачные барабаны опускаются разноцветные шары, и под быструю музыку начинается пестрая круговерть. Сколько тысяч глаз следят за этим действом, стоя тут же, рядом, или сидя дома, у экранов телевизоров! Ведь в тот день, когда разыгрывается лотерея, можно выиграть миллион!

Барабаны внезапно замирают, и из каждого выкатываются шары, всего пять штук. Напряжение толпы достигает предела.

Шары медленно раскрываются, и на огромных табло на фасаде здания и на экранах телевизоров появляются пять цифр. Главный, миллионный приз! Найдется ли среди толпы счастливчик? Нет такого. Кругом лишь раздосадованные улыбки, гримасы разочарования. Хотя в такой день, как сегодня, не принято огорчаться: даже если большинство панамцев, каждый в отдельности, сегодня проиграли, то все вместе они выиграли. Ведь огромная сумма, вырученная от продажи лотерейных билетов, пойдет на благоустройство их родного города. А он и в самом деле в этом нуждается.

Восемь мулатов-музыкантов покинули помост, их сменили танцоры. Льется приятная мелодия, и первые пары выходят на середину сцены. За ними — еще и еще.

Панамский танец оказался спокойным, грациозным. Девушки плывут по кругу, быстро перебирая ногами. На них — длинные белые платья с пелеринами, расшитые кружевами и разноцветными орнаментами. На шее — бархатная лента с золотым медальоном, в волосах, у висков — гроздья нежных апельсиновых цветов, перевитых жемчужными нитями.

Юноши, напротив, одеты просто. Белые узкие рубахи с глухими воротничками, черные строгие брюки и шляпы-панамы из тонкой соломки. Через плечо перекинута пестрая вязаная сумка на цветном шнурке. Движения юношей отточены, поступь горделива, смуглые лица озарены белозубыми улыбками.

С наступлением сумерек праздник постепенно затихает. А многие из зрителей завершают воскресный день прогулкой по Центральной улице. Ночью она сверкает, переливаясь огнями рекламы. Из полуоткрытых дверей ресторанов и кабаре льются томные аккорды гитары и дразнящие запахи острых блюд. Без преувеличения можно сказать, что улица еще оживленней, чем днем, еще бойче идет здесь распродажа, только уже другого товара — удовольствий. Азартно торгуются с сутенерами подвыпившие американские солдаты, а за углом, в тени, переминаются с ноги на ногу девицы. Смотрит куда-то в сторону полицейский. Равнодушно проходят мимо спешащие домой служащие, пялят глаза на витрины уже закрытых магазинов зеваки.