Вокруг Света - Журнал «Вокруг Света» №08 за 1979 год Страница 4

За годы работы нашей советско-монгольской историко-культурной экспедиции было открыто много центров наскальных изображений. На археологическую карту Монголии были нанесены петроглифы скифского, хуннского, древнетюркского времен. Мы видели даже палеолитические рисунки охрой — мамонта и... страуса. Долгие годы не встречались рисунки эпохи бронзы, но изображения запряженных колесниц заполнили и этот временной пробел.

Однако «белым пятном» на этой карте древнего искусства Монголистана оставалось творчество конца каменного века — неолита и энеолита. А судя по описаниям геологов, за Хамар-дабаном, на Чулуутских скалах, весьма вероятно, оставили свой след люди именно этой эпохи. И решение пробиваться туда было принято членами отряда сразу же и, естественно, добровольно, а Яков Иванович яснее других представлял себе, что нам предстоит испытать.

...Наконец-то выше нас только небо. Мрачное, ветреное, неуютное. Вокруг первозданная безжизненность. И дорога, круто падающая в хаос скал, кажется отсюда бесконечной.

— Ну теперь-то самое оно и начинается, — вроде бы даже с удовольствием сказал Яков Иванович. И это было действительно «оно», ибо как мы выкатились на базальтовую террасу, сложенную гигантскими монолитами, на которых сквозь густую и темную патину времени проглядывали силуэты древних рисунков, я объяснить не могу. Помню только, что первой моей мыслью было — рисунки не те, о которых рассказывали геологи. Но, следовательно, — уцепилась за эту мысль надежда, — геологи видели лишь часть наскальных рисунков Чулуута: так, может быть, вообще здесь, в Чулуутском каньоне, неизвестный еще науке очаг древнего искусства Монголии?

...Так два года назад началось это открытие. Два поисковых сезона метр за метром обследовали мы скалы каньона. И теперь можно сказать — надежда первого дня оправдалась.

Мы поднимались вверх по Чулууту, и от камня к камню, от одного скального навеса к другому, то прямо перед глазами, то на головокружительной высоте над стремниной разворачивалась перед нами почти непрерывной панорамой тысячелетиями собиравшаяся грандиозная картинная галерея. Менялись стили и сюжеты, техника нанесения рисунков и персонажи, отражая смены поколений и эпох, но незримо прочерчивалась перед нами единая, пронизывающая тысячелетия общая мысль чулуутской каменной летописи — мольба о продолжении жизни племени, рода, природы.

...На том первом камне мы увидели необычную композицию — семь женщин, вытянувшиеся в ряд, как бы образовали хоровод. Они различаются головными уборами, но сходны позами — у всех широко расставлены согнутые в локтях руки. И главное — все они изображены рожающими или родившими. Во главе этого «хоровода» роженица с большими оленьими рогами. Перед нами была иллюстрация к древним сибирским и монгольским преданиям о Матери-оленихе, давшей согласно более поздним преданиям начало роду Чингисхана. А рядом сюжет, нам вообще не встречавшийся ранее, — несколько женских силуэтов, высеченных один под другим, причем каждая последующая фигура как бы рождается от предыдущей: на плоскости камня древний мастер изобразил время, время жизни поколений своего рода.

...Поросший густым кустарником и покрывшийся многовековым лишайником большой базальтовый валун. На двух его сторонах мы увидели странные фигуры, очевидно, связанные единым замыслом: маска для ритуального танца с ручкой внизу, бараньими рогами и трехконечной «антенной», змея и баран, непонятное изображение, похожее на фикус, и далее снова маска, но на этот раз медвежья. Видимо, этот валун был своеобразным «алтарем» древнего святилища, и рисунки на нем составляли часть большого и сложного ритуала, где маски были непременным его атрибутом.

Но что означала фигура, которую условно окрестили «фикусом», мы тогда так и не поняли. Да, сказать по совести, тогда у нас и времени не было предаваться раздумьям — все новые и новые «полотна» чулуутской галереи, которым, казалось, не будет конца, приковывали к себе все наши силы.

Буквально каждый камень таил в себе загадку, для расшифровки которой надо было привлекать огромный этнографический, археологический и фольклорный материал.

...В нескольких метрах от камня с масками нашли плиту с простым и ясным, казалось бы, изображением пятнистых быков. Так и обозначили мы эти фигуры в полевых дневниках. А поодаль обнаруживаем силуэт животного с пятнистой шкурой — у него тело быка, а рога... оленя. Стало очевидным, что перед нами быки, замаскированные под пятнистых оленей-онгонов, которые согласно древним верованиям были вместилищем душ предков. Так в один священный ряд выстроились тотемные изображения и маски медведя, Мать-олениха с символами нескончаемости рода и быки в оленьих шкурах с оленьими рогами.

Подошел к концу первый полевой сезон, а те рисунки, из-за которых и приехали-то мы в долину Чулуута, обнаружены не были.

Всю зиму шли обработка снятых копий, анализ их, сопоставление с известным материалом. Новый полевой сезон мы уже начали сразу же в Чулуутском каньоне. И снова медленное продвижение вверх по течению реки, все новые и новые петроглифы запечатлеваются нашими фотокамерами, тщательно переносятся на кальки, листы ватмана. И вот наконец на отвесных скалах головокружительной крутизны увидели мы те рисунки, о которых рассказывали геологи. Ветровой загар — тысячелетняя патина — скрывает петроглифы настолько, что силуэты проступают лишь под косыми лучами закатного солнца. Только вечером можно увидеть шестерых танцующих жрецов, профильные фигуры женщин с молитвенно поднятыми руками. Руки мужчин и женщин трехпалые. Но это, мы знаем, не пальцы, а изображения птичьих лап. Птичьи головы, лапы и маски отражали одну из характерных черт древних мифов, где с птицей были связаны представления о небе, душе, «верхнем» мире, вселенной.

В петроглифах Евразии трехпалые божества встречены от Скандинавии и Карелии вплоть до Индии. И дата их — неолит, начало энеолита. То самое «недостающее звено» в цепи открытой истории древнего искусства Монголии.

Перебираясь со скалы на скалу, пройдя десятки километров, обнаруживаем, что здесь, в монгольских горах, на Хангае, сюжет с антропоморфными фигурами достаточно стандартен и повторяется неоднократно и все время в одном контексте: рядом с быками, копытными и иногда с масками. И тогда-то наконец мы поняли смысл той фантастической фигуры, которую назвали первоначально «фикусом». Это схематическое изображение женщины с руками, поднятыми вверх, к голове, увенчанной огромными оленьими рогами. Итак, снова образ Матери-оленихи, но повторенный уже спустя долгие поколения.

Фигуры быков-туров, сопровождающие на петроглифах полулюдей-полуптиц, заслуживают специального внимания. Ведь иногда они показаны парящими выше солнца, иногда с рогами в виде луны, один раз со звездой над головой. Еще, быть может, рано говорить об их символике детально, но нельзя не признать, что самый темный период центральноазиатского искусства (эпоха конца неолита — начала энеолита) заполнен большой серией уникальных рисунков, воплотивших в себе миф каменного века — идеологию родового строя.

Конечно же, чулуутское святилище существовало много веков. На 120 с лишним километров протянулись базальтовые выступы террас с россыпями огромных валунов (результат извержения вулкана Хорог, происшедшего примерно 5500 лет назад), сплошь покрытых рисунками разных эпох.

Наше путешествие по реке Чулуут только начинается. И хотя удалось уже приоткрыть завесу 5000-летней давности и заглянуть в сложный и таинственный мир первобытных людей, самое интересное, бесспорно, впереди. Мы с нетерпением ждем нового сезона, новых поисков и перевалов, маршрутов в мир древних обитателей высокогорного Хангая.

Э. Новгородова, кандидат исторических наук

Долина реки Чулуут — Москва

Дом у пика Абориген

Тайгонос — есть такой полуостров в Охотском море. Место довольно дикое и безлюдное, со снежными баранами, бурыми медведями, большой колонией птиц. Поэтому, когда ученый секретарь Магаданского института биологических проблем Севера сообщил мне, что на Тайгонос собирается экспедиция под флагом института, я долго не размышлял.

Возглавлять экспедицию должен был Арсений Васильевич Кречмар, известный орнитолог, о котором ходили легенды как о невероятно метком стрелке и удачливом охотнике, не раз выручавшем в трудных положениях многие экспедиции. После долгих уговоров ученый согласился взять меня с собой. Дело было решенным, оставалось лишь дождаться прихода китобойца, который должен был доставить нас на Тайгонос. И тут я узнал, что у меня появляется возможность побывать на экологической станции.