Возвращение домой - Светлана Шахова Страница 4

               Автобус приехал через полчаса. Антошка уже заходился в крике, Моника и Бриджит тоже скулили и жались к ногам хозяйки, а она так и пребывала в шоке от нанесённого оскорбления. Соседи впервые видели Эльвиру Прохоровну такой тихой.

Их встретила женщина-администратор, представилась Наташей и проводила в свободную секцию, объясняя по пути:

– У нас всё занято погорельцами, пришлось срочно переселять людей, чтобы освободить вам место. Порядок навести не успели. Там только два номера, но надеюсь, все поместятся. Вы семья? – обратилась она к родителям Мишеньки. – Значит, займёте двухместный. Женщин поселим в трёхместном, девушке постелем матрас. А юношу… Что-нибудь придумаем.

              Эльвира Прохоровна первой вошла в номер, осмотрела стены с облупившейся краской, потёки на потолке, пятна на матрасах и пришла в себя:

– Это возмутительно! Поселить как скотов в каком-то клоповнике! Мы жители элитного района! Дорогие мои, мы немедленно едем в гостиницу, а если завтра дом не вернут, то подыщем приличное жильё.

              Ольга вкатила коляску и бросила сумку на ближайшую кровать.

– У меня нет лишних денег на гостиницу.

– Оленька, но я же вам всё возмещу, как только восстановлю карточки. Риммочка, ну, скажите ей, разве можно держать ребёнка в такой антисанитарии?

              Римма Генриховна молча положила пакеты с продуктами на другую кровать.

              Ольга потрогала хлюпающий подгузник:

– Римма Генриховна, Антошку надо срочно искупать и накормить. Вы не узнаете, есть тут смесь и бутылочки? А я с ним в душевую.

              Соседки вышли. Эльвира Прохоровна поняла, что проиграла. Веронике не хотелось оставаться с ней в комнате, и она пошла искать кухню. В конце концов ей тоже есть о ком заботиться: пока все заняты делом, она сварит Графу кашу.

              В кухонном шкафчике нашлись крупа и посуда. Ника промыла ячку и поставила кастрюлю с водой на огонь. Достала телефон и набрала Егора. Он тоже был вне зоны действия. Как и утром. Как и все.

              Наташа внесла в кухню коробку с банками детского питания. Следом вошла Римма Генриховна с бутылочками и сосками. Попросила Веронику поставить чайник.

              Наташа выстроила банки со смесями и пюре на столе:

– Надеюсь, всё по возрасту. Завтра волонтёры ещё привезут.

– Надеюсь, что завтра уже не понадобится, – вздохнула в ответ Римма Генриховна.

– Как знать, – пожала плечами Наташа. – Вы на лучшее надейтесь, но настраивайтесь на худшее. Так легче. Да, я в прачечной одежду оставила. Выберите подходящую. Всё чистое.

              Римма Генриховна включила телевизор. Шли новости. О пропавшем доме в Былинске даже не упоминалось.

              Вероника достала из рюкзака сосиски, оставшиеся с пикника, и покрошила в кашу. В кухню вплыла Эльвира Прохоровна. Принюхалась.

– Что ты готовишь? Пахнет отвратительно.

– Это не вам, а Графу. Он не привередничает, – огрызнулась Вероника.

– Ты на собаку продукты переводишь?

– Вам горсть ячки жалко? А сосиски мои, я их у вас не украла.

– Не придирайтесь к девочке, – вступилась за Веронику Римма Генриховна. – Своих собак вы же тоже чем-то кормить будете.

              Эльвира Прохоровна надула губы и уселась за стол. Проворчала:

– Ну и духота тут.

              Она скинула розовый кардиган, надетый поверх мятной туники. Достала из сиреневой сумки розовый и бледно-зелёный футляры и сменила очки с розовой оправой на очки с зелёной. Вероника с Риммой Генриховной переглянулись, едва сдерживаясь, чтобы не рассмеяться.

              Эльвира Прохоровна потянулась к банкам с детским питанием:

– Неужели нет ничего мясного? Чем мне накормить моих девочек?

              Римма Генриховна оставила обработку бутылочек и посмотрела на неё с удивлением:

– Это питание для Ольгиного ребёнка. Причём тут ваши собаки?

– А что им есть, скажите пожалуйста?

– Могу сосисками поделиться. – Вероника остудила кашу и поставила кастрюлю перед Графом.

– Я не кормлю их такой гадостью.

Моника и Бриджит, глядя, как уминает Граф, тоже потянулись к кастрюле. Немец издал грозный рык. Эльвира Прохоровна вздрогнула:

– Он агрессивный! Привязывай его! Надеюсь, он будет ночевать на улице? Иначе нам из номера не выйти.

– Ночевать он может со мной. У меня шикарные апартаменты в гладилке. – В дверях появился Макс.

Послышались вопли Антошки. Ольга внесла в кухню чистого и голодного малыша. Получив бутылочку со смесью, он наконец замолчал. Моника и Бриджит чавкали, с удовольствием поедая вредные сосиски. Пора было и взрослым подумать об ужине.

Римма Генриховна принесла свои пакеты, достала курицу, картошку и макароны.

– Можно суп сварить, чтобы на всех хватило. А это, – она выложила на стол рулет и пирожные, – я Алексею покупала. Но ему уже не пригодится. И вот ваш хлеб, Эльвира Прохоровна.

– Спасибо, Риммочка, я завтра же пойду в банк, восстановлю карточки и всё вам верну.

– А, забудьте, – отмахнулась Римма Генриховна.

 После ужина никто не спешил расходиться, даже Мишенька смотрел новости вместе с родителями, но про дом, как и прежде, не говорили. Начался сериал, и Римма Генриховна убавила звук. Мать Мишеньки чертила на листке круги, линии и непонятные символы.

– Что вы рисуете? – спросил её Макс.

Она отложила карандаш:

– Пытаюсь понять, что для нас значит остаться. Но что-то не сходится. Гороскоп на сегодня указывает на переход, но нас не забрали. Я думала, это произойдёт на даче.

– Вы о чём? – спросила Ольга?

– Ну как же! Вы же видели котлован. Разве на Земле есть технологии, чтобы так вырезать дом? Ясно же, что его забрали пришельцы из других миров. Мы давно ждали этого, но не распознали знаков. И теперь я хочу понять, почему нас оставили. Может, мы ещё не готовы?

Все молчали, только осторожно переглядывались в немом сговоре не спорить с сумасшедшими.

– А если… – начала Ольга несмело.

– Что? Оля, говори, в этой ситуации нормальности уже не существует, – не вытерпела паузы Римма Генриховна.

– Если нас тоже заберут? Мы не убежали, о нас не забыли, а просто дали отсрочку.

Макс хмыкнул:

– Кажется, вы пересмотрели «Пункт назначения».

– Пункт назначения? – Ольга нахмурилась. – Что это?

– Значит, не пересмотрели. Я ошибся.

– Это немыслимо! – взвилась вдруг Эльвира Прохоровна. – О чём вы говорите? Я понятия не имею, что с моими мужем, сыном и внуками. Как мне жить дальше? Где? А вы несёте всякий бред!

Римма Генриховна налила воды в стакан и подала Эльвире Прохоровне:

– Прошу вас, успокойтесь. Мы все в растерянности. Если и говорим нелепицу, то не со зла, а чтобы не сорваться. Я прекрасно вас понимаю, но…

– Ни черта вы не понимаете! Никто! Вы никого не потеряли! Разве что подростки родителей. Да разве они переживают? А вам,