Темный Лев - София Александровна Ларина Страница 4

— Так тебя что больше всего цепляет? Что Алиса получит свой первой сексуальный опыт раньше тебя? Хочешь, я тебя вечерком в одно чудное место завезу?

Тема сначала дергается на месте, типа я абсурд до него доношу, но потом, видимо поразмыслив мозгами, багровеет как семилетний школьник. Заметно нервничать начинает, а затем, вдребезги весь мой стойкий контроль разбивает…

— Хочу… — и все это с такой невинностью.

Я реально на грани заржать. Все же есть свои плюсы с племяшами возиться…

— Ну все, лады… — это уже без смеха выдаю, а то не дай бог, еще и психику пацану сломаю.

До работы доезжаем в полном молчании. Парню есть к чему подготовиться, поэтому не мешаю ему, своими бесполезными расспросами.

Оставляю племяша в отделе аудита у Ларионовых, а сам к себе поднимаюсь.

— Кто у нас следующий? — спрашиваю секретаря, открывая дверь своего кабинета.

— Она, как раз вас ожидает… — кричит мне в спину, но я и так уже вижу блондинистую копну густых волос.

Девчонка? Серьезно? Хмуро обхожу свой стол и с великим недоверием всматриваюсь в ее няшное лицо.

— Доброе утро! — выдаю на автомате.

Несмотря на то, что я хладнокровный начальник, правилами приличия не обделен.

— Доброе, Лев Тимурович! — блондинка в строгом брючном костюме приподнимается и тянет руку в знак приветствия.

Я, конечно, джентльмен, но не настолько чтобы руки целовать, поэтому цепко обхватываю ее ладошку и слегка сжимаю, удивляясь довольно-таки крепкому рукопожатию.

— Я, Анастасия Завицкая — руководитель спецподразделения моментального реагирования Краснодара… — словно девиз мне тут пропела.

Очень интересно! Сажусь на свое место, недоумевающе хлопаю глазами.

Серьезно? Повторяюсь, не в состоянии подобрать более подходящего слова.

— Присаживайтесь! — командую холодно, открывая папку с ее личным делом.

Мне в принципе, хватает десяти секунд понять, что у этой девушке — стальные яйца. За всю десятилетнюю карьеру, успела побывать в самых горячих точках мира, на различных спецоперациях. Имеет кучу грамот и награждений. Владеет пятью языками и одарена четкой интуицией.

Неплохо! Закрываю папку, поднимаю на нее взгляд.

По крайней мере, это лучшее дело, которое я держал в руках за последние два дня.

Если она добровольно прибыла в мой город, значит, ей известно, что я далеко не ангелок.

— Что я должен знать о тебе? — смотрю прямо в голубые глаза. — Это на что ты способна вне зоны своего комфорта. На что способна при возникновении внештатной ситуации. Слабаки мне не нужны. Мне нужны люди, умеющие принимать быстрые и правильные решения, полноценно отвечающие за свои действия и за действия своих подчиненных. Я не потерплю халтуры и ребячества. Все разговоры должны нести исключительно рабочий характер. Это ясно?

Анастасия кивает. На ее лице нет и намека на сомнения, что ее не одобрят. Ну что ж… Это новый опыт и для меня.

— Вы приняты, — сообщаю без грамма эмоций на лице. Удивила, но лишь на бумаге. А это, равным счетом, ничего не значит.

— Лев Тимурович! — поднимается с кресла Завицкая, снова протягивает руку. — Надеюсь, мы сработаемся!

Киваю сдержанно, вновь обхватывая маленькую, но крепкую ладонь. Ловлю себя на мысли, что в ней скрывается не львица с высокой самооценкой, а терминатор непробиваемый.

— Секретарь проведет вам экскурсию. В два часа совещание, подготовьте интересующие вас вопросы, обсудим.

— Могу идти? — продолжает удерживать мою руку.

— Идите… — первым разрываю рукопожатие.

Смотрю вслед уходящей блондинки и, вашу ж мать… чувствую шлейф ее возбуждения.

Ох, чую Завицкая, ты тут не задержишься…

Рината

Хоть и твердила себе полночи, что приду на работу в четко установленное графиком время, однако уже в шесть утра стою в реанимации пациента, которого ночью прооперировала.

Не знаю почему, но он не дает мне покоя. Тревожусь за него дико.

Старостин Максим Кириллович, 25 лет, профессиональный футболист.

— Ох, и что же ты на дороге делал, парень? — убираю прядь волос с его лица и пальцами обвожу гематому. К счастью, спала немного отечность, кровоизлияния может и не быть.

— Грустил… — вдруг слышу сиплый голос пациента.

Сердце радостно забилось от того, что он в себя пришел.

— Привет, красавчик! — улыбаюсь искренне, разглядывая парня. — Как самочувствие? — интересуюсь, начиная внимательно следить за его движениями.

— Грудь болит! — хмурится мучительно.

Болит…

Не то слово! Ее на части рвет, он приуменьшает.

— Ты помнишь, как тебя зовут? Где живешь? Чем занимаешься? — продолжаю вполне стандартный опрос. Мне нужно оценить его адекватность.

— Помню, конечно, и даже помню, как машина сбила, — на удивление спокойно отвечает. — Скажите, я смогу играть в футбол? — лишь на последнем слове голос срывается.

Молчу. Сама пока не знаю ответа на данный вопрос.

— Пошевели руками и ногами, футболист, только не торопись… — намеренно ухожу от прямого ответа.

— Значит, не смогу… — констатирует подавленным голосом, лениво двигая конечностями.

Где, блин, справедливость? Еще вчера, парень был успешным спортсменом, который явно возлагал большие надежды на свою карьеру, а теперь, он на больничной койке, из-за какого-то безрассудного водителя и, неизвестно когда придет в норму, если это вообще возможно.

Сдержанно перевожу свое придушенное от жалости дыхание и старательно прячу постыдное сожаление. Этому спортсмену жалость не поможет, он не такого склада характера. Собираю все свои остатки серьезности и наконец сообщаю…

— Максим, тебе вчера провели сложнейшую длительную операцию и буду честна, пока рано говорить о спорте, тебе сначала предстоит пройти серьезный курс реабилитации, — выдаю осторожно.

— Все так паршиво? — мучительно брови в кучу сводит.

Боже… словно морозом спину обдает. Да он же мучается от боли. И перед тем, как озвучить весь перечень его серьезных повреждений, быстро вкалываю парню дозу обезболивающего.

— Максим, — беру его за руку, ту, что не затянута бинтом. — Во-первых, врачи этой больницы боролись за твою жизнь, целых десять часов, в ходе чего, тебе перелили несколько литров донорской крови. Во-вторых, тебе зашили селезенку, почку, и даже легкое. К твоему счастью, перелома ног не обнаружено, чего не скажешь о плече и трех правых ребер.

Я уже молчу о многочисленных гематомах и рваных ранах, они по сравнению с перечисленным списком — мелкие ссадины, не стоящие предельно четного внимания.

— Согласно твоим анализам, наблюдается воспалительный процесс, но это обычное дело после хирургического вмешательства, поэтому, пока нет особо сильных причин для волнения.

Парень пристально смотрит в мои глаза и ни на секунду не отводит открытого взгляда. Он даже не моргает, что приводит меня в густое непозволительное смятение.

— Через пару часов тебя отвезут на МРТ, дабы исключить возможное кровоизлияние в мозг.

— Ты меня оставляешь? — пугается парень, переплетая наши пальцы.

Неловко становится от настойчивого и по