В погоне за мечтой - Заряна Иванова Страница 4

них это пустяки. Я покидаю родной дом. А для них это пустяки", — печально думала я, ожидая, пока мой багаж погрузят в карету. "Совсем чуть-чуть осталось", — я обернулась, посмотреть на большое четырехэтажное здание, с арочными окнами. Посмотрела на окно матери: "Зашторено. Неужели она так сердится на меня, что даже не хочет попрощаться со мной?"

— Прощаешься с домом? — радостно обратился ко мне Родерик. — Прекращай мечтать, тебе пора уезжать. Поедешь одна, Найдин остается здесь — она нужна матери. Осто позаботиться о тебе.

"Меня лишили последнего, моей гувернантки. Но это и к лучшему".

Здесь у меня оставался один нерешенный вопрос. Садясь в карету, рискнула спросить:

— Скажите, милорд… Ммм…

— Чего тебе? Ну же, спрашивай.

— Скажите, милорд, являете ли вы моим отцом по крови?

— Нет, — ответил он, резко, не раздумывая, закрыв дверцу кареты.

— А кто же? Вы знаете его? — Торопливо спросила я, пока мы не уехали.

— Езжайте! — Крикнул Родерик кучеру и мы поехали.

Часть 1.5

Я откинулась на спинку сиденья. Он ответил: "Нет". Такое простое слово, а столько смысла в нем! Наверное, это было неправильно и плохо, но я ощущала радость и даже счастье. Да я была счастлива услышать "нет".

Теперь многое стало понятным. Нелюбовь Родерика, его холодность, равнодушие и иногда даже жестокость, которые он объяснял заботой обо мне и правильным воспитанием. И стремление мамы родить еще одного ребенка — ведь я не Райзендэ по крови, но выходит так, что именно я наследую имя и титул графов Райзендэ. Но если бы родился брат или хотя бы сестра, мое право на наследование было бы оспорено, и правда об отце вышла бы наружу!

"Почему он признался, что не приходится мне отцом? Надоело скрываться? Или, раз уж я сама догадалась, то и скрывать больше не надо? А может он сказал "нет", чтобы ранить меня? Какая разница! Теперь я могу не любить Родерика и не стыдиться этого".

— Родерик не мой отец, — весело пропела я.

На радостях я наколдовала мыльные пузыри. И их получилось так много, что они в одну секунду заполонили все пространство кареты и разом лопнули, обдав меня мыльными брызгами. Я закашлялась — мыло попало мне в рот, глаза, нос. Потеряв ориентацию в пространстве, свалилась с сиденья, на мокрый пол, продолжая непрерывно чихать.

Дверца кареты внезапно открылась и внутрь заглянул Осто — видать понял, что со мной что-то произошло и остановил экипаж.

— Что случилось, — встревожено воскликнул он, — Лика вы в порядке? — Осто помог мне выбраться из кареты.

— В-в-се в поря… апчхи… порядке… апчхи Осто, — не переставая чихать и тереть глаза, отозвалась я, — апчхи… я апчхи неудачно поколдовала… апчхи.

— Ох, Лика, Лика, не успели мы отъехать и на километр от дома… — укоризненно покачал он головой, — у меня есть вода, сейчас промойте нос и глаза, и сразу станет легче.

— Осто, чтобы я без тебя делала! — радостно воскликнула я и обняла старого конюха, — ты всегда помогаешь мне. В школе я буду скучать по тебе.

— Ну что вы, что вы. Лучше скажите, как мы теперь поедем? Карета внутри мокрая, все сиденья хоть выжимай!

— Ничего, — весело рассмеялась я, — Сейчас поколдую, и все высохнет.

— Нет, нет, нет! Садитесь рядом со мной на козлы, а катера сама высохнет, и вы высохните быстрее.

— Но бытовая магия всегда выходила у меня хорошо.

— Так ведь вон, какое утро чудесное, чего в душной карете трястись.

— Осто, ты такой хороший, такой хороший, как… как… Марта!

— Дитя, дитя, — печально покачал головой конюх, похлопывая меня по плечу.

— Осто, скажи мне, как чувствует себя мама? Мне никто так и не сказал до сих пор. Все молчат, — задала волнующий меня вопрос, когда мы снова двинулись в путь.

— Его милость запретил. Никак хотел посильнее ранить вас, — с жалостью посмотрел он на меня, — а матушка ваша, — добавил он уже веселым голосом, — чувствует себя сносно. То есть, — начал он поправляться, когда я испуганно уставилась на него, — хорошо ест, не плачет, спит, самочувствие отличное, не встает только, но и доктора пока не велели.

— Как хорошо, Осто, как хорошо, что мама идет на поправку. Все молчали, а я так извелась за эти дни… Скажи, Осто, отчего все это? Почему меня так все не любят? Ты сказал, что его милость запретил. Но почему? Чем я заслужила это?

Тот только тяжело вздохнул.

— Может все дело в том, что я не дочь графа Райзендэ? Ты знаешь, что я не его дочь?

— Что? — Осто прямо подпрыгнул на козлах, — С чего вы это взяли?

— Я сегодня спросила лорда Родерика об этом. Он ответил, что я не его дочь.

— Вот оно что. — Помолчал минутку, задумавшись о чем-то и поджав губы, а затем вымолвил. — Это правда, Лика. Граф Райзендэ не ваш отец.

— Ты знал, ты знал и молчал! Кто еще знал? Все знали.

— Не сердитесь так на меня. Я знал и еще Агна знала. Остальные не знают. За десять лет граф успел заменить всех слуг. Из старых остались только я да Агна. Нашему молчанию были причины. Не буду говорить какие, — сразу остановил он меня, видя, что я намереваюсь задать этот вопрос, — и не спрашивайте, все равно не скажу. Раз уж вы узнали правду, расскажу все, что знаю.

Ваша матушка была страсть как хороша. Ухажеры так и вились вокруг нее. И среди них был один полуэльф. Имени сейчас уже и не вспомню, то ли Эссельдиель, то ли Ассендиель, а может еще что-то в том же роде. Этот самый полуэльф тоже был сказочно красив, но не знатен и не богат, да к тому же был магом. И последнее больше всего не устраивало вашего деда. Но ни запреты, ни разница в положении не смогли остановить любящие сердца. Я это так уверенно говорю, про любовь-то, что сам видел как ваша матушка бегала к этому молодому магу на свидания по ночам. Днем-то она старалась скрывать