Сэр, простите, ещё кое-что... - Таня Белозерцева Страница 4

Их путь лежал на северо-восток от Лос-Анджелеса, в тихий и спокойный пригород Глендейл, находящийся между Пасадиной и Беверли-Хиллз. Если его вообще можно назвать тихим районом в такой близости от Голливуда и Бульвара Сансет…

Но, как ни странно, Доран-стрит действительно была чрезвычайно тихой и очень зеленой улицей, на которую Коломбо свернул от Север-Пасифик-авеню. Его дом, затерянный среди одно- и двухэтажных особнячков, находился в самом конце Западной Доран-стрит. Внимание Гарри привлекло огромное дерево, серым исполином замершее между гаражом и фасадом. Фрэнк улыбнулся, заметив настороженное удивление малыша, как он внимательно рассматривал серебристо-серый ствол охватом со столетний дуб.

— Нравится дерево, Гарри? Это тополь. Уверен, ты ему тоже понравишься, когда впервые начнешь покорять его крону. Только постарайся не упасть с него, ладно? Я вот по глупости сверзился с него из-за того, что голова закружилась — слишком высоко я забрался. Ребра переломал и ногу вывихнул, представляешь?

Гарри с интересом всё это выслушал, не очень хорошо понимая, впрочем, но ему нравилось, что папа с ним разговаривает, нравился его тихий, спокойный голос и мягкий оттенок в нем, он успокаивал и как бы окутывал уютом, согревал теплом.

Тем временем распахнулась входная дверь, и на улицу выбежали две женщины в окружении троих детей, радостно улыбаясь и что-то восклицая, они сгрудились возле машины, взволнованно заглядывая в салон.

— А вот и наша семья, Гарри! — просиял Фрэнк, открывая дверцу и передавая ребёнка симпатичной полноватой даме. Миссис Коломбо с трепетом приняла малыша, заглянула в зеленые глаза, умилилась и тут же расцеловала детское личико, нежно воркуя:

— Ах ты, мой хорошенький! Какой красавчик! Мой бог!

Трое ребят вытягивали шеи и пытались рассмотреть нового постояльца, галдя на разные голоса, точнее, перекрикивались двое, пяти и шести лет, третий лишь занудно орал, требуя к себе внимания, не слишком умеючи говорить по причине двухлетнего возраста. В дверях замер мальчик постарше, лет четырнадцати, он держался солидно и не спешил опускаться до уровня малявок. Хотя любопытство в его карих глазах было очень красноречивым.

Гарри унесли в дом, раздели, накормили, всё это время старательно трещали вокруг него погремушками, пищали резиновыми игрушками и дразнили яркими мячиками — обычная процедура привлечения всякого нового ребёнка, ничего особенного.

Старшие мальчишки донимали подростка каверзными вопросами:

— Энди, а откуда Гарри? Майю мама привезла из больницы, а Гарри папа родил? Да? Энди, скажи!

Заржав при словах «папа родил», Энди попытался удрать. Но разве это возможно — сбежать от двух шустриков? Двухлетняя Майя орала фоном, обиженная тем, что всё внимание достается пришельцу.

— А чего он такой здоровый, Энди? Майя вот такая была, с батон! Гарри что, готовый?

Майя перестала реветь, замолчав, сосредоточенно нахмурилась, пытаясь сопоставить себя с батоном — не поняла и заорала громче прежнего, заглушая изумленный вопрос Энди:

— Господи! К чему готов-то?

— Играть с нами! — хором заорали мальчишки.

— Он же мельче Майки! Вы глаза-то разуйте, — авторитетно заявил Энди. — А с Майей вы не играете.

— Она же девчонка! — возмущенно заорали пацаны. Майя услышала, снова перестала реветь, схватила с пола резиновую кобру и пошла в атаку на старших братцев, метко хлеща по ногам и корпусам импровизированным хлыстом. Те с воплями стали отскакивать и отпрыгивать, уворачиваясь от «презренной девчонки».

Тут в гостиной появилась ещё одна личность. Приспустив очки на кончик носа, она оглядела разгоревшийся бедлам, смерила взглядом притихших пацанят, красную Майю, вытянувшегося в струнку Энди и сварливо попеняла:

— Нельзя ли потише? У меня сессия! Я пишу реферат о скарабеях, а вы мне мешаете своим шумом.

Пацанята переглянулись, хлопнулись в ладоши и, показав костлявой девчонке язык, запрыгали и завопили на манер индейцев — переливчато и громко. Энди ехидно поднял брови.

— Сама виновата, Синтия, домашние уроки делают дома, а не в гостях.

— А тебя это не касается, Парма! — девчонка скрестила руки на груди. — Ты-то, я знаю, собираешься стать просто полицейским, между тем как я намереваюсь поступить в египетский колледж и буду изучать историю древнего Египта! Ты только представь себе… — вдохновившись, затараторила Синтия. — Величественный Некрополь, великие пирамиды Гизы! И всё это будет доступным мне…

— До тех пор, пока не нарушишь правила, и я тебя не арестую за неуплату налогов, — безжалостно спустил с небес девчонку Энди. Синтия подавилась воздухом, замолчав, просверлила подростка взглядом больной мантикоры, схватила с дивана подушку и, гневно зарычав, накинулась на кузена. Младшие пацанята возликовали и, похватав ещё подушки, с восторженными воплями ринулись в кучу-малу, дубася старших мягкими снарядами.

Вот из кого в данный момент состояла семья Френка: трое детей, сыновья Сэм и Патрик, дочка Майя, племянник Энди Парма, сын сестры Мэри и её мужа Дэвида Пармы, племянница Синтия, дочь сестры жены, кроме того, у Фрэнка были ещё пятеро братьев: Джордж, Фред*, Боб, Филипп, Джерри и сестра Роуз. Все женаты-замужем и, к счастью, жили отдельно, и это не считая родственников собственной жены…

Многие из них недоумевали: «Коломбо уже под сорок, он раскрыл множество резонансных дел, так почему он всё ещё лейтенант? Почему его не повышают?» Суть в том, что следующее звание, капитан — это уже кабинетная должность, то есть старина Фрэнк больше не смог бы ходить по богатым домам и троллить злодеев. Так что, скорее всего, Коломбо сам раз за разом отказывался от повышений, дабы работа и далее приносила ему удовольствие. Как любил приговаривать сам Коломбо: «Вы знаете, сэр, это забавно. Всю свою жизнь я постоянно сталкивался с умными людьми. Я имею в виду не просто умных, как вы и люди в этом доме. Вы понимаете, о чем я. В школе было много умных людей, более умные дети. И когда я впервые присоединился к своему отряду, сэр, у них было несколько очень умных людей. И я сразу понял, что сделаться детективом будет нелегко, пока они были рядом. Но я подумал, если я буду работать усерднее, чем они, уделять больше времени учебе, читать книги, держать глаза постоянно открытыми, то, может быть, я смогу добиться этого. И я сделал. И я действительно люблю свою работу, сэр».

Гарри поместили к Майе, поставив в детскую ещё одну кроватку. Собственно говоря, в них раньше спали Патрик и Сэм, потом сама Майя, а теперь одна из кроваток перешла по наследству к Гарри. Детские