Всё летит в бездну - Олли Бонс Страница 4

«Не огорчай отца, — пишет она, — выйди и поговори с ним. Он места себе не находит, а ведь завтра такой важный день. Надеюсь, ты со своими капризами не собираешься пропускать церемонию?»

Как это — завтра?.. Гости ведь только приехали. Да ещё и не все успели, наверное. Я распахиваю окно, чуть не падая при этом наружу.

— С-с-сильвия! — ору я. — Кк-кая щё цремония?

— Ты что, пил? — ахает она. — Погоди, я спущусь к тебе.

— И думть не смей, — я покачиваюсь, цепляясь за створку. — Ч-чво тк быстро?

— Завтра всё скрепят на бумаге, — долетает до меня голос сестры, — а затем ещё дней двадцать праздновать будем. Отец решил не ждать долго. Приехать и повеселиться на пиру успеют все, кто хочет. Сильвер, я не собираюсь перекрикиваться, нас отлично слышат другие люди. Давай-ка я к тебе зайду.

— Я н-не открою, — заявляю я ей и захлопываю окно.

Сильвия, конечно, спускается и долго стучит и упрашивает. Но я и правда не собираюсь ей открывать — я пью, ем пирожок, плачу и размышляю о том, почему пирожки не женятся. Я бы лучше женился на пирожках, и это уж точно был бы союз по любви. По крайней мере, с моей стороны.

Наконец за дверью слышится голос Эрнесто. По счастью, он не лезет ко мне, а уводит Сильвию.

Не помню, как я уснул. Просыпаюсь я от того, что дверь влетает в комнату и падает неподалёку от меня. В проёме стоит очень сердитый отец. Он одет во что-то светлое и праздничное. За его плечом приплясывает дедуля Йорген в новом мятно-зелёном наряде.

— Не ожидал я от тебя такого! — кричит отец. — Нам уже пора выходить. Не хватало явиться позже невесты!

Я поднимаю лежащую рядом бутылку и трясу. Она пуста. Поднимаю вторую — о! Делаю большой глоток.

— Что ты творишь! — орёт отец и вырывает бутылку из моих рук. Затем сам делает большой глоток.

— Я волнуюсь, — честно признаюсь ему я.

— Я тоже, — говорит он и садится рядом. — Помню, когда я женился на твоей маме…

— Вы уж простите, — прерывает дедуля Йорген, — только мы опаздываем.

— Ах да! — кричит отец, вскакивая на ноги.

По старой привычке он пытается потрепать бороду, но сегодня он гладко выбрит, и руки его лишь делают бесполезные движения у подбородка.

— Вот и праздничный наряд, — обиженно говорит дедуля и кладёт на мою постель что-то светлое и кружевное, как у отца. — Всю ночь не спал, лично дошивал…

Я поспешно плещу в лицо холодной водой из таза, кое-как приглаживаю волосы, натягиваю новую одежду, и мы бежим. Отец тянет меня за руку так, что я перелетаю через три ступени и надеюсь лишь, что меня не вывернет. Позади гремит костями дедуля Йорген.

— Нела нас убьёт, — причитает отец.

По старой традиции имена тех, кто связывает свои судьбы, записываются в большую книгу, хранящуюся в Зале Знаний. Ради такого дела книгу выносят наружу, так как в сам Зал посторонних не допускают почти никогда.

У Сильвии, моей сестры, однажды наступил такой неприятный возраст, когда она без умолку трещала о собственной будущей свадьбе. Тогда у неё даже и жениха не было на примете, но жених и не занимал первое место в этих мечтах. Всё было продумано до мельчайших деталей: фасон платья, цветочные арки и гирлянды для двора, оттенки нарядов подруг, украшения для карет и лошадей, музыка и прочее, что не придёт в голову нормальным людям. Мне Сильвия хотела предоставить корзину с розовыми лепестками, а я обещал надеть упомянутую корзину ей на голову при всём честном народе.

Затем сестра встретила любовь всей своей жизни, и обстоятельства сложились так, что эта парочка бежала на Острова и поспешно заключила союз безо всяких там церемоний, цветочных гирлянд и меня. До сих пор неимоверно обидно, что убил столько времени, выслушивая всю эту чушь насчёт будущей свадьбы!

К нынешней церемонии мы, увы, успеваем вовремя.

Когда мы, все взмокшие, подлетаем к Залу Знаний, Нелы ещё не видно, но огромная толпа гостей и любопытствующих заполоняет всё вокруг, оставив свободным только проход посередине.

— Стой тут, — строго командует мне отец. — Сейчас я встречу Нелу и вместе пойдём вперёд.

Он отходит, и я тут же делаю шаг назад.

«Провалиться бы под землю», — думаю я. Думаю, похоже, вслух, так как кто-то рядом тут же переспрашивает:

— Вы правда хотите сбежать?

Я оборачиваюсь и вижу вчерашнего незнакомца с длинными усами. Он вопросительно поднимает брови, ждёт ответа.

— Вам-то какая разница, — довольно грубо отвечаю я.

— А я могу помочь, — внезапно предлагает он.

— Нужна мне ваша помощь! — отмахиваюсь я. — Отсюда уже не уйти незаметно.

— Не уйти, это верно, — соглашается странный незнакомец. — Но если провалиться под землю…

— Что за чушь… — я осекаюсь, заметив оживление в толпе.

— Смотрите, смотрите, она идёт! — волнуются люди. — Ах, какое платье!

Я встряхиваю головой. Жизнь сейчас изменится, окончательно и бесповоротно. Готов ли я? Остро понимаю, что не готов.

— Что вы там бормочете? — торопливо переспрашиваю я у толстяка.

— Хотите, — говорит он, — уведу вас под землей подальше отсюда? Но нужно ваше согласие, ведь не могу же я утащить вас силой у всех на глазах.

И протягивает руку.

Я колеблюсь долю мгновения. Кажется, хмель ещё не выветрился из головы, и сейчас мне плевать на последствия. А, будь что будет! И я крепко сжимаю протянутую руку.

— Согласен!

Усатый тянет меня дальше, вынуждая отступить за чьи-то спины. Собирается, что ли, таким образом протащить меня сквозь всю толпу, ну и зачем мне такая помощь? Но как только я собираюсь его об этом спросить, чувствую, что земля под ногами проваливается.

Я лечу в пустоту, и от неожиданности сразу хочется во что-то вцепиться, удержаться, но незнакомец крепко держит мою руку. Комья земли летят за нами следом. Быстро темнеет — подняв голову, я ничего не вижу, только что-то попадает в глаза.

Мы больше не падаем — я начинаю ощущать почву под ногами, сперва рыхлую, затем всё более твёрдую. Мой спутник тянет меня вперёд и вниз, приходится бежать за ним. Мы как будто пробираемся по очень узкому земляному коридору, из стен которого там и сям торчат твёрдые камни. Я то и дело больно ушибаюсь о них.

— А долго ещё, — пытаюсь спросить я, но в рот тут же набивается земля. Понятно, рот сейчас лучше держать закрытым, как и глаза.

Наконец я устаю бежать, пытаюсь выдернуть руку, но сразу же