Без тормозов - Ева Горская Страница 41

Я оставил её там с её мыслями и рассуждениями. Меня ждал мой ребёнок и, в общем-то, неплохой чувак.

— Пацаны, я вернулся! — говорю я довольно, замечая, как мои спутники уже вовсю обедают.

— Зак, садись! Принесли кушать! — улыбается мой сын, чьё счастье и улыбку я защищаю не один.

Мы сидели и обедали с ними, много смеялись. Вася тоже улыбался, хотя также скептически был настроен на мой счёт. Дерьмо, как показывает время, всё-таки случается. Что я вынес из своей жизни, так это никогда не нужно подставлять свою спину и быть всегда начеку. Завтра, послезавтра, через год или даже через неделю Снежный решает вопросы и не всегда делает это честно. Жизнь, вообще, нечестная штука.

Когда мы выходили из торгового центра после того, как меня всё-таки не пустили с сыном в детскую комнату, я пообещал Маку, что сюда мы придём с его мамой, потому что документы Карина носила с собой, ну, или где-то прятала. Мак расстроился, но взял с меня ещё обещание, и я планировал расшибиться, но его исполнить. Мы шли по парковке к машине Васи, когда безопаснику позвонила Карина. Васёк вкратце рассказал, чем мы занимались сегодня. Я же, пристегнув сына, решил позвонить Бессмертному, чтобы решить вопрос с его бывшей сотрудницей, найти для неё «намордник», да, побыстрее.

— Мак, сиди, я тоже позвоню, и мы поедем все вместе.

— Да, Зак! — довольно улыбался сын. — Дядь Вась, дайте маму! Хочу поговорить с ней!

— Сейчас, — ему ответил безопасник — Карин, тут Макар с тобой хочет поговорить. Ответишь? Да, минуту, — Василий разворачивается и с водительского места передает сыну телефон.

Я закрываю пассажирскую дверь и иду звонить Артуру. На улице уже стемнело, фонари вырезают из темноты парковочные места со стоящими на них машинами. Вокруг ни души, и я на долю секунды позволяю себе расслабиться. Из моего рта валит густой пар, пока пальцы листают контактную книгу.

— Так, Бессмертный… Б…

— Эй, мужчина! — раздался тонкий голосок, когда я повернулся, то последнее, что успел увидеть, серый баллончик.

Струя едкого состава попадает мне в глаза, и я ору громко, надрывно. Телефон выпадает из рук. Я сам валюсь с ног, ударяясь головой обо что-то. Меня ударяют чем-то тяжелым и кричат:

— Ублюдок! Получай! Вот тебе за моего отца! За его боль! За его раны! Такие, как ты, не должны существовать. Исчезни! — кричит женщина, но я ничего не разберу, потому что мои глаза горят огнём и мне настолько больно, что я ничего не осознаю.

Рядом уже кричит мужской голос, удары прекращаются, совсем рядом плачет ребенок. А я теряю сознание и проваливаюсь в пустоту.

Глава 37

Захар

В сознание приходил я медленно. Сначала почувствовал кислый запах медикаментов, затем уши прорезал гул из множества голосов. Горло давило неприятным комом. Топот ног и стук двери бил по перепонкам молотком.

— Послушайте, Вы не можете войти. Пациент не пришел в себя. Он не сможет с Вами поговорить.

— Ещё как сможет, док, уйдите в сторону. Он же не при смерти, ну, подумаешь, упал и в глаз попали аэрозолем.

— Это для Вас всё так просто. Пациент находится в бессознательном состоянии. Ему наложены компрессы и повязка на глаза. Ему вовремя не промыли глаза, мы боимся за состояние хрусталика и роговицы обоих глаз. У него полопались сосуды в глазах, и есть следы химического ожога, — продолжал запальчиво говорить врач.

Я плохо соображал в свете головной боли и чувствительности слуха. Но уловил мысль о моих глазах. Руки сами легли на лицо, и я понял, что глаза спрятаны за бинтами.

— Что со мной? Что с глазами? — начал я паниковать.

— Он очнулся! — ахнул гость.

— Захар, Вы меня слышите? — спрашивал приятный и знакомый голос.

— Кто здесь?

— Это Тарас Иванович, главный врач этой больницы. Мы встречались с Вами в понедельник по поводу Вашей матери, — говорил врач тихо.

— Док, ну, он же не даун! Что вы с ним, как с маленьким? Зак, это Арт, — подал голос ворчливый друг.

Как-то я вдруг понял, что всё-таки мы с Бессмертным успели сдружиться. Мне безумно было приятно знать, что я здесь не один.

— Привет, Арт. Мне позвонил Вася и всё рассказал. У меня к тебе серьезный разговор.

— Прости, дружище, я, как видишь, в полной жопе, — говорю я, разводя руками и задевая что-то или кого-то. — Ой, простите. Тарас Иванович, это надолго? Повязка и прочее? На меня напала девушка… и этот газ… баллончиком она меня что ли?

— Вот, об этом нужно поговорить, — вставляет как-то слишком резко Бессмертный. — Док, буквально 5-10 минут, ладно? И он Ваш, прошу.

Мне удивительно слышать Артура в таком настроении. Хозяин жизни явно упрашивает по-доброму человека ниже себя статусом.

— Ладно, юноша, но только 5 минут. Я отойду проверить пациента в соседней палате, — отвечает ему главврач.

Шаги удаляются и стук двери означает, что с Артуром мы остались вдвоём.

— Ты как, Зак?

— Хреново, Арт. Я ничего не вижу, — указываю я пальцами на повязку и лежу дальше. — Мне стоит волноваться, потому что врач явно говорил, что у меня что-то непростое.

— Ты видел нападающую?

— Нет, только голос, — задумался я. — Ох, чёрт! Она кричала на меня и что-то говорила об отце. Боже, у неё что в сумке кирпичи были? Или чем она меня там прикладывала? Бэ, меня начинает тошнить.

— Не дергайся, от этого только хуже становится. Это сотрясение, чувак. Я знаю, как это бывает. Лежи и не дёргайся.

— Делишься рецептом «бессмертия»? — повернул голову, касаясь щекой грубой наволочки. — Где остальные? Где сын, Вася и Карина?!

— Успокойся, всё в порядке. Макар с Васей, Карина скоро подъедет.

— Надо же, небось за сына только испугалась. Что ж я такой невезучий?! — мычу я, кладя руку себе на лоб.

— Вообще, да, тебе реально не повезло. Зак, на тебя напала дочь того мужчины, что сбил красный Лексус. Я её знаю и она мне дорога. Так что я готов пойти на что угодно, чтобы ты не подавал на неё в полицию.

До меня туго доходили слова Артура. Вообще-то, от всей ситуации я был в шоке и ступоре. Как же угораздило мне так вляпаться? Я дважды, мать вашу, получил увечия из-за случая, в котором не участвовал. Моя новая машина сумела втянуть меня в две ситуации, где меня просто избивают.

— Ты, твою мать, прикалываешься?! Опять?! — орал я. — Опять?!

Мне закрыли рот рукой.

— Да,