Лабиринт - Брамин Кагетович Виланов Страница 43

Барнаби Оуэн, поднял полог палатки, которую ему любезно предоставил барон. Устало зевнув, он скинул запыленный плащ и вымазанные в грязи сапоги. Вокруг стояла духота, так что пот катился градом, отчего за день мокрая рубашка успела прилипнуть к телу. Ветер с юга был жарким как дыхание из печи и не облегчал существование. Единственное что давало повод для радости так это предвкушение скорого осуществления мечты. Скоро он добьется того к чему шел последние пару лет. Осталась только пара пунктов подготовки и можно приступать к финальному представлению. На фоне уже пройденных этапов это сущая мелочь. Группа идиотов поможет добраться до сокровищницы, а далее они послужат великой цели.

Это изменит все. Даже наполнит стремительно оскудевший кошель. Покупка рабов сильно сказалась на финансовом благополучии. Но ничего скоро у него не будет былых затруднений с деньгами. Больше никаких постоялых дворов с тухлой едой и кислым пивом, ночей в чистом поле и дешевого вина. Он поселится в Полуночном городе, в самом зажиточном районе и будет мирно толстеть в окружении молоденьких служанок кормящих его свежими фруктами своими тоненькими пальчиками.

— Потерпи еще немного старина. — обращаясь к самому себе, сказал ковбой, скидывая портки и оставаясь совершенно голым.

Нисколько не стесняясь своей наготы, Барнаби подошел к лежанке и откинул одеяло. На низкой скамье с худым матрасом, из которого торчала солома, лежала совсем молоденькая девушка, испуганно смотрящая своими черными глазками на обнаженного проводника. Прибывшие с партией рабов наложницы не отличались красотой. Он уже не был молод и понадобилось время, чтобы возбудить в себе желание, особенно учитывая нескладную девицу не умеющую усладить мужчину. Молодуха упиралась ладошками в волосатую грудь и умоляла о чем-то, но шериф не слушал. Сколько он таких повидал. Лицо девушки перекосила гримаса боли, когда его набухшее естество проникло в лоно рабыни. Она прикусила тонкую губу и отвернулась, чтобы не нюхать вонь перегара вперемешку с запахом пота от давно немытого тела любовника. Барнаби это понял и увеличил темп, все сильнее входя внутрь брезгующей им шлюхи. Он ожесточено вколачивал свой член, не заботясь об ощущениях у своей собственности. Худющая девица, с едва начавшей набухать грудью могла только приглушенно вскрикивать пока Оуэн, сопя, орудовал у нее между ног, на которых оставались кровавые подтеки. Она не была девственницей и пока ее не продали, девчонка успела познать многих мужчин. Начиная с тех, кто ее пленил, заканчивая работниками аукциона и погонщиками занимающихся перевозкой живого товара. Тогда чего сопротивляться и строить из себя монахиню впервые увидавшую мужской хер? Вопрос вертелся в голове у шерифа и злил его с каждой минутой все больше. Видать просто он рожей не вышел и поэтому сучка воротит нос. К сожалению, в этих забытых краях можно было приобрести только этот порченный и залежавшийся товар. Но ничего вскоре он разбогатеет и пойдет в аукционный дом Амшер в столице. Там только свежие и не тронутые девки. Никем не объезженные и совершенно чистые. Проводить с ними время будет куда как веселее, чем с этим мусором с мертвыми глазами.

Уже представляя, как он будет выбирать себе служанок в новый дом, стоящий на семи холмах Полуночного города, Барнаби не смог сдержать улыбки. Его сухощавая мозолистая рука сомкнулась на тонкой шейке наложницы и в момент оргазма, он с силой сжал ладонь. Семя выплескивалось в пострадавшее от десятков изнасилований лоно, одновременно с раздавшимся хрустом раздавленной гортани. Она не успела даже понять, что произошло, как ушла из этого мира. Теперь ее глаза были по-настоящему мертвы и недвижимо застыли глядя в пустоту. Оуэн слез с девицы и небрежно схватив ее за волосы, сбросил на землю. В свете масляного светильника блеснул кинжал, вошедший с небольшого замаха под лопатку холодеющего трупа. Красный камень в рукоятке мигнул зловещим сиянием и погас, сигнализируя, что жертва принята.

— Надеюсь, Третий ты оправдаешь эти вложения. — буркнул себе под нос Барнаби, вытирая выдернутой из подстилки соломой ритуальный нож. Очистив лезвие от багровой крови, шериф завалился спать, не обращая внимания на лежащие снизу три мертвых женских тела…

Глава 12

Последний ярус встретил тишиной и покоем. Круглая большая комната с выцветшими облупившимися фресками на стенах была пуста. Сегменты каменных плит, выложенных на полу, разделял тонкий желобок, походящий на дождевой слив. Петляя под ногами, он складывался в замысловатый узор, занимающий весь просторный зал. Потолок, подчиняясь общему стилю этого места, также был закруглен на манер куполов персидского дворца. В центре стояла потускневшая статуя в виде сидящей девы наклонившей кувшин, удерживаемый в руках. Лепнина успела частично развалиться, но из сосуда до сих пор текла вода. Причиной этому был природный ключ, умело спрятанный искусным скульптором. Прозрачная вода вытекала прямо из земли, а затем проходила через работу мастера и падала в небольшую купель. По задумке фонтан должен был напоминать пруд или озеро, но спустя века былая красота испарилась, оставив только тину на почти не просматриваемом дне.

Рабы с факелами разбрелись по залу, в поисках прохода, но ничего похожего не находилось. Мы зашли в тупик, в котором не было ничего кроме журчания ручья. Я не понимал, что делать дальше. Повернуть назад? Простукивать стены на предмет скрытых ниш? До этого всегда все было яснее ясного. Рычаг на видном месте или воинственный хрен на троне сближающийся чтобы убить. А здесь что?

Ответа на этот вопрос подкинутый разумом я не успел найти. Прямо из пола вышел окутанный мягким свечением фантом женщины. Просвечивающая насквозь незнакомка взялась ниоткуда и озарила своим сиянием полутьму. Будто полная луна возникла на ночном небе, и серебристый свет разогнал тьму катакомб. Темные волосы водопадом спадали до ее ступней. Точеные черты с ярким макияжем вкупе с загадочным мистическим видом делали ее похожей на ангела, спустившегося с небес. Свободная туника с капюшоном плотно облегала фигуру, очерчивая плавные линии подтянутого тела. Через тонкую атласную ткань выступали ее напрягшиеся соски, а в откровенных разрезах выглядывала гладкая кожа пышных грудей и ровных длинных ног. Она была воплощением образа богини и не я один так думал.