Сказка (не) про нас - Кристина Михайлова Страница 43

— Я очень тебя люблю, папочка, — в последний раз хлюпнула я носом.

— И я тебя люблю, моя бесценная девочка. — Мы крепко обнялись и простояли так пару минут. Тепло… отцовское тепло это ни с чем несравнимая роскошь. Мамину заботу и любовь я, к сожалению, припоминала с трудом, слишком рано она нас покинула. Но отец… всю душу, всё сердце он отдавал нам. Мой герой. Моя опора и поддержка. Мой папа.

— Съезди к маме, — разорвал он наше долгое молчание. — Думаю, если выговоришься и ей, станет ещё легче, — предложил неожиданно папочка.

— Да, давно не была у неё, — грустно улыбнулась отцу, коря себя за то, что редко возвращаюсь в родное гнездо.

— Ничего, мы всё понимаем, — папа продолжал меня обнимать и нежно поглаживать по волосам.

— Спасибо, — искренне поблагодарила его. — Не будешь против, если я возьму твою машину?

— Конечно, главное, купи по дороге белые розы.

Белые розы… в последнее время эти цветы вызывали у меня раздражение, и всему виной настырный Слава. Хотя в душе я прекрасно понимала, что причина моей реакции на эти цветы — лишь болезненные воспоминания о смерти мамочки.

— Давай, дочка, поезжай, пока светло, — и папа в последний раз поцеловал меня в макушку. Он ещё не подозревал, какая неприятная новость ошарашит его вечером.

Глава 42

Крепко прижимая к себе белые розы, я по знакомой тропинке двигалась к маме. На душе каждый раз было неистово больно и снедала печаль от такой жизненной несправедливости. Почему так? Почему настолько мало мне досталось маминой любви, а брат её и вовсе не познал? На эти вопросы я, похоже, никогда не смогу получить ответа.

И вот, найдя родную белую оградку с таким же белоснежным гранитным памятником и расцветающей по весне тоненькой берёзкой, я наконец подошла к маминой могиле. Опустилась на корточки, возложила аккуратно цветы и дотронулась до холодной могильной земли, представляя нежную мамину ладонь.

— Здравствуй, мамочка, — поздоровалась я, слегка подрагивая от неожиданного ветра. — Прости, что редко прихожу к тебе. Всё время работаю.

Говорить удавалось с трудом. В последнее время я вообще стала слишком сентиментальной и падкой на слёзы. Хотя мне казалось, что работа в адвокатуре, наоборот, способствовала закаливанию моего характера.

— Ты знаешь, мы с Тимуром теперь вместе. Оказывается, я его ещё в школе интересовала, только он боялся этих чувств. Теперь вот мы как два влюблённых подростка.

И если с папой я своих чувств не обсуждала и он делал выводы исключительно основываясь на собственной проницательности и юридической зоркости, то как раз маме о своей болезненной любви в юношестве я рассказывала подробно. Особенно в старших классах, когда уже могла сама приезжать к ней на кладбище и часами говорить о своей школьной жизни, планах и, конечно же, о нём…

— … за этот месяц мы столько уже вместе пережили. И моменты, когда сердце улетает непонятно куда от дикого счастья, и трудности, которые омрачают наш конфетно-букетный период… В общем, пока сладкого мало, но уверена, мы справимся. Папа поддержал наши отношения и обещал помочь мне с проблемами на работе. Мне теперь стало спокойней, я готова бороться за нашу любовь. Сегодня ещё был последний звонок у Никитки. Он такой красавец вымахал, мамочка, ты даже себе не представляешь, какой завидный жених у нас вырос. Скоро у него выпускной, ЕГЭ… планирует в Москве поступать. Я этому очень рада, мне не хватает родного тепла в большом городе. Раньше только Анька ведь там со мной была… у неё, кстати, тоже всё хорошо, сорванцы растут, муж её любит. А теперь со мной в Москве будет и Тимур, и Никитка, и подруга, конечно же. Надеюсь, и папочка к нам подтянется. Только ты не переживай, о тебе мы не забудем. Ты всегда в наших сердцах и мыслях, дорогая мамочка. Как ты там? Так хочется узнать, всё ли у тебя хорошо? Можем ли мы чем-нибудь помочь?..

Я долго сидела вот так. Сначала на корточках, потом, когда ноги затекли, пересела на лавочку рядышком с берёзкой и всё говорила и говорила, рассказывала новости за прошедшие пять месяцев, все свои переживания поведала маме, всю любовь и заботу постаралась передать сквозь прохладную майскую землю. Наконец, наведя порядок внутри оградки, я попрощалась с родной кровинкой и отправилась к машине. Начинало постепенно темнеть, пора было возвращаться домой. Находиться вечером одной на кладбище жутковато, ещё и ветер сильный завывал.

Наконец сев в машину, я сразу же включила печку — не лето ещё на дворе, холодает по вечерам знатно, поэтому за последние полчаса я продрогла до костей. Однако позаботиться о маминой могиле для меня было важней. Солнце удалялось стремительно быстро, надо поторопиться. Пристегнув ремень безопасности, я уже было собралась выезжать, но тут зазвенел телефон. Тимур. Говорить мне сейчас совсем не хотелось, я чувствовала усталость и опустошение после разговора с родителями. Однако если вывоз не приму, Тимур может подумать, что я сильно обиделась на слова его мамы. Хоть я действительно очень сильно была оскорблена, но окончательно приняла решение за любовь свою бороться. Как папа сказал. А значит, вызов следовало бы принять.

После коротких раздумий я коснулась пальцем экрана, чтобы ответить на звонок. В этот момент машину резко ударило и протащило на пару метров вперёд. Телефон выпал из рук на пол, но наклоняться за ним я уже не спешила. Не до того было сейчас. Из-за неожиданного удара о руль грудная клетка начала сильно болеть, а от раскрывшейся подушки безопасности, кажется, слегка пострадала голова. Второе ДТП за неделю, да ещё на папиной машине. Что за фигня со мной вообще происходит?!

Я с трудом потянулась к потолку, чтобы включить свет в салоне. Кажется, ещё и плечо задела, очень болезненно тянет. Постанывая, но упорно пытаясь прийти в себя, я попробовала сфокусировать взгляд на боковом зеркале и разглядеть в нём виновника аварии.

Собственно виновник не торопясь вышел из своего внедорожника. В темноте было сложно разглядеть его лицо, особенно под кепкой, виден был лишь силуэт высокого худощавого мужчины, который стремительно подбирался ко мне. В сердце тут же защемила неприятная тревожность: я знаю его. Впопыхах потянулась завести машину, и тут последовал второй неожиданный удар. Чудом успев закрыть глаза, я в секунду оказалась забрызгана мелкими осколками бокового стекла. Паника, глаза открыть страшно, тело, что совсем недавно болело от ушибов, теперь горит из-за порезов.

Мужская рука вероломно схватила меня за шею и повернула к