Я не умею! - Анна Ахрем Страница 43

У меня еще успела мелькнуть мысль: «ну надо же, прямо под цвет платья!». Предаваться размышлениям было не место. Джон, откинув бесцеремонно гоблина в кучу хлама, подошел ко мне:

— Командуй, Корр. Объяснения потом!

Кивнув Джону, схватил пузырек с чернилами и, прямо без пера, обмакнув палец в густую вязкую жидкость, принялся на закрытой двери тайника рисовать руну огня. Одну, вторую, третью, пятую… Интересно, сколько у меня есть времени, пока монстр не выломает дверь? Древесина покрывалась рядом ровных, аккуратных закорючек. Ну что ж… Посмотрим, как вы работаете — новые руны…

Отбежал на пару шагов назад и, схватив с плеча огнестрел, крикнул:

— Джон, хватай щит! По моей команде валим отсюда!

Прицелился в дверь. Выстрелил. Да! Они работают! Новые руны! Как только дробь прилетела в деревянную поверхность, раздался взрыв, от которого, кажется, офигел даже стихийник, привычный к магии огня. От волны жара я отшатнулся назад и, прокашливаясь, как можно громче крикнул:

— Валим отсюда! Джон, не забудь щит!

Дверной проем был объят пламенем, но несколько секунд, чтобы выбежать, у нас все же было. Вряд ли монстр помер от взрыва. Это было бы слишком просто для него. Скорее всего, он отброшен назад и на некоторое время оглушен.

Выбежал в задымленный коридор лабиринта. Несколько раз, кажется, успел наступить на что-то мягкое и скользкое. Дурацкие ромашки. Ну их в пень! С этого дня ненавижу!

Боковым зрением увидел каменную громадину великана, выбегающего из тайника с гоблином на руках. Также за спиной услышал кашель Джона. Обернулся. Есть! Щит был с ним!

В отдалении одного из коридоров уже шевелилась туша приходящего в себя ящера. Так, ну а теперь помоги нам Великий Омм.

Скомандовал троллю:

— Хркх, сможешь закинуть ящера в тайник?

Старый тролль, опять же бесцеремонно кинув посиневшего от ужаса гоблина на головы сбившейся в кучу группке ромашек, ответил мне свое коронное: «я понимать».

Я перехватил у всё еще кашлявшего от дыма Джона щит и отодвинулся в сторону, предоставляя каменной глыбе пространство для маневра. Отступая, увесистым пенделем направил в тайник парочку ромашек, которые вроде как были даже не против. Исследовательский дух в этом плане не чужд никому, тайник, как-никак, для них также новое местечко в лабиринте…

В коридоре послышалась возня. Оглушенный монстр окончательно пришел в себя. Ящерица была в бешенстве. В истерике хвостом она месила не только тролля, но и матерящийся живой ковер призванных ею же цветов.

После непродолжительной борьбы порывистым движением тролль закинул ящера в дверь тайника. Я сразу же подбежал со щитом и, прислонив его слегка наискось, крикнул:

— Хркх, держи щит так!

А-а-а! Как же нам повезло, что с нами именно тролль! Щит примыкал к косяку не до конца — сверху и снизу оставались небольшие зазоры, вылезти через которые монстр не мог, но вот исцарапать кому-нибудь когтями рожу — запросто.

Хркх даже не обращал внимания на когтистую лапу, которая с мерзким звуком ежесекундно шаркала по камню острыми, как ножи, когтями.

Пока тролль держал щит, в районе бывших металлических дверных петель и замка я стал корябать черным от сажи пальцем руну огня. В голове старался держать тот конечный результат, которого так хотелось добиться от этого старого куска металла. Не подведите меня, руны!

В середине, куда смог добраться палец — все-таки тролль почти всей своей поверхностью примыкал плотно к щиту — нарисовал также пару раз руну прочности. Решил, что это также не помешает.

Щит сотрясали удары монстра, который хотел вырваться из тайника. За ноги кусали вездесущие ромашки, которые крутясь под ногами, нервировали и отвлекали от дела.

Руки тряслись, нервы были на пределе, но, кажется, должно сработать. Хотя бы на час — нам больше не нужно.

Отпрыгивая в сторону, крикнул стихийнику:

— Кидай фаерболы в места с краю щита, где я пометил сажей!

Тот понял меня без слов. Череда фаерболов, не принося вреда каменному гиганту, устремилась к щиту. Кажется, парочку раз Джон не выдержал и метнул фаерболы прямо в тайник.

Идея хорошая, конечно, устроить там пожар, чтобы убить монстра, замести следы, да и вообще. Только ни фига не получится у него. Огонь, конечно, может, и наведет слегка шороху, но зверушку не поджарит. Скрижаль с температурным стабилизатором «включит» для вящего баланса холод и не даст огню разгуляться. Ну и ладно… Не хватало еще дотла сжечь тайник ректора. Во мне так не вовремя заговорила гномья прижимистость — кто знает, что еще ценное там может прятаться внутри?

Мой дурацкий план, кажется, начал приносить плоды. Джон даже вскрикнул от удивления, когда подметил, что щит, вопреки всем прогнозам, оплавился точно в нужных местах. Эх! Гномьи руны! Да вам цены нет, если знать, как обращаться!

И вдруг резко стало тихо. Монстр оставил попытки вырваться и с ненавистью смотрел на нас своими рептильными желтыми глазами через узкую щель над щитом. Ах ты ж, Великий Омм! Тварь действительно более чем разумна!

Хркх послушно держал остывающий щит, не отходя без моей команды. Это правильно. Металлу нужно дать время застыть.

А потом монстр закричал опять. Опять громко. Опять больно. Я присел к земле, зажимая руками уши. Джон — как приметил я краем глаза — вырубился. Чё происходит-то, а?

Ромашки, которые до этого беспорядочно бегали вокруг, замерли, вслушиваясь в этот пронзительный крик. Как только крик замолк, они побежали. Хаос сменился порядком.

Не думаю, что когда-нибудь в жизни забуду то, что увидел. Ужас накрыл меня с головой. Мелкие засранцы на моих глазах собирались в одну гигантскую ромашку, которая, ехидно «гыгыгыкая» себе под нос, смотрела на меня. Это что за страшный сон ботаника? Какой сумасшедший разум вообще мог выдумать этого лугового гопника?!

Учитывая, что никто из друзей помочь мне не мог (тролль ждал остывания металла, ну а гоблин с человеком опять по доброй традиции вырубились, пропуская все веселье), я, кажется, слегонца психанул. Нервы, что тут скажешь… Рука сама потянулась к огнестрелу за спиной. Схватив жменю «особенной» дроби из кармана, зарядил оружие и прицелился ромашке в голову:

— Сдохни, тва-а-а-а-арь!!!

Мой крик, вместе с чередой выстрелов, эхом разнесся по коридорам лабиринта. Башка ромашки от выстрелов трепыхалась, как огромные белые труселя, оставленные безрассудной толстой тетенькой на бельевой веревке под бушующим ураганом.

Заряд дроби кончился. Тяжело дыша, трясущимися руками сыпанул из кармана в огнестрел еще одну жменю:

— А-а-а-а-а! — опять заорал я, шмаляя в ненавистную мне огромную белую рожу цветка.

Наконец, ехидная усмешка ромашки рассыпалась.

Монстр