Грушенька и сын шейха - Зинаида Хаустова Страница 43

— Судя по ролику, мы в самом эпицентре этого апокалипсиса, — поддерживает меня Глеб, — начался с башен-близнецов, а закончится после крушения Нотр-Дама. Где-то в это время должен родиться антихрист.

— Любопытно все это, — задумчиво протягивает Анатолий Федорович, который до этого молча слушал — знаете, у нас в высших кругах сейчас популярна точка зрения, что мы представляем христианский мир, который противостоит силам тьмы. Всегда считал, что это дурацкая выдумка какого-нибудь Суркова, но сейчас засомневался. Совершенно ясно, что никакой мы не христианский мир, скорее атеистический, но кто на другой стороне, надо задуматься. Если всяческие религиозные фанатики, может все-таки стоит «бахнуть»?

— Папа! — укоризненно восклицает Сергей. — Весь мир в труху не наш путь.

— Что за ерунду вы смотрели? — к Волкову подходит Марина. Сергей сгребает жену одной рукой и усаживает к себе на колено. Ладонь мужчины проходится по талии и замирает на животе девушки.

— Не важно, детка, — Волков чмокает жену в висок. — Мы как раз собирались выпить за твое здоровье.

За столом начинается суета. Все наполняют бокалы. Глеб тянется за ближайшей бутылкой и подливает нам вина.

— Мне очень приятно, — мурлычет Марина, — а вообще, я хотела сообщить, что мы уже идем переодеваться. Вам тоже пора.

— Обязательно, Мариш. Сразу после вас. Возьми бокал, тебе налили. Друзья, я хочу выпить за свою жену! Самую очаровательную и грациозную девушку.

— И умную, — требовательно добавляет Волкова.

— И умную, конечно, — Сергей чокается бокалом с Мариной, показывая пример гостям.

— Ты точно не хочешь поплавать? — наклоняется ко мне Глеб и шепчет на ухо.

— Нет, хочу к тебе, — капризно надуваю губы.

Чокаюсь с гостями и пью вкусное вино. С любопытством наблюдаю за уходящей Мариной. Она плавно покачивает бедрами и собирает внимание всех мужчин за столом. Наверное, мне тоже стоит потренировать сексуальную походку.

— Так, друзья, нам стоит усиленно налечь на спиртные напитки, чтобы быть веселыми, раскованными и порадовать девушек, — на полном серьезе заявляет Сергей.

— Между первой и второй перерывчик небольшой, — с готовностью подхватывает Анатолий Федорович.

— Тебе тоже не помешает, мышка, — подливает мне вина Глеб, — для анестезии.

Заливаюсь краской от недвусмысленного намека и согласно киваю.

Глава 45. Безумие

Глеб Князев

Слушаю Рогова вполуха. Мое внимание сконцентрировано на Груше. Наблюдаю, как она сосредоточенно слушает ликбез. Кусает губы и слегка морщится.

Не могу удержаться и снова лезу к ней под юбку. Обхватываю бедро и наслаждаюсь нежностью кожи. Мое состояние можно описать одним словом — предвкушение. Я просто терпеливо жду, когда мы наконец-то останемся одни. Перед глазами мелькают неприличные сценарии нашей сегодняшней ночи.

Все-таки сегодня сумасшедший день. Разве еще утром я мог представить, что буду верстать на ночь подобные планы?

Снова поворачиваю голову и завороженно смотрю на профиль Ракитиной. Хищный макияж ей нарисовали. Сейчас сама на себя не похожа. И на девственницу не похожа тоже.

После ухода Марины начинаю целенаправленно спаивать Грушу. Ей тоже не помешает быть веселой и раскованной.

После очередного тоста парни покидают шатер.

— Точно гриль не хочешь? — интересуюсь я у мышки, в очередной раз обновляя ее бокал.

— Ммм, а знаешь, алкоголь способствует пищеварению. Пожалуй, у меня появилось немного свободного места, — мышка пьяно хихикает, и я сминаю ее губы своими. Поворачиваюсь к официантке и подзываю ее жестами.

Заказываем по стейку из семги с овощами. Девушка удаляется, а я тяну мышку к себе на колени.

— Если бы ты не была девственницей, трахнул бы тебя где-нибудь в гостевой комнате.

— Почему ты меня игнорировал все это время? — обиженно интересуется Ракитина.

— Чем дольше предвкушение, тем сильнее наслаждение, — выдаю я нелепую отмазку, лишь бы не признаваться в собственном идиотизме.

— Ты такой глупый, Князев, — без слов понимает меня Груша. Приподнимается и нежно проводит ладонью по щеке.

Снова терзаю ярко-алые губы. Шарю языком глубоко внутри. Мозг плавится, яйца ноют. Видимо, я мазохист, если еще сижу в гостях у Волкова.

— Ваш заказ, — слышу голос официантки и нехотя выпускаю Грушу из своих лап.

— Какая вкуснятина, — комментирует мышка, пробуя блюдо, — хорошо, что ты напомнил мне про гриль.

— Можем и на десерт остаться, если хочешь, — нехотя предлагаю я, — подозреваю, что он будет ближе к концу вечеринки.

— А ты хочешь? — поворачивается ко мне Груша и смотрит своими небесными глазами.

— У меня теперь один десерт на завтрак, обед и ужин, — похотливо улыбаюсь и красноречиво разглядываю Ракитину. Она предсказуемо заливается краской, а я не могу скрыть ухмылки.

Звук музыки со стороны бассейна становится сильно громче. Кажется, пенную вечеринку можно считать открытой. Я протягиваю руку и еще подливаю Груше вина.

— Мне, кажется, хватит, — Груша обхватывает щеки ладонями, — я уже такая пьяная.

— На посошок, мышка, — выступаю я в роли искусителя, и девушка послушно берет в руки бокал.

— Нам нужно попрощаться с хозяевами, — встаю и отодвигаю стул Груше.

— Блин, еще эти шпильки, — экспрессивно ругается девушка вставая, опирается на мой локоть и падает ко мне на грудь.

— Надо же, правда пьяная, — посмеиваюсь я и целую недовольный рот.

— Это ты виноват, — тычет мне в грудь пальцем мышка.

— Конечно я, кто же еще. Давай-ка их пока снимем. Пройдись по травке, помассируй ножки, — встаю на колени перед девушкой и помогаю ей разуться. На миг зависаю на аккуратных пальчиках ног.

Беру туфли за задники в одну руку, второй приобнимаю пьяную Грушу. Ковыляем через газонное поле к бассейну. Здесь сбоку организовали какой-то глухой заборчик, куда и нагнетают пену. Дискотека в самом разгаре. Второй проектор выводит ролики прямо на белую стену дома.

Проходим по периметру бассейна, но никого из Волковых я не наблюдаю. Видимо, нужно искать на танцполе. По ушам бьют басы. Ругаюсь сквозь зубы от досады.

Подходим к заборчику, нахожу глазами Марину. Но ей весело и совсем не до меня. Уже готов плюнуть на формальности и уйти по-английски, как нас обдает мощным потоком пены. Поднимаю глаза и злобно смотрю на довольного Волкова, который направляет пенную пушку прямо на нас.

На танцполе замечается нездоровое оживление. Народ победно улюлюкает и прыгает в ажитации в пенной массе. Перевожу взгляд на Грушу и тоже не могу сдержать смех. Мышка вся в пене, такая растерянная и ошарашенная. В ужасе оглядывает свое новое платье. Ее внутренняя девочка искренне расстроена, и мой внутренний хулиган остро реагирует на эту картинку.

Бросаю туфли на плитку. Подхватываю Грушу на руки, через несколько шагов бросаю в бассейн. Сбрасываю пиджак и прыгаю за ней.

Выныривает и отплевывается. Глаза горят ненавистью. Подплываю и обнимаю одной рукой. Гребу